Перейти к содержанию
xDream

История Lineage

Рекомендуемые сообщения

Для начала хотелось бы сказать, автор всей писанины[что будет ниже] являюсь не я. А [color="#FF0000"][url="http://la2.meganet.org.ua/vb/member.php?u=1388"] [/url][url="http://la2.meganet.org.ua/vb/showthread.php?t=31359"]Артесс[тут ссылка на оригинал][/url][/color]
============
============
============
[center][b][size="4"]Часть 1. Легенды[/size][/b]
[/center]
[size="3"][b]Глава 1: Творение[/b][/size]

Давным-давно, в далёкой-далёкой галактике, существовал некий таинственный шар, в котором всё было перемешано. И был этот шар одновременно всем и ничем, великим и малым, светлым и тёмным.

Но прошло сто миллионов лет, и шар начал расти (хотя опять же, с чем сравнить-то, если кроме него ничего не было?), и две великие силы начали образовываться внутри его. И по мере роста своего, силы эти обретали сознание и сущность и разделялись, и в итоге превратились в две противоположности — белый свет и тёмную тьму. Так записано в скрижалях бытия, хотя банальная логика подсказывает, что, по аналогии, кроме этих двух инь и янь, которые превратились в светлый свет и тёмную тьму, была ещё какая-то третья хрень, которая, очевидно, превратилась в масло масляное. Но нет возможности у нас узнать это, ибо до наших дне дошли лишь сведения о первых двух.

И светлая сущность взяла себе женский облик, как олицетворение всего прекрасного и светлого, что есть в этом мире, и взяла себе имя Эйнхазад. И поняла тёмная сущность, что лоханулась, потому что дрыхла до обеда, и остался ей лишь мужской облик, и взяла она его себе, довольствуясь имеющимся. И, обиженная на всё, так как красивого тела с красивыми… э-э-э… красивым обликом ей не досталось, дабы устроить всем западло, взяла себе имя, которое не поймёшь как адекватно на русский перевести, поэтому здесь будем называть его Грэн Каин, хотя есть ещё с десяток вариантов правильного произношения.

И стали эти две сущности двумя великими Началами всего, что мы знаем как наш мир. И накопили они в себе достаточно силы, чтобы покинуть шар, в котором они зародились, и начать самостоятельное незалежное существование. И когда прорывались они из своего шара, то раскололся он на мириады частиц всевозможных видов. Некоторые были так тяжелы, что опустились вниз, и из них образовалась земная твердь; некоторые были так легки, что поднялись ввысь, и из них образовалось небо; некоторые не тонули в воде, и из них образовалась Иннова.

Был у того единого шара свой Дух, и звали его Этер, и с разделением шара разделился также он на мириады частиц, и превратились они в Изначальные Создания, всевозможных животных и растений. Лучшими представителями этого вида были гиганты, которых также называли Мудрейшими, ибо был их разум настолько же велик, насколько могучи их сильные тела. И также можно было называть их Мудрейшими, так как хватило у них мудрости присягнуть на верность Эйнхазад и Грэн Каину, ведь лишь благодаря их прорыву на свободу получили и гиганты жизнь; и нелогично было бы не испытывать хотя бы банальной благодарности своим, по сути, создателям, да и потом, ну что они, мешали, в самом деле?

Эйнхазад и Грэн Каин были довольны гигантами и назначили их повелителями всего живого, что было на земле. Они были бессмертными, так как тогда самой смерти ещё не существовало.

Прошло время, и поняли Грэн Каин с Эйнхазад, что их двоих недостаточно для огромного и разнообразного мира, и тогда появились у них дети, которые тоже были богами и лишь едва уступали в силе своим родителям. Вот тогда-то и понял Грэн Каин, что нет, совсем он не лоханулся, когда получил мужскую сущность… Но не будем об этом, а вернёмся к истории.

Первые пять детей их получили власть над элементами, составляющими суть всего мира. Старшая дочь, Шиллен, имела характер, как горная река, быстрый, изменчивый, но в то же время весёлый и жизнерадостный; и получила она власть над силами воды. Старший сын, Паагрио, был подобен пламени в своих мыслях и поступках, и получил власть над огнём. Вторая их дочь, Мафр, имела внутреннюю силу и мужество, подобное граниту, и вдобавок, когда Грэн Каин впервые увидел её, то сказал: «Фу, иди заройся куда-нибудь», и поэтому стала Мафр владычицей сил земли и (предположительно) пошла добывать уголь, дабы Паагрио было, что жечь. Впрочем, последняя часть не подтверждена и основана исключительно на матерных частушках, дошедших до нас с тех дней.

На этом дети не кончаются. Второго сына, имя которому было Сейхэ, Эйнхазад по чистой случайности в раннем детстве уронила вниз головой. Но не дурак был Сейхэ, не стал падать вниз, вместо чего взмыл ввысь и начал порхать под потолком, до тех пор, пока Мафр не предложила сбить его кирпичом из катапульты. Сейхэ, как уже было сказано, был не дурак, быстро спустился вниз и спрятался за спиной матери. В неё бы Мафр точно не рискнула запускать кирпичом, равно как и чем-либо другим; ибо насколько милосердна и справедлива была Эйнхазад, настолько и страшен был её гнев, если бы кому-то удалось вывести её из себя. Впрочем, с тех пор за Сейхэ укрепилось звание повелителя воздуха.

И наконец, была и ещё одна дочь у них, самая младшая из всех, и имя ей было Ева. Была она прекрасна, добра и ласкова, как лёгкий морской прибой. Но, вот незадача, силу воды уже прибрала к рука Шиллен, да и вообще первоэлементы как-то кончились. «Займи себя чем-нибудь полезным», сказала Еве Эйнхазад, и та изобрела поэзию и музыку, дабы развлекать себя и других богов после тяжёлой работы, коей, несомненно, являлось администрирование целого мира. Впрочем, сама Ева особо не напрягалась, а только себе слушала музыку да писала стихи. Или стоп, сама писала музыку, а слушали её уже другие… Ну да, это, в принципе, было бы логично, ведь она-то только-только эту самую музыку изобрела.

И так началась эра богов; и не существовало на земле места, которое было бы им неизвестно.
==========
==========
==========
[b][size="3"]Глава 2: Сотворение рас
[/size][/b]
Эйнхазад была богиней творения и создавала формы жизни с помощью своего духа. Детям её меньше повезло с подручным материалом, и они вынуждены были использовать отпущенные им силы, которыми они повелевали, для сотворения своих созданий.

В первую из созданных рас Шиллен вложила дух воды, и так появились эльфы, которые, по очевидным причинам, назывались перворождёнными, ибо стали они первой из смертных рас. Почему смертных, спросите вы, а не бессмертных как гиганты? Ну, Шиллен и её братья-сёстры же были всё-таки не первоначальными богами, а производными, соответственно, и сил у них было поменьше. Вот и получилось…

Во вторую из созданных рас Паагрио вложил дух огня, и так появились могучие орки, которых можно было бы называть второрождёнными, но, согласитесь, не звучит.

К созданию третьей расы приложила руку Мафр, вложив силу земли и камня в новосотворённых созданий, и так появились гномы. Я не буду говорить про третьерождённых, ладно? Кроме того, как известно, создания характером похожи на создавшего их, но, следовательно, верно и обратное! Как известно, гномы… как бы сказать помягче… чрезвычайно жадны. Но такими их сотворила Мафр; очевидно, она и сама, так сказать, не без греха. Как результат, при сотворении, пожадничала стройматериалов — земли да камня. С тех пор у гномов и наблюдаются определённые проблемы с ростом.

Сейхэ, повелитель воздуха, вдохнул свою силу в четвёртую созданную форму, и так появилась раса артэас.

Ева, как обычно, всю работу пробездельничала, сочиняя свои песенки, а когда ей родители настоятельно порекомендовали заняться делом и что-нибудь создать, вложила свою силу в первый подвернувшийся предмет. Так появился айфон. Ева же продолжила свои занятия.

Грэн Каин наблюдал это всё со стороны и тихо завидовал. Конечно, он был горд, что его дети такие молодцы и всё так круто сотворяют, но что-то подсказывало ему, что это скорее заслуга Эйнхазад, богини творения, нежели его. Возможно, на такие мысли наводил его тот факт, что сам он, по сути, был богом разрушения. Они с Эйнхазад, напомню, были дополняющими друг друга противоположностями.
В конце концов, как обычно, мужская гордость в Грэн Каине поборола здравый смысл, и, в попытке закосить под Эйнхазад, он создал свою расу. Но — вот незадача-то — ему нечего было вложить в неё, ведь он не имел ничего своего и лишь уничтожал сотворённое другими. Тогда он решил: «А почему мне не стать самым хитрым и не взять от всех по частице? Не откажут же они своему отцу».
Сначала он пошёл к своей старшей дочери Шиллен. Та лежала на диване после трудного рабочего дня и дремала.

—Доця, — сказал он, — не откажи старому немощному отцу. Нужна твоя помощь.
—Что там? — спросила Шиллен, не ожидая подвоха от старого и немощного отца, который полчаса назад силой мысли разрушил пару горных хребтов, которые, как он сказал, «портили вид из окна».
—Мне бы водички немного, а? — ответил тот.
—Пап, я всё понимаю, я тебя очень люблю, но возьми на кухне, пожалуйста, я только сегодня поставила неоткрытую бутылку.
—Ты не поняла, доця. Мне нужно слегка силы воды, — улыбнулся Грэн Каин.
—Нафига? — приоткрыв один глаз, спросила она?
—Да вот решил на досуге себе хобби завести. У вас-то, чай, у всех есть свои какие-то зверушки, у тебя вон ильфы твои, у Мафр — гнумы…
—Эльфы и гномы, пап! Сколько можно повторять!
—Неважно, — отмахнулся Грэн Каин. — Главное, я себе решил тоже таких завести. Но своих-то сил на созидание у меня нет. Неужто откажешь родному отцу?
—Но зачем тебе делать это? — удивилась Шиллен. — Ведь моя мать, Эйнхазад, отвечает за творение. Не стоит тебе в это лезть. Это — не твоё.
—Почему? Чем, объясни, я хуже?
—Как тебе сказать… Пойми, создание, сотворённое богом разрушения, не принесёт в мир добра, но лишь страдания и ещё большие разрушения.

Но Грэн Каин не сдавался, и после долгих уговоров и объяснений смог-таки убедить Шиллен поделиться своей силой.
—Но учти, — сказала она, — что я уже отдала дух воды эльфам, и могу дать тебе лишь то, что у меня сейчас осталось.
Она дала Грэн Каину дух грязной, застоявшейся воды, но он был доволен и этому.

Затем он пошёл к своему сыну Паагрио с аналогичной просьбой. Паагрио также попытался вразумить своего отца, но куда там. Он стоял на своём, давил на жалость и угрожал ремнём. В конце концов, Паагрио уступил отцу, но, как и Шиллен, не мог дать ему всей силы пламени. Грэн Каин получил от него дух умирающего, гаснущего огня.

Третья на очереди была Мафр. Грэн Каин действовал по заученному сценарию, и, несмотря на слёзы и мольбы дочери не делать этого, он получил от неё дух высушенной и опустошённой земли. От Сейхэ же он получил дух дикого и жестокого ветра.

Ева даже не пыталась отговорить отца от такого поступка, и он без проблем получил от неё дух Димы Билана. Это и стало последней каплей.

Смешав полученные стихии, Грэн Каин вскричал:
—Только посмотрите на этих живых существ, которых я создал! Взгляните на них, созданных с духом воды, духом огня, духом земли, духом воздуха и духом искусства! Они будут сильнее и мудрее гигантов! Они будут править этим миром!

По всему миру разнёсся этот возглас, и после вселил Грэн Каин эти элементы в создания, сотворённые по его образу и подобию. Но ужасными были результаты. Были эти новые существа слабыми, тупыми, трусливыми и унылыми. И смеялись все боги и живые существа над Грэн Каином и его творениями. Ибо всегда надо проверять качество и срок годности ингредиентов.

Обиженный на весь мир, Грэн Каин отвернулся от своих творений, и долго не было видно его в этом мире. Создания же эти были названы людьми.


Раса эльфов была мудрой и владела могучей магией, однако всё равно гиганты были мудрее. Поэтому они позволили эльфам служить им и выполнять работы, связанные с политикой и магическими изысканиями.

Раса орков была сильной. Они обладали неисчерпаемой физической силой, равно как и силой воли, но всё же они уступали в этом гигантам. Тем не менее, из них гиганты создали свои вооружённые силы, ибо даже несколько невооружённых орков могли называться вооружёнными силами.

Раса гномов была умелой. Они были замечательными инженерами, техниками, математиками и кузнецами. Поэтому самые умные гномы стали экономистами и юристами на службе у гигантов, а остальные — механиками и шахтёрами.

Крылатая раса артэас была свободолюбивой и обладала не угасающим интересом ко всему новому, граничащим с любопытством. Гиганты хотели поставить их себе на службу, но это оказалось невозможным: как только кто-то из артэас оказывался пойманным в клетку, включался биологический механизм самоуничтожения: он быстро терял силы и умирал. У гигантов не осталось выбора, кроме как дать им жить и летать свободно. Артэас в свою очередь часто прилетали в город гигантов, передавая им новости из других частей света.

Люди же не могли нормально выполнять ни одну из работ, и поэтому стали рабами гигантов. Они выполняли всю грязную работу, для которой не требовалось ни знаний, ни образования, ни квалификации. Их жизнь была не лучше, чем у животных. Изменено пользователем xDream
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b]Глава 3: Война богов[/b]

Грэн Каин был свободолюбивым богом, и он хотел жить исключительно в своё удовольствие — в конце концов, главный бог, как-никак. И в какой-то момент, одной Эйнхазад стало недостаточно для получения достаточного количества удовольствия. Грэн Каин оказался в тупике: ведь, кроме Эйнхазад, сотворённой вместе с ним, все остальные создания были его детьми либо его потомками. После долгих размышлений, он принял решение — соблазнить свою старшую дочь Шиллен. Почему ему пришла в голову такая мысль — неизвестно. Возможно, он просто поссорился с Эйнхазад, и принял такое решение от отчаяния, либо ей назло. Возможно, причина в другом. Неисповедимы пути божественные.

Почему Шиллен согласилась — тоже неизвестно, хотя предположить можно. Взрослый уже человек, точнее, бог, уже, наверное, не первая сотня лет ей шла, а вокруг тоже — одни родственники.

Короче говоря, вступил Грэн Каин со своей дочерью в противоестественную и противозаконную связь, и успешно они скрывали это от Эйнхазад до определённого срока. Правда, когда Шиллен забеременела, Эйнхазад, скорее всего, что-то заподозрила, ну а выяснить правду для всезнающей Первоначальной богини не составило проблем. Рассердившись, она лишила Шиллен сил воды и изгнала её с континента, на котором проходили все вышеописанные события. Почему она при этом ничего не сделала Грэн Каину — непонятно. Женская логика, бессмысленная и беспощадная.
Сам же Грэн Каин сделал вид, что он тут вообще не при делах, предоставив Шиллен самой разбираться с проблемой. Поняв, что от сородичей помощи она не дождётся, она бежала на восток, где в сердце тёмного леса, где трепещут осины, среди дубов-колдунов она и родила то, что носила в себе, проклиная при этом Эйнхазад и всех остальных богов за компанию.

Как ни странно, родились у неё не новые боги, как можно было бы предположить, а ужасные создания, пропитанные ненавистью — демоны всех мастей, самые сильные из которых получили название драконов. Не спрашивайте меня о биологических основах такого процесса деторождения. Факт остаётся фактом.

Сильнейших драконов было шесть, каждый с проклятием, посланным одному из богов. Мудрейшую из них звали Аулакирия, и была она драконом света, и была она создана ненавистью Шиллен к Эйнхазад. Имя второго дракона — дракона тьмы, созданного в противовес Грэн Каину — достоверно неизвестно, но предположительно, его звали Раден. Третий дракон — дракон воды Фафурион, четвёртый — дракон огня Валакас, пятый — дракон земли Антарас, шестой — дракон воздуха Линдвиор.

Шиллен была переполнена ненавистью к Эйнхазад, изгнавшей её, Грэн Каину, который вовлёк её во всё это, и всем остальным богам за компанию. Она собрала всю мощь своих детей и создала армию, призванную покарать богов. Возглавлять её должны были драконы.
Узнав о намерениях Шиллен, дракон света Аулакирия с грустью посмотрела на неё и сказала:

—Ты не ведаешь, что творишь, Создательница. Неужели ты действительно хочешь полного уничтожения всех богов? Хочешь ли ты, чтобы твои отец, мать, братья и сёстры пали на поле битвы в лужах собственной крови?
—Да, — ответила Шиллен со злобой в глазах (НЕНАВИСТЬ!), — я хочу этого. И в свой последний час они узнают, что сами навлекли на себя это — своими действиями, своими решениями, своими желаниями.

Аулакирия не смогла изменить волю Шиллен, и в результате началась кровопролитная война. Объединённые войска богов не могли противостоять армиям Шиллен, которых гнала вперёд жажда мести своей повелительницы. В конце концов, армии тьмы вторглись во дворец богов, где должна была произойти финальная схватка. Шесть драконов уничтожали всё на своём пути, но их совокупной мощи не хватало, чтобы преодолеть мощь самих богов. Казалось, что битва будет продолжаться вечно. Однако это в конце концов привело бы к уничтожению всего мира и исчезновению всего на нём живущего.

Битва длилась много дней и ночей. Ежесекундно гибли сотни и тысячи посланцев богов и демонов Шиллен. Смертные и бессмертные обитатели земли в ужасе смотрели на небо, где не прекращались страшные бури и грозы — отголоски битвы во дворце богов. Земля не переставала трястись, вызывая разрушения во всём мире.

Спустя бессчётное количество дней и даже месяцев, перевес в битве всё же склонился на сторону Первоначальных богов — Эйнхазад и Грэн Каина. Их силы были невероятно велики несмотря даже на многие раны и потери.

Драконы продолжали сражаться несмотря ни на что, они были покрыты шрамами и ранами, и, казалось, неутомимые, они начинали уставать. Казалось, армия Шиллен будет уничтожена полностью, но не дожидаясь этого, драконы разом взмыли в небо и покинули поле боя, направившись на землю (напоминаю, всё происходило во дворце богов, в небе). За ними устремились все остальные демоны Шиллен. Боги хотели было добить убегающую армию, но были слишком ослаблены сами и лишь бессильно смотрели, как драконы и демоны исчезали.
Потеряв свою армию, Шиллен не могла более находиться в этом мире, она не находила там себе место. Используя оставшиеся у неё силы (богиня, как-никак, да ещё и старшая дочь), она создала свой Подземный мир, с блэкджеком и сопутствующими, и отгородилась от остального мира непробиваемой магической стеной, которая защитила её от гнева Эйнхазад. Поняв, что так просто её не достать, Эйнхазад смирилась с этим фактом и вычеркнула свою старшую дочь из своей жизни.

В мире же Подземья нашли убежище те слуги Шиллен, которые избежали уничтожения в этой войне; однако драконов среди них не было. Увидев, что создательница предала их, бросив силы на спасение себя, но не их, они не отправились в её мир, а остались в этом мире, по-прежнему пропитанные ненавистью ко всему живому.
===========
===========
===========
[b][size="3"]Глава 4: Семь печатей[/size][/b]

Последние свои силы Шиллен бросила не на спасение своих детей — драконов, а не создание несокрушимого барьера на востоке, которым она отделилась от остального мира, и который не давал Эйнхазад возможности добраться до неё и отомстить за войну, которую та устроила. А ведь пыталась, пыталась Эйнхазад добраться, и ничего, что богиня добра, света и справедливости, всё равно её вела примитивная жажда мести. В попытках пробить барьер, Эйнхазад долго билась об него лбом… ну, не прямо лбом, но мощнейшими заклинаниями, которые превратили в руины и пепел огромную территорию вдоль барьера. Но ничего не могло его пробить. И вся мощь великой богини, и совокупные усилия её детей, и удар Чака Норриса ногой с разворота — всё оказалось бессильно.

Как же смогла Шиллен, лишённая своих сил и ослабленная затяжной войной с богами сотворить такой барьер? Одни историки считают, что тут не обошлось без скрытой помощи Грэн Каина, который почувствовал себя виноватым в том, что случилось с Шиллен. Другие — что на самом деле, старшая дочь была сильнее матери, хоть и могла не осознавать это; и что этот факт стал основной причиной её изгнания Эйнхазад. Впрочем, последователи официальной религии, а таких большинство, называют и первых, и вторых еретиками и сжигают на кострах, а непробиваемый барьер списывают на происки Хаоса (куда же без него).

Но отбросим вопросы о происхождении барьера. Поставила — и поставила. Обрадовавшись, что теперь мама её не достанет, Шиллен даже исполнила победный танец и, дождавшись перерыва в атаках Эйнхазад на барьер (тогда та ещё пыталась пробиться сквозь него), попробовала высунуть голову и показать ей язык. Но — упс! — облом. Изнутри барьер оказался так же непроницаем, как и снаружи. Дальнейшие исследования сабжа показали, что снять его Шиллен тоже не может.

Вы когда-нибудь оказывались запертыми в туалете? Если да, то вы можете представить, что чувствовала Шиллен. Даже нет, не можете. По сравнению с остальным миром, это был даже не туалет, а шкаф. И она не могла выйти из своего заточения, как бы ни старалась. Возведённая преграда оказалась сильнее возводившего её.

По крайней мере, Шиллен было чем заняться, пока мамаша не остынет. А зная её характер, Шиллен решила устраиваться поудобнее и начинать теоретические изыскания по вопросу освобождения.

Достаточно скоро, спустя пару сотен лет, она поняла, что снять заклинание может только совокупная сила всех семи богов. Для этого она изготовила семь Печатей, каждая из которых должна была впитать силу одного из богов. Но после наполнения первой из них силой самой Шиллен, процесс застопорился. Что дальше делать?

Выход нашёлся сам собой ещё через тысячу-другую лет. Оказалось (сюрприз!), что только магические существа не могут проникнуть через барьер. У простых же смертных без дара магии это получалось очень даже неплохо.

На скорую руку, Шиллен сотворила нескольких слуг — эмиссаров — и, вручив каждому по печати, повелела им:

—Значит так, зольдатен. На вас лежит тяжёлая, но нужная миссия. Каждый из вас получил по одной печати. Ваша задача — проникнуть в стан врага, то есть, в мир людей и вступить в контакт с представителями духовенства, поклоняющимся каждому из шести богов. С их помощью необходимо, первое — вступить в контакт с соответствующими богами, второе — наполнить печати их силой, третье — доставить их сюда. Задание ясно? Выполнять!
—Яволь, насяльника! — ответствовали слуги. — Сделаем ради неньки-Шиллен!

Эмиссары выдвинулись на выполнение миссии, прошли сквозь барьер и с тех пор Шиллен не могла следить за их судьбой. Много лет прошло, пока не смогли они выполнить задачу. Первым помочь своей дочери согласился Грэн Каин. Явно не без его влияния по очереди вложили свои силы в печати и младшие боги — Паагрио, Мафр, Сейхэ и Ева. Но что самое удивительное — после долгих колебаний и Эйнхазад согласилась поделиться силой для освобождения Шиллен из заточения. Правда, скорее всего, она хотела выпустить её, дабы обрушить на неё свой гнев, в конце концов, несколько тысячелетий — недостаточный срок, чтобы простить такой поступок. Но факт остаётся фактом — все печати были наполнены силой и эмиссары отправились в обратный путь.

Но не суждено было Шиллен выйти из заточения. На эмиссаров напали любители грабить корованы. С трудом те отбились от разбойников, но во время битвы печати были утрачены.

—Идиоты!!! — кричала Шиллен, когда эмиссары вернулись без печатей. — Как?! Как вы могли их потерять?
—Прааастии, насяльника… — ответил старший. — Ми идти, дольго идти, месяц идти, два идти — бац, хашельбе-машельбе, плахой люди нападай, нас бей, мы их убивай. Патом смотрим — ахалай-махалай, нет печатей!
—Как можно их потерять?! Их любой маг почует и за тысячу лиг!
—Нипачует, насяльника. Джамщют ходиль, маг позваль, ми спросиль — чуешь печать? Он говориль — не чую печать. Ну, значит, нет печать. Ми вернулься домой. Щито дальще делать?

В гневе Шиллен развеяла сознание эмиссаров, а тела их развоплотила. Века ожидания прошли впустую. В отчаянной попытке пыталась она вновь создать печати, но на кулдауне было заклинание творения.

Вначале Шиллен постаралась смириться с потерей. Но вскоре поняла она — раз невозможно почувствовать печати, значит, они пропали не без помощи Эйнхазад. С новой силой вспыхнула злоба и ненависть, и росли они с каждым днём, и создавались планы мести.

И со временем так велика стала злоба Шиллен, что поклялась она уничтожить весь мир, как только освободится, вместе с Эйнхазад и остальными богами. И почувствовала это Эйнхазад, и постаралась укрыть Печати. Но недавно три из них, к счастью, наполненные силой младших богов — Паагрио, Евы и Сейхэ — вновь появились в мире, пробудив древнее зло. И лишь три другие теперь защищают мир от освобождения Шиллен и её гнева.

А проход через барьер, на который должны быть наложены печати, стал волей Эйнхазад называться Запретными Вратами — The Forbidden Gateway.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 5: Великий потоп[/b][/size]

Но мы забежали далеко вперёд. Задолго до появления Печатей, вскоре после окончания битвы богов, едва лишь гнев Эйнхазад утих, и она перестала бомбардировать барьер тактическими ядерными боеголовками, пришло время продолжить следовать ходу истории.

После бегства Шиллен, власть над стихией воды перешла к Еве. Однако, воспитанная музыкой и поэзией, Ева была слишком нежной и неспособной выполнять обязанности старшей сестры. После того же, как она увидела участь, постигшую Шиллен, она стала ещё более пугливой. Чтобы избежать тяжёлой ответственности, связанной с выполнением обязанностей, что, вы думаете, она сделала? Спросила совета у матери? Нет! У братьев и сестёр? Опять мимо! Ну хоть у гигантов, может быть? Нет, мелко копаете. Она стала копать глубже. Он выкопала туннель на дне озера и спряталась там! Да, чёрт возьми! Спряталась в туннеле! И этой богине сейчас поклоняются светлые эльфы!

Гм, ладно, похоже, я чересчур эмоционально на это реагирую. Ладно. Что же там было после этого?

После этого, как несложно догадаться, начался бардак. Поскольку духи воды лишились своей богини, они стали заниматься тем, что им взбредёт в голову, слоняться по миру и показывать фокусы с водой. Они, конечно, не учли, что в результате этого перемещения водяных масс создали неравномерное распределение воды на площади мира. В результате — в одном месте имеем огромное болото, в другом — огромную же пустыню без единой капли воды.

Периодически, не корысти ради, но лишь веселья для, духи затапливали участки суши, а кое-где, наоборот, опускали уровень моря и там появлялись новые острова. В некоторых местах всё живое гибло от страшной засухи, а в некоторых, наоборот, день и ночь шли дожди, которые затапливали всё настолько, что лишь верхушки гор торчали над водой.

На любые клочках суши, которые оставались над водой, скапливалось огромное количество живых существ, которые в борьбе за существование играли в различные увлекательные и развлекающие игры, такие как «Последний герой», «Царь горы» или «Техасская резня бензопилой» — в зависимости от своего характера. В конце концов, гигантам надоело смотреть, как их подопечные страдают и убивают друг друга, и они от имени всех живых в этом мире написали петицию богам с просьбой прекратить это безобразие, собрали достаточное количество подписей и отправили с почтовым голубем.
Но не ответили им боги. Тогда во второй раз написали гиганты петицию, собрав ещё больше подписей, и отправили с двумя почтовыми голубями. Но вновь не получили ответа.

В третий раз гиганты не стали заморачиваться с подписями, а сразу написали гневное письмо и отправили его с почтовым пингвином. И наконец-то добились они успеха, ибо если голубей почтовая служба богов отфильтровывала как спам, то с пингвином это уже не сработало.

—Дорогой, — сказала Эйнхазад, прочитав петицию, — тут гиганты нам жалуются на Еву, мол, она непотребство какое-то творит?
—Не знаю, дорогая, — ответил Грэн Каин, — она, вроде, собиралась в озере поиграть, лопатку взяла.
—Надо глянуть, чем она там занята. Ева! Ева! — позвала Эйнхазад.

Но не ответила своей матери Ева, ибо, как вы думаете, если бы вы зарылись в туннеле на дне озера, вы бы услышали, как вас зовут?

Обеспокоенные отсутствием дочери, Эйнхазад и Грэн Каин отправились на поиски. Обойдя многие озёра и водоёмы (которые вдобавок постоянно менялись, спасибо духам воды), они в итоге нашли Еву на дне озера и силой вытащили из убежища.

—Ева, мать твою! — воскликнул Грэн Каин, и тут же получил пинок от Эйнхазад, которая и была её матерью. — Что ты творишь?
—А что такое, пап? — спросила Ева, глядя снизу вверх глазами кота из «Шрэка».
—Взгляни, что стало с миром из-за того, что ты избегала ответственности, — сказала Эйнхазад.
—А что с ним? — удивилась Ева. — Ну дождики прошли, ну засуха, так это ж легко поправить!
—Легко ли? Посмотри пристальнее на те разрушения, которые вызвали духи воды, лишившись твоего контроля. Ты разрушаешь гармонию мира, которую мы так долго создавали! Ты должна работать с нами заодно на благо мира. Я не потерплю, если ты будешь и дальше разрушать то, что мы творим. Отправишься вслед за сестрой! Ты этого хочешь? Уверена, она будет рада тебя видеть, особенно если узнает, что её силы мы отдали тебе.

Эйнхазад была в гневе, и в глазах её пылало пламя. Казалось, сейчас они извергнут из себя лучи дружбы. Ева прониклась и поспешила уступить. Призвав на помощь свои силы, она прекратила погодные катаклизмы. Однако огромные территории лежали в руинах, и восстановить их не представлялось возможным.

Из-за потопов и засух многие гиганты и простые живые существа бежали из этого мира в Подземный мир Шиллен, и это ещё более разозлило Эйнхазад. С того времени она установила жёсткий контроль за действиями своих детей, повелев им писать отчёты по любым творениям с приложением скриншотов, дабы в дальнейшем не повторилось такой катастрофы.
=============
=============
=============
[size="3"][b]Глава 6: Восстание гигантов[/b][/size]

Крошка-сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «Разве это хорошо, что было нам так плохо?»

Беседа эта происходила в городе гигантов, и крошка этот был ростом с несколько взрослых людей, как, в прочем, и его отец.

В сердцах гигантов начало зарождаться недоверие к богам. Сначала Грэн Каин выставил себя посмешищем перед всем миром, создав такую убогую расу, как люди. Потом он же сотворил со своей родной дочерью то, что даже у гигантов считалось неестественным. Потом Эйнхазад проявила чудеса логики и последовательности, изгнав почему-то именно оную дочь. И последней каплей стала некомпетентность Евы, которая привела к огромным разрушениям и гибели миллионов живых существ.

А стоят ли, подумали гиганты, такие боги того, чтобы им поклонялись? И подумали они также, а почему бы им самим не стать богами? И стали они проверять критерии соответствия для этой должности.

Они могли управлять магическими колесницами, созданными своими руками, и беспрепятственно входить во дворец богов — галочка.

Они могли использовать магию, чтобы поднять ввысь участок земли и жить в небесах, как боги — галочка.

Они жили вечно и были достаточно мудры, чтобы распоряжаться судьбами других, кому повезло меньше — галочка.

С помощью специальной магии, которую они назвали «наукой», они могли создавать новые формы жизни, изменяя и скрещивая существующие — опять галочка.

Наконец, они построили Большой Адронный Коллайдер, и теперь, при желании, гиганты могли и уничтожить мир, как и боги — жирная галочка.

И решили гиганты: а почему бы не стать нам самим богами? Вон сколько галочек в списке-то! И решили они свергнуть богов и занять их места. И для этого собрали они могучую армию, которая, по их плану, должна была за пару месяцев совершить прорывы по всем направлениям, разбить очаги сопротивления противника и захватить дворец богов.

О том, что совсем недавно некая богиня пыталась провернуть то же самое, они решили не вспоминать — мол, что с женщины возьмёшь, они не умеют воевать, у неё даже косы бубликом не было на голове. Они не вспомнили о том, что у неё, между прочим, была тяжёлая бронетехника в количестве шести драконов, а у гигантов такого не было — ведь они не рожали демонов, как Шиллен, а собирали имеющиеся расы.

В общем, если бы кто-то посмотрел на это со стороны, он бы сразу мог сказать гигантам, что ничего у них не выйдет. Но единственными, кто это видел, были сами боги, а в их интересы не входило предупреждать гигантов о чём бы то ни было. Они впали в праведное негодование.

Больше всех негодовала сама Эйнхазад, ведь она была богиней творения, а создавая своих генно-модифицированных чудиков, гиганты нарушали её авторские права. «Я уничтожу их!» — кричала она. — «Я покажу им кузькину мать!»

Грэн Каин пытался её вразумить:

—Да остановись ты на секунду! Вдумайся в то, что ты говоришь!
—Что я говорю?! Что я говорю?! На них посмотри! На них посмотри, что они творят? Что они творят, я спрашиваю?! Почему они вооще творят?! Я должна творить!
—Вот, ты сама это сказала. Ты должна творить. Я — бог разрушения. Дай мне этим заниматься, я сам их покараю. А ты в это не лезь. Вспомни, что было, когда я попробовал заняться тем, что было по праву твоё.
—Ну и что мне делать? Ты хоть представляешь, что они задумали? Они собрались пошатнуть демократические устои нашего сосуществования.
—Я не знаю, можешь обратиться в Административный суд, если ты такой создавала. Я сам накажу гигантов за дерзость. Но я тебя предупреждаю — если ты опять попытаешься уничтожить весь мир, я не позволю тебе этого сделать.

Так как силы Эйнхазад и Грэн Каина были равны, она не смогла не согласиться с ним, хотя и была не согласна. В итоге они смогли найти компромисс. Она решила побить гигантов молотком, вместо того, чтобы разрушать мир.

Думаете, шучу? Как бы не так. Она одолжила у Грэн Каина страшное оружие — Молот Отчаяния. Оно было настолько страшным, что даже он никогда его не использовал. Некоторые источники, опять же, заявляют, что он просто не смог разобраться с управлением. Но им дорога одна — на костёр.

В своём праведном гневе Эйнхазад обрушила Молот на город гигантов.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 7: Конец времён[/b][/size]

Когда внезапно огненный дождь полился на землю, гиганты осознали, что в чём-то они протупили. Мудрейшие из них и раньше догадывались, что когда гиганты объявили себя богами при ещё живых предыдущих — что-то может пойти не так. И когда они собрали из живых существ армию для целей, которой не смогла достичь армия демонов во главе с драконами и направляемая богиней — некоторые тоже начали сомневаться, а так ли они всё делают? Но, как обычно, коллективный разум победил жалкие трусливые голоса отдельных индивидуумов, и гиганты всё же решили продолжить по плану.

Так вот, когда они увидели Молот Отчаяния, направляемый прямо на них руками Эйнхазад, наконец-то на них снизошло прозрение, что их план был неверен в корне с самого начала. Надо отдать им должное, они не стали бегать кругами с криком «А-а-а-а!», смешно размахивая руками. По крайней мере, большинство из них. Вместо этого, это большинство решило забить на планы захвата мира и озаботиться собственным выживанием. Так как гиганты были всё-таки достаточно сильны, своей совокупной силой магии они смогли чуть-чуть отклонить молот от его первоначального направления.

Опять же, некоторые современные историки ставят под сомнение эффективность данного действия, так как на месте города гигантов всё равно осталась огромная дыра в земле, сопровождающаяся бесчисленными жертвами среди личного состава армии гигантов, равно как и среди мирного населения. Большинство гигантов погибли на месте, огромное количество скончалось позднее от полученных повреждений. Оставшиеся в живых смекнули, что на одном ударе Эйнхазад не остановится, и принялись удирать. Куда удирать? На восток, конечно, вслед за Шиллен, где уже одна разбитая армия смогла спрятаться.

Поняв, что далее долбить разбегавшихся, словно тараканы при включении света, гигантов огромным молотом просто-напросто неэффективно, да и не так весело, Эйнхазад отправилась за ними в погоню, сжигая их точечными ударами молниями по одному.

Поняв, что в бегстве спасения нет, гиганты стали просить о помощи. Первым делом они обратились в ЮНЕСКО, ибо столь мало их осталось, что могли они считаться памятниками культуры. Но не ответило им ЮНЕСКО, ибо не существовало его. Затем обратились они в ООН, ибо считали агрессию Эйнхазад неправомерной и неспровоцированной. Но не ответили им в ООН, ибо не существовало его. Затем обратились они в НАТО, ибо больше ни у кого в мире нет столько танков и ядерного оружия. Но не ответили им в НАТО, поскольку заняты они были решением проблемы борьбы с международным терроризмом среди пингвинов Антарктики. Затем обратились гиганты к Вексу, ибо кто кроме него мог ещё спасти их? Но не ответил им Векс, ведь не сказали они в обращении волшебного слова «донат».

Наконец, гиганты обратились за помощью к Грэн Каину. И, о чудо, тот им ответил: «Здравствуйте, вы обратились к богу разрушения Грэн Каину. В данный момент никто не может вам ответить, пожалуйста, ожидайте, вам ответит первый освободившийся оператор. Ваше обращение очень важно для нас». И прошла вечность, а за ней ещё одна, и третья, и в сумме минут двадцать прошло, пока не внял Грэн Каин их молитвам и не поспешил на помощь — остановить Эйнхазад, поскольку они убедили его, что искренне раскаиваются и готовы понести заслуженную кару в виде, скажем, общественных работ.

И тогда воздвиг Грэн Каин высокую стену из воды на пути Эйнхазад, дабы убилась она об неё, ну или хотя бы задержалась на время. Но Эйнхазад вовремя заметила препятствие и остановилась, вскричав:

—Кто смеет вставать на моём пути? Уберите это непотребство сейчас же!
И ответил ей Грэн Каин:
—Это я, стой, не нервничай, давай сядем и обсудим это. Ты хочешь об этом поговорить?

Но не хотела Эйнхазад говорить об этом, ведь гораздо веселее стрелять молниями из пальцев по разбегающимся целям, чем говорить о чём-то. И потребовала она, чтобы дочь её, Ева, исполняющая обязанности Шиллен и повелевающая водой, убрала стену на её пути. Пригрозила она Еве всяческими муками страшными, от изгнания начиная и вплоть до показательной порки. И испугалась Ева, ведь помнила она, что с сестрой случилось, и убрала стену, ведь силы её в повелевании водной стихией были выше, чем у Грэн Каина.

Вновь взмолились гиганты к Грэн Каину, чтобы тот спас их от гнева Эйнхазад, и вновь он преклонил слух к их мольбам. Воздвиг он на пути Эйнхазад стену из камня, чтобы уж точно она об неё убилась, а для пущего эстетизма в белый цвет её окрасил. Стену, не Эйнхазад. Последнее было бы бессмысленно, согласитесь. Но, в любом случае, вновь остановилась Эйнхазад перед препятствием, и потребовала, чтобы Мафр уже опустила стену на место. После некоторых препирательств и угроз, ландшафт был водворён на место, а Эйнхазад продолжила свою гонку с элементами шутера от первого лица.

В третий раз обратились гиганты к Грэн Каину с просьбой о политическом убежище и защите от агрессии Эйнхазад. И в третий раз воздвиг он стену, на сей раз, для разнообразия, используя силы воздушных потоков. Это оказалось тактической ошибкой — стена из воздуха не оказала достойного сопротивления Эйнхазад.

Поняв, что она вот-вот окончательно превратит вымирающий вид в вымерший, Грэн Каин лично встал у неё на пути, когда она уже загнала гигантов далеко на восток, в пустынные земли.

—Остановись, — сказал он, — неужели ты не видишь, что твоя месть излишня. Эти существа перед тобой — последние представители некогда благородной расы, ныне на грани уничтожения твоей яростью. Они осознали свою вину, они раскаялись, они больше так не будут, они сами мне так сказали. Ну не добивай ты их. Посмотри, куда ты их загнала! Дай им хоть тут дожить остаток их дней. Весь мир уже видел твой гнев и дрожит в страхе пред твоей мощью. Прояви же и милосердие, оставь им хотя бы их жизни. Никогда более не бросят они испытание богам, а эта земля станет им тюрьмой.

Грэн Каин сам удивился, как это он смог толкнуть такую речь. Желаемого эффекта, правда, на Эйнхазад она не произвела — её взгляды на проблему по-прежнему отличались от взглядов Грэн Каина; если быть точным, они были прямо противоположными. Но она не могла в открытую противостоять ему, ведь силы их были равны. В конце концов, она уступила, оставив гигантов жить на пустынной земле на дальнем краю континента. Она завершила свою погоню и могла вернуться домой, во дворец богов.

После этого Эйнхазад редко появлялась в мире и вмешивалась в дела смертных. Она была разочарована в них после предательства тех, кому доверяла более всего. Грэн Каин также решил не показываться на земле, а занялся своими, одному ему ведомыми делами.

Эпоха богов закончилась. ============
==========
======
[size="3"][b]Глава 8: Печальные последствия[/b][/size]

Как вы помните, гиганты были самыми умными, самыми сильными и вообще самыми-самыми во всём мире (кроме богов, разумеется). Эльфы, орки, люди — все служили им и выполняли их задания. И тут внезапно они исчезают. Мало того, что все расы остались без чуткого руководства партии, ещё и геополитическая, географическая, топографическая и геологическая ситуация в мире была сильно усложнена последствиями использования Эйнхазад оружия массового поражения. Множество живых существ погибли в результате первоначального удара, но ещё больше — в хаосе, который воцарился после этого. Не зная, что им делать, расы сначала решили попробовать вернуться к истокам и обратились к богам за помощью. Они как бы говорили им, «мы готовы на всё, что угодно, только пришлите нам ещё кого-нибудь управлять». Но боги не ответили им — Эйнхазад была в депрессии, Грэн Каин нашёл более интересное занятие, а прочие боялись что-либо предпринять без воли на то родителей.

Первыми во всём этом бардаке сориентировались эльфы. Не зря при гигантах они все как один были политиками. Вы же знаете этих политиков — они всегда в любом хаосе найдут способ себе что-нибудь отхватить. Но в те времена такая стратегия была незнакома человечеству (вернее сказать, эльфятничеству… хотя тоже не звучит… эльфству?), поэтому они попытались просто объединить расы мира под своим управлением. На какое-то время им это удалось и жизнь, казалось, начала возвращаться в привычное русло. Но не тут-то было…

Всё, как обычно, испортили орки. Вы же знаете этих зелёных гадов, они вечно всё портят. Чего стоит только саммон за пять секунд до того, как вы закончите переодеваться после смены саба. А как они начинают об вас скиллами сливаться без предупреждения, спуская ЦП, а в этот самый момент из-за угла выбегает вар? В конце концов, они не моются, так как считают грязь «истинной одеждой воина».

Так вот, орки всё испортили. Причиной стали знаменитый оркский интеллект и не менее знаменитая оркская логика (более известной является только женская светлоэльфийская). Спустя пару веков после описанных событий, орки собрались вместе и подумали… Им понравилось, и они подумали ещё раз. Так в процессе они надумали: «А почему вообще всем рулят эльфы? Ведь мы гораздо круче! Посмотрите на наши мышцы! Эти блондины даже не могут двуручник в руках удержать!»

Праведный гнев возгорелся в сердцах (и, в некоторых случаях, желудках) орков, и решили они захватить весь мир. И… захватили! Серьёзно, почти весь. Ведь при гигантах кроме них никто особо не воевал, а у орков уже была сформирована боєздатна армія, которую они поддерживали и после падения гигантов, справедливо рассуждая по принципам «а вдруг пригодится» и «ну а что ещё делать-то, книги что ли читать?»

Эльфы, которые до этого прежде жили в мире и благополучии, внезапно обнаружили, что началась война. Более того, они обнаружили, что они её уже проиграли. Они оказались выдавленными на дальний край континента где, в отчаянии, обратились за помощью к гномам.

—Могучая раса земли! — воскликнули они. — Придите нам на помощь! Посмотрите, что творят орки! Они пришли на наши земли, сожгли наши посевы, отравили наши колодцы и разрушили наши дома! Выходите из своих пещер, станьте рядом с нами и будем сражаться вместе против зелёной чумы!

Долго думали гномы, что же ответить эльфам. Наконец, решили они отправить им ответное послание.

—А в чём, собственно, профит? — спросили они.
—То есть как? — удивились эльфы. — Разве в вас не горит внутренний огонь, разве в вас не пылает ненависть к ненавистным захватчикам? Разве можете вы спокойно смотреть на это беззаконие, которое они творят? Где, чёрт возьми, конвенции? Где мирные переговоры? Демаркационные линии, демилитаризованные зоны, обмены пленными? Эти грубые орки не умеют вести войну, они просто валят неорганизованным зергом, убивая всех на своём пути!
—Поймите, — ответили гномы, — нам же нет смысла ввязываться в эту войну. В конце концов, орки сейчас побеждают, так? Ну и зачем нам ссориться с победителями? Им же нужно будет ковать оружие и чинить броню — они сами придут к нам, и тогда мы уже сами будем диктовать условия. А пока что — мы не при делах.
—Неужели вы не придёте нам на помощь? Мы же столько веков жили вместе в мире и согласии!
—Ничем не можем помочь, — холодно ответили гномы. — Хотите эля?
—Тьфу на вас, — ответили эльфы, взяли эль и ушли, так как спорить с гномом можно бесконечно — пока один из вас не свалится от усталости. И поверьте, это будет не гном.

Эльфы решили обратиться к воздушной расе артэас — их умения могли пригодиться при проведении разведки, а атаки с воздуха неплохо бы подкрепили пехоту эльфов, которая волей-неволей к тому времени научилась держать меч и лук в руках.

—Великая воздушная раса! — воззвали эльфы. — С ваших высот вы видите, что делают гнусные орки. Придите же нам на помощь, ибо они попирают пятой наши исконно эльфийские земли, оскверняют наши памятники истории, искажают исторические факты, отрицают голодомор, который сами нам устроили, спалив наши посевы, и игнорируют попытки прийти к консенсусу по политическим вопросам.

«Зачем нам это? Нам неинтересны политические конфликты, происходящие на земле. Мы живём в небе. И тут останемся. Мы не примем ни одну из сторон, а будем спокойно жить сами по себе», — подумали артэас, а вслух сказали эльфам:

—Ололо пыщь пыщь! — и улетели ещё дальше в неведомые земли.

Огорчённые отказом потенциальных союзников, эльфы остались без вариантов. Неужели это конец великой расы? Неужели канут в лету века и тысячелетия достижений науки и искусства? Неужели в мире больше нет никого, кто мог бы помочь? И орки будут безраздельно править на землях, которые никогда им не принадлежали, как на своих собственных?

Оставайтесь с нами, и вы узнаете ответ на этот и другие глупые вопросы.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 9: Новые союзники[/b][/size]

Оставшись в одиночестве, эльфы оказались один на один с жестокими, могучими и немытыми орками, которые продвигались всё дальше и дальше вглубь их земель. Прагматичные гномы и вечно нейтральные артэас, все отказали эльфам в их мольбе о помощи. В отчаянии они пытались найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации — но не видели никакого. И тут, как обычно, помощь пришла внезапно и оттуда, откуда её совсем не ждали.

Немолодой человек в скромной по эльфийским меркам одежде появился во дворце эльфийского короля рано утром, когда рассветные лучи солнца лишь едва осветили высокую башню, на которой висел трофей — мёртвая голова мёртвого же орка; единственный убитый противник, которого в доказательство своих подвигов смогли принести с поля боя эльфы. Злые языки утверждают, что на самом деле этот орк просто неосторожно ступил на камень и упал со скалы, указывая в свою пользу тот факт, что тело было наполовину расплющено. Но никаких свидетельств в пользу этого с тех времён не осталось, а в официальных хрониках чётко записано, что это был какой-то знатный оркский генерал, который был сражён стрелой храброго лучника, скрывавшегося в тени дерев. Ну а официальные хроники не станут же врать?

Итак, этот человек вошёл во дворец и испросил аудиенции у короля. На вопрос, кто он такой, что здесь делает, а предъявите документики, ах нету, а пройдёмте-ка, он ответил, что является королём свободной расы людей, и у него даже есть соответствующие регалии — вот, смотрите, корона. Корона, правда, была сделана из трёх небольших веточек, предположительно ивовых, но, сверившись с должностной инструкцией, эльфы были вынуждены признать, что конструкция действительно подходит под определение короны.

Человек прошёл в зал, где на древнем троне сидел король эльфов. Не доходя несколько шагов, он почтительно опустился на одно колено и поклонился. Торжественность момента слегка испортил тот факт, что после поклона человек заметил, что у него развязались шнурки, и начал их завязывать. Король с придворными ждали. Человек тщательно завязал шнурок на правом ботинке и поднялся.

—О, король эльфов, я, король свободной расы людей, приветствую тебя!

Высокий эльф, стоящий перед человеком мягко улыбнулся и сказал:

—Встань, человек, и реки, с чем пришёл, но не мне реки, а Великому королю нашему, вон он, на троне сидит. А я просто разношу нектар. Бокальчик?

Человек подошёл ближе к трону.

—О, король… — начал он вновь.
—Пропустим эту часть, — поморщился король, — будем считать, я всё слышал. С чем же пришёл ты к нам, предводитель расы людей? Хочешь ли ты просто посмеяться над нашим положением, или думаешь, что теперь ты можешь чего-то от нас потребовать, пользуясь тем, в какой беде мы оказались?
—Отнюдь, о мудрый король, — возразил человек. — Помня о былой дружбе между нашими народами, я пришёл, дабы предложить вам свою помощь. Наш народ готов приложить все свои силы, чтобы отразить наступление захватчиков, покусившихся на наши земли.
—Наши земли, — поправил его король.
—Ваши земли, — согласился человек.
—Весьма благородно с твоей стороны, славный лидер молодой расы. И пусть вы — мелкие и незначительные существа, чьи поступки так ничтожны, что гиганты со своей высоты не могли их заметить даже. Пусть ваши силы так малы, что совокупная ваша мощь не сможет противостоять одному нашему адепту магических искусств. Пусть ваш разум так слаб, что вы не в силах понять и осознать ни одной из Великих Мудростей. Но мы ценим вашу готовность помочь нам и ваше желание пожертвовать собой ради дела благородной эльфийской расы. За это мы дадим вам право пойти в первых рядах нашей армии против наступающих сил орков и сражаться рядом с нами, ну или, по крайней мере, где-то неподалёку.
—Благодарю тебя, король, за оказанную честь, — ответил человек, вновь поклонившись. — Но прежде чем заключить договор, у меня есть ещё одна просьба к тебе. Мы, как видишь, готовы пойти на смерть ради своих союзников. Но чтобы наша смерть не была напрасной и чтобы мы могли оказать реальную помощь вашим войскам — нам нужна помощь. Действительно, наши силы невелики. Наши зубы не смогут даже поцарапать кожу орков, а наши ногти не смогут сделать что-либо с их могучими мускулами. Наши глаза видят меньше и хуже, чем глаза опытных воинов, а наши уши не тренированны достаточно, чтобы услышать всё то, что нужно. Да и другие части нашего тела не так приспособлены для выполнения специфических задач, как орочьи.
—Короче, вы инвалиды, — резюмировал король.
—Примерно. Так вот, мы лишь просим тебя, чтобы мы могли принести реальную пользу — дай нам силы противостоять оркам. Научи нас искусству магии.

Окружающие короля эльфы были, мягко говоря, удивлены. Искусство магии испокон веков считалось священным среди них, и научить низких людей ему казалось кощунственным. Многие эльфы начали кастовать спелл для мгновенного сожжения человека, но королева Веора вмешалась и остановила их.

Как и все эльфы, королева Веора была блондинкой. В хрониках записано, что она «чувствовала, что просьба не представляла угрозы и её стоило выполнить». Спорить с могущественной владычицей не решился даже сам король, так как ни одно известное заклинание не могло противостоять метко пущенной её рукой зачарованной сковородке.

Да и действительно, люди были слишком слабы, чтобы противостоять оркам с помощью простой силы. А с учётом их невысоких умственный способностей и отрицательного коэффициента интеллекта, даже познав магические силы, люди не могли бы представлять опасности для куда более одарённых в этом плане эльфов.

Поэтому эльфы заключили с людьми договор и начали их учить. Люди обучались на удивление быстро — гораздо быстрее, чем можно было бы подумать. А свою физическую силу они тренировали в постоянном труде и битвах между собой. Вскоре они научились хорошо владеть оружием, даже лучше, чем эльфы, которые всегда предпочитали магию и умственный труд. И количество их, растущее в геометрической прогрессии, очень скоро сделало их по-настоящему значительной силой.

У объединённой армии эльфов и людей появился реальный шанс противостоять страшной, злобной, немытой зелёной угрозе. ==================
==============
=========
[size="3"][b]Глава 10: Друг становится врагом[/b][/size]

Шла вторая неделя с того дня, как совместные силы людей и эльфов смогли остановить орков, и даже повернуть вспять. Теперь орки вынуждены были отступать назад, постепенно отдавая не так давно захваченные земли. По всем каналам эльфийского маговещания радостные дикторы перечисляли битвы, победы, статистику, освобождённые населённые пункты, пройденные километры. Говорили, что вот уже не за горами тот день, когда совместные силы эльфов и союзников пересекут древнюю границу земель и бои будут вестись на чужой территории.

Гномы быстро просекли, куда ветер дует, и моментально изменили свою позицию. Не вспоминая о том, как несколько месяцев назад они даже не пустили эльфийских послов на свой порог, они были готовы снабжать армию вооружением и бронёй. В первую очередь в этом, конечно, нуждались новые союзники — люди, ведь их было много, тысячи их, и даже десятки тысяч, и многие из них были вооружены чем попало. Нередки были ситуации, когда приходился один лук на двоих, а сейчас ходят слухи о том, как люди носили одну пару ботинок на двоих — один правый, а второй — левый. По очереди, очевидно.

Но всё быстро изменилось, когда гномы стали поставлять оружие и припасы в армию людей. Люди стали представлять ещё большую силу, а с приобретёнными магическими умениями они даже могли справляться без эльфов. Всё громче звучали победные крики и всё чаще орки с огромными потерями вынуждены были сдавать новые и новые позиции. Оркский военачальник, канцрейхслер Ад Ольф мог только брызгать слюной, посылая лучи дружбы в направлении недавних безнадёжных лузеров. Какое-то время ходили слухи о новой оркской вундервафле, которая должна была переменить ход событий, но как-то не сложилось.

В среде эльфов некоторые начали проявлять беспокойство — армия людей становилась всё больше и сильнее, и они уже могли побеждать орков без участия своих ушастых союзников. Если раньше эльфы видели себя как основную силу, противостоявшую оркам, при поддержке людей в роли пушечного мяса, то сейчас многие стали понимать, что к концу войны она будет выглядеть как победа армии людей, а эльфы… ну, были где-то недалеко, наверное.

В своё время союзники, почуяв, что СССР скоро выиграет войну, быстренько двинулись вглубь, до этого протоптавшись в районе Нормандии, дружественно встретились на Эльбе и типа вместе пошли в сторону Берлина, что позволило победе выглядеть как равноценно завоёванной всеми странами.

Но у эльфов просто не было такой возможности. Военная машина людей набирала обороты, и эльфы ничего просто не могли с этим сделать. Формально они оставались союзниками, но все понимали, что люди теперь самостоятельно могли делать всё, что хотели.

Спустя какое-то время, война окончилась. Армия людей (и, формально, эльфов тоже) загнала орков на самый север материка, в далёкий Эльмор. Севернее были только неприступные скалы гномов, но орков прижали в западном углу огромной равнины, где им было некуда больше отступать. Чтобы избежать позора, Ад Ольф попытался застрелиться из лука, но промахнулся, и ему пришлось подписать безоговорочную унизительную капитуляцию. Немногие оставшиеся в живых орки получили право на жизнь в этой равнине, не выходя за её пределы. Эльфы пообещали проследить за ними, погрозив им на прощание пальчиком. Но уходя, Ад Ольф расхохотался:

—Глупые эльфы! Неужели вы не видите, что вы не победили? Победили грязные люди, а вы лишь пытаетесь присвоить себе их деяние. Но интересно, как же вы собираетесь держать под контролем эти создания, которых приютили и выдрессировали?

Внезапно до эльфов дошло, как они лоханулись с тренировкой армии людей. Даже абсолютно несведущий в военном деле мог увидеть, что в случае военного конфликта эльфы не имели ни шанса — даже в чистой силе, не говоря уже о том, что людские маги достигли заметных успехов в освоении магии.

Люди были чуть более глупыми, поэтому до них это дошло не сразу. Эльфы было подумали, что пронесло — но не тут-то было! Доподлинно неизвестно, что стало причиной конфликта, но факт есть факт — вчера они вместе праздновали победу над орками, а на следующий день люди уже давили эльфов так, как чуть раньше давили вглубь материка орков. Только вектор движения был противоположным.

Эльфы попробовали защититься с помощью магии, но маги людей быстро справились с их защитой и нанесли ответный удар. Разразилась новая магическая война — чрезвычайно короткая, но не менее разрушительная. Вскоре выяснилось, что силы противников равны, и люди перешли к прямому нападению, где у них было явное преимущество.

Эльфы отступили в свой родной лес, который был полон светлой эльфийской магии. Они надеялись, что она защитит их. Действительно, в додревней крепости они смогли остановить прорыв людей — но не развернуть его. Армии перешли в длительную осаду. Она продлилась три месяца, и люди понесли огромные потери. Коридоры были завалены трупами, и даже сейчас там можно найти скелеты людей и эльфов, сохранённые неведомой магией.

В конце концов люди сломили этот последний оплот сопротивления эльфов. Те были вынуждены отступить в самую глубь своих лесов, где, призвав богиню Еву, воздвигли магический барьер, обрекая себя на долгое добровольное заточение. Правда, в отличие от Шиллен, Ева рассчитывала силы и могла всегда его снять — но пока что это было и не нужно.

Эльфы и орки были надёжно закрыты на небольших клочках земли. Гномы, в своих далёких северных шахтах, жили глубоко под горами и не показывались на поверхности. Крылатая раса артэас так и не появлялась, и никто не видел их с тех пор, как последний раз к ним за помощью обращались эльфы.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b][size="3"]Глава 11: Правитель[/size][/b]

Ещё в то время, когда по всему миру кипели отчаянные войны, некоторые люди начали вести борьбу за власть внутри, между собой. Это было достаточно похоже на них, вы же знаете этих людишек — в первую очередь думать о своей собственной выгоде. О власти. О могуществе. А тут ещё такое счастье привалило — глупые эльфы научили магии, что было ещё одним способом убийства соперников. Чем люди не преминули воспользоваться. К счастью, у большинства из них хватило ума не выпиливать оппонентов внутри расы слишком быстро, иначе война с эльфами, или даже орками, могла закончиться гораздо быстрее и совсем не так.

Именно благодаря магии в какой-то момент поднялся выше всех клан Атена, под предводительством своего лидера Шунеймана. Их сила основывалась на мощной боевой магии, и постоянно росла, по мере того, как росли их ряды. Внутри клана порядок поддерживался силой, магией и массовыми расстрелами непокорных. Теми же способами захватывались новые земли, покорялись новые народы и увеличивалась численность армии этого клана. Зачастую прочие кланы не рисковали вступать в бой при наступлении Атены, а сдавались на милость победителя и вступали в их ряды. Те же, кто осмеливался сопротивляться, безжалостно уничтожался, а выжившие, опять же, вступали в их ряды. Результат, в итоге, тот же, но больше бессмысленных жертв.

В конце концов, Шунейман понял, что дальше так продолжаться не может.

—Дальше так продолжаться не может! — сказал он на одном из военных советов.
—Но почему? Мы же так хорошо идём, — возразили его военачальники.
—Проблема, дорогие мои, в том, что, если вы ещё не заметили, мы уже завоевали весь континент. Дальше — тупо море. Мы не пойдём в море!
—Почему нет, повелитель? — спросил один из советников.
—Потому что мы утонем, баран, — устало ответил Шунейман. Он предвидел такое развитие событий. Как же они предсказуемы… — А кораблей у нас нет. И не будет. Поэтому давайте придумывать что-то другое.
—Но говорят, за морем есть другой материк, — не унимался советник. — Давайте захватим его!
—Нету пока, — возразил другой, — он только в Грации появится. Повелитель прав, надо что-то придумать здесь. И, желательно, сейчас.
—Идея! — воскликнул Шунейман, как будто она только что пришла ему в голову, а не была тщательно продумана в течение многих месяцев. — Ведь я захватил весь континент, так? Обе части, Аден и Эльмор?
—Мы захватили, — отстранённо пробормотал один из генералов, занятый разрисовыванием листа бумаги завитушками. Спустя секунду он понял, что ляпнул, и испуганно схватился одной рукой за рот. Второй он схватился за живот, откуда торчали несколько стрел. По кивку распорядителя несколько стражников бесшумно подошли к нему сзади, взяли под руки и выбросили тело из окна. Кувыркаясь, оно пролетело вдоль белоснежной стены замка Адена, ударилось об парапет внизу и ушло в воду бурной речки, протекавшей внизу

—Как я говорил, — продолжил Шунейман, — я захватил Эльмор и Аден, так?
—Да, да, — раздалось сразу несколько голосов со всех сторон.
—И я правитель, верно? А раз я объединил эти земли, то это теперь моё королевство, так?
—Так, — согласились чиновники, смутно догадываясь, куда он клонит.
—Так вот, поскольку оно такое огромное — это будет не просто королевство, а целая империя! А я — император!
—Ура, — вяло согласились советники, представляя, какой объём бумажной работы им предстоит.
—Ура, — не менее вяло согласились полководцы, зная, что обязательно последует реформа армии, хотя бы чтобы изменить несколько названий, добавив слово «имперский». А это — что бы вы думали? — бумажная работа.

И так Шунейман стал императором. Отныне он всегда носил длинный чёрный плащ, чёрный шлем, полностью закрывавший лицо, из-под которого его дыхание было слышно особенно громко, и звали его теперь Дарт Шунейман.

Шутка. На самом деле, его традиционное одеяние было довольно-таки стандартным — мантия, дорогая одежда, всё такое. Золотая корона, кстати, с бриллиантами. Это вместо того венка деревянного, с которым, как вы помните, предводитель людей впервые пришёл к эльфам. Всё же, какое-то сходство было. И то, и то надевалось на голову. Можно было надевать и на другие части тела, и даже, совершая определённые движения, заставлять её крутиться, но Шунейман делал это исключительно в своих личных покоях, когда этого никто не видел.

Разумеется, я имел в виду палец. На пальце корону крутил. А вы что подумали?
=======================
======================
=================
[size="3"][b]Глава 12: Переписанная история[/b][/size]

Прошли годы. Сила клана Атена и императора, правившего королевством, названным Эльмореден, только росла, и император вскоре стал едва ли не богоподобным в глазах своих подданных.

Однажды Шунейман сидел на своём троне и думал о государственных делах.

—Скажи, друг мой, — обратился он к своему советнику, опять забыв его имя, — вот почему у нас в стране всё так плохо?

—Как же плохо, повелитель? Всё хорошо, — попробовал он польстить ему, но на этот раз не прокатило.

—Плохо. Очень плохо. Экономика в упадке. Новые отрасли не развиваются, технического прогресса нет, ВВП падает. В народе беспокойства, бунты, забастовки.

—Ну, повелитель, этому есть разумные объяснения, — начал советник. — Разумеется, на проблему нужно смотреть с двух сторон. Во-первых, это всё результаты обычной цикличности в экономике, которая сейчас находится на стадии спада. Мы неотвратимо приближаемся к экономическому кризису, который перейдёт в стагнацию. Это естественный механизм, с которым ничего нельзя сделать.

—Ты говоришь, что это само происходит? Что я ни при чём? Льстить пытаешься, подлизываешься? — гневно вопросил Шунейман.

—Нет-нет, повелитель, — быстро возразил советник, — это лишь часть проблемы. Разумеется, мы наблюдаем проблему в установлении правильной стратегии государственного антициклического регулирования и в целом небольшие недочёты внутренней политики. Во-первых, хотя некоторые с этим поспорят, налицо значительное социальное расслоение. Проблема ростовщического — кредитного — рынка в том, что отсутствует государственное регулирование кредитной политики, что позволяет ростовщикам самостоятельно устанавливать ставку процента. Это приводит к её искусственному завышению, что вызывает скопление больших наличных сумм у упомянутых ростовщиков. Банковской же системы, как вы помните, у нас нет.

—Почему нет?

—А, помните, с год назад приходил человек и предлагал создать государственный банк?

—М-м-м, что-то было. И что он? Не стал?

—Сейчас-сейчас, — пробормотал советник, листая свои записи, — да, вот верно. Вы сказали «да кто в здравом уме отдаст свои деньги кому-то другому» и повелели его бросить львам.

—А, помню-помню. Шустрый попался, — усмехнулся Шунейман. — Ладно, ещё что-то?

—О да, ещё много чего, — продолжил советник. — Обратите внимание на тот факт, что в стране неравномерно распределена рабочая сила и ресурсы. Восток и север у нас больше промышленные, в то время как запад — аграрный, слабо развитый и менее густонаселённый. По сути, восток кормит запад, все финансы идут оттуда, все рабочие места там. Обратно же, на восток, не поступает практически ничего, так как западу просто нечего предложить. Они, естественно, недовольны. Отсюда сепаратистские настроения, отсюда забастовки, отсюда проблемы.

—Но ведь запад — это культурное наследие нашей страны! — возмутился Шунейман. — Восток был голой степью ещё двести-триста лет назад, а на западе уже несколько тысячелетия назад жили древние люди. Памятники культуры — вот что есть там, и это нельзя засорять этой грязной промышленностью. Неужели люди с востока не понимают этого, не понимают, что без запада их страна была бы серой, скучной, унылой…

—Боюсь, не понимают, мой господин. Они считают, что ковка брони, создание оружия для наших армий, постройка боевых орудий и механизмов для мирного времени, для возделывания полей — всё это важнее, чем древние полуразрушенные крепости, оставшиеся от далёких потомков.

—Глупцы! Они даже не хотят признавать то, что несколько лет назад эльфы магией уничтожили наши урожаи, что привело к ужасному голоду в наших землях! Они не почитают память погибших тогда! Когда я хотел поставить там огромный памятник в память об этих печальных событиях, они пытались мне помешать — даже градоправитель, теперь уже бывший, утверждал, что якобы эта кузница важнее…

—Кошмар, мой повелитель. Но и это не всё. Как вы сами мудро заметили, налицо отсутствие технического прогресса. В наших кузнях и на наших полях стоит устаревшее оборудование, которое пора было списывать годы тому назад. Но нам нечем его заменить, ведь новые технологии не разрабатываются — нет людей, желавших бы этим заниматься, так как поощряются лишь военные разработки, на которые, кстати, уходит львиная доля бюджета. Кроме того, ввиду чрезмерного скопления наличности на руках отдельных людей, как я уже говорил раньше, существует недостаток денежной массы у большинства населения, что приводит к падению платёжеспособного спроса. Как решение проблемы было решено отчеканить больше денег, но это лишь привело к инфляции — резкое увеличение денежной массы, за которым не могло поспеть увеличение предложения, — вот причина высоких цен сейчас. А высокие цены ведут к недовольству людей.

Император усмехнулся.

—Ты всё же так наивен, хотя и достаточно умён… в определённых ситуациях. Тебе кажется, что ты понимаешь причину проблем в стране? Но это не так. Я скажу тебе, в чём дело. Дело в нашем прошлом. Мы — люди, творения Грэн Каина, бога хаоса и разрушения. Как ты думаешь, каково людям жить, зная это? К тому же, как гласят легенды, мы были созданы из остатков стихий, которые остались после иных рас. Кто угодно скажет тебе, что это вызывает у людей, как у расы, комплекс неполноценности. И есть повод! Мы живём меньше, мы менее способны к магии, чем эльфы, менее сильны от рождения, чем орки, менее… хм-м… ну, хотя бы мы выше гномов. Но всё равно!

―Ты видишь, — продолжал Шунейман, — что дело именно в культурном наследии, а вовсе не в каких-то объективных экономических, политических и социальных факторах. Но я принесу народу облегчение. Многие годы они жили, угнетённые своим прошлым, думая, что произошли от, как я уже говорил, бога разрушения. На самом деле люди пошли от светлой богини Эйнхазад, богини-матери, творительницы. Древние рукописи лгут. Но я покажу людям правду. В библиотеку! — воскликнул он, распахнул дверь, схватил со стены факел и зашагал по коридору.

Началась широкомасштабная кампания по изменению прошлого. Немногочисленные святилища Грэн Каина разрушались, а во всех городах воздвигались величественные храмы Эйнхазад. Жрецы, поклонявшиеся Грэн Каину, преследовались и подвергались пыткам, а отказывавшиеся переходить на единственно верную и светлую сторону (и, да, у нас есть печеньки!) уничтожались. Все рукописи, содержащие правду, простите, уже неправду, свозились в замок Адена, а оттуда распространялись новые, проверенные и одобренные Министерством правды, гласившие, что Эйнхазад — единственно верная богиня, а Грэн Каин — это бог зла (последний, кстати, ухахатывался, глядя на попытки людей изменить его имидж. На самом деле, ему было всё равно).

Те же рукописи, что оказывались внутри, собирались в больших залах и сжигались. Пылающие обрывки пергамента выбрасывались через парапет замковой стены в реку, протекавшую под ней. Ветер подхватывал их и уносил за реку, в роскошную долину, которая раскинулась к северу от замка. Озёра, рощи, луга, тропы — всё покрывалось этими пылающими клочками и вспыхивало в свою очередь (кроме озёр, которые упорно отказывались гореть). Так на месте величайшего зелёного парка мира Адена появилось то, что находится там и по сей день — Пылающее болото — Blazing Swamp.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 13: Эльмореден и Периос[/b][/size]

Аден с Эльмором были не единственным континентом в этом мире. За морем, на западе от них, находился далёкий и таинственный континент Грации. И если в Адене нашёлся молодой энергичный лидер (и его молодая команда), который что-то делал, важное, то в Грации всё было гораздо печальнее. Там с самого начала присутствие прочих рас было незначительным, поэтому люди превалировали всё время. Однако, возможно, это стало одновременно и проблемой — ведь кланы Адена смогли объединиться лишь во время совместной военной кампании против иных рас. В Грации же люди тоже воевали, возможно, даже больше — но исключительно друг с другом.

Множество мелких королевств, некоторые можно было пройти поперёк за день — вот из чего состоял весь континент. И все они находились непрерывно в состоянии войны. Кто знает, во что бы это вылилось — возможно, создалось бы единое государство само собой, возможно, всё так и оставалось бы в постоянном хаосе, возможно, раса людей на материке была бы полностью уничтожена. Но вмешался Эльмореден, вмешался император Шунейман.

Он захотел присоединить целый новый континент к своей великой империи — это казалось несложным, с учётом того, что королевства и без того истощали себя войной. Но он допустил неожиданную ошибку, которую предвидеть вряд ли мог даже лучший стратег того времени.

Армия Эльморедена ударила внезапно, с нескольких направлений, высадившись сразу в десятке точек по всему восточному побережью материка. Армии королевств бежали перед ними, лишь аристократия и правящие семьи оставались — им было некуда отступать. В других королевствах их ждала такая же верная смерть. Но и воины Шунеймана не знали пощады. Одна за другой исчезали королевские семьи Грации.

И под конец, осталась лишь небольшая кучка аристократии. Перед лицом неизбежной гибели они отбросили старые разногласия и объединились с целью противостоять коварному агрессору. Люди, бежавшие из захваченных Шунейманом королевств, вставали под одни знамёна — знамёна нового королевства, занимавшего весь континент. Оно называлось Периос.

И, как это было раньше с орками, так теперь войско Эльморедена сначала было остановлено, а потом вынуждено начать отступление. В конце концов они были вынуждены погрузиться на корабли и отплыть домой.

С этого момента два королевства — два материка — находились в состоянии вечной войны. Хотя крупных сражений больше не было, мелкие стычки на море продолжались постоянно. Эльмореден хотел применить экономическую блокаду, но идея провалилась — Периос и так не имел никаких связей с ним.

Эльмореден был объективно сильнее — лучшая и большая армия, более качественное, создаваемое гномами, оружие, сильная власть, установившаяся уже некоторое время назад. Но у Периоса было, чем ответить. В Грации находилось большое число старинных артефактов, оставленных гигантами. С их помощью они успешно отражали атаки Эльморедена, которые вдобавок были ограничены в возможностях высадки на скалистых берегах Грации.

На долгое время Эльмореден и Периос оказались в состоянии вялотекущей, но всё же войны. И пусть она была незаметна в большей части территорий, настолько нединамичной она была, — она всё же была. Ни одна из сторон не готова была идти на уступки и улаживать разногласия мирным путём. Мир так и не был установлен.
==========
========
========
[size="3"][b]Глава 14: Белет и Башня Слоновой Кости[/b][/size]

Башня Слоновой Кости, широко известная как Айвори (Ivory Tower), была центром Эльморедена во всём, что касалось изучения магии, волшебных артефактов и прочих мистических энергий. Нет, это были не те контактёры, что бежали на телевидение с криком «инопланетяне говорят со мной через принтер!» при сбое кодировки, и не Кашпировский, смотрящий на нас с телеэкранов как на гов^W со словами «сейчас я заряжу ваши ложки святой энергией». Нет, то были настоящие маги, способные испепелить врага на месте, заморозить реку или унести порывом ветра пятисотлетний дуб. Многие из них достигли высот в изучении колдовства, постигнув древние секреты магии, дающие им возможность парить в небе, словно птицы, мгновенно перемещаться с места на место, опережая даже BSoE, получать 100% шанс магического крита без доната… не перечесть всех достижений, которые были открыты в этой башне, стоящей в самом центре королевства, на пересечении мощных потоков магической энергии.

Основной задачей этого научно-исследовательского, если можно так выразиться, центра была всё же работа над исследованием магии канувших в прошлое гигантов, работа над их артефактами с целью открытия новых знаний и умений. Задача эта была столь важна, что маги Айвори приобрели огромную власть и силу над прочими жителями королевства, которая, по слухам, приближалась к той, которую имел сам император.

Среди магов был один, по имени Белет (известный нам в транскрипции Beleth), который обладал наибольшей силой из всех. Он был ведущим экспертом в области гигантологии, гигантоведения, гигантистики, гигантизма и гигантского слалома. Ещё он неплохо пёк, но этот талант меркнул по сравнению с вышеописанными. Белет познал и изучил практически всю магию гигантов, доступную людям. Но его сила стала его гибелью, как это всегда бывает. При переходе на Тёмную сторону Силы тебе обещают печеньки, да, но почему-то забывают упомянуть, что ты потеряешь обе руки и ноги и окажешься вынужденным остаток жизни проходить в костюме жизнеобеспечения, распугивая своим громким дыханием всё живое вокруг себя, от кошек до адмиралов собственных космических кораблей. Плюс, ты становишься тёмным лордом, врагом всего живого и доброго, ну и так далее.

Вот так и в этом случае. Бедняга Белет сам не заметил, как его антисоциальные наклонности стали перехлёстывать через край. Его жажда власти и новой, более сильной магии, стала угрозой для окружающих — как для действующего политического режима в государстве (уже давно ходили слухи, что Белет при желании может в одиночку уничтожить всё его население, включая императора), так и для его ближайших коллег-магов, которые просто десятками погибали вокруг него, все как один от естественных причин (ведь действительно, абсолютно естественно, что фаербол, сносящий половину туловища, убивает человека).

В конце концов чаша терпения благородного монарха переполнилась, и он отдал приказ «сего мага-малефика оприходовать, дабы не мог он более бесчинства творить, невинных людей убивать, кошмарных чудовищ вызывать да от уплаты податей уклоняться». Партия сказала «надо» — мы ответили «есть!», и на выполнение боевой задачи отправился элитный 68-й тяжёлый пехотный батальон Эльмореденской имперской армии. Назад не вернулся ни один.

Позже в своих мемуарах Белет рассказал, что он в тот день не убил ни единого человека — а лишь лёгким движением руки превратил их в нечто менее мешающее — большинство из них превратилось в тех самых «кошмарных чудовищ»: летающие части тела, глаза, непонятные шары — а некоторым «посчастливилось» стать каменными или железными големами. И поныне остатки этого воинства продолжают терпеть ужасные муки вечной жизни в своей новой форме, населяя кратер Башни Слоновой Кости.

«Так дело не пойдёт», — подумали маги, и взялись за колдовство. Совместными силами они смогли пожизненно заточить его в подвале башни, запечатав магической печатью его вечную темницу. К сожалению для них, как уже было сказано ранее, Белет был величайшим магом на тот момент, поэтому конец был немного предсказуем. Где-то на третьем месяце пожизненного заточения у многих появилось подозрение, что скоро Белет оттуда сбежит. Так и вышло. Взломав изнутри печати на своей тюрьме, с криками «Ололо! Пора отсюда [i][остаток летописи не сохранился][/i]», он бежал на остров Хеллбаунд, где продолжил вынашивать свои коварные планы мирового господства, попутно совершенствуя свои таланты в магическом искусстве и выпечке сдобы.

Напоследок он сумел нагадить ещё: при прорыве из темницы он использовал невероятно жуткую тёмную магию (да-да, именно такая формулировка была в официальных отчётах), которая отрикошетила от высшей сферы небесной эклиптики (такая формулировка тоже была, вы думаете, я мог бы придумать такой бред?) и ударила в мирный густонаселённый (относительно) район. Два города, находившихся там, оказались подвержены необратимому влиянию тёмной магии, были практически полностью разрушены, а жители их превратились в ходячих мертвецов, которые, вкупе с остаточной магической аурой, надёжно мешали каким-либо спасательным, восстановительным, а позже археологическим работам на этих местах.

Эти территории остались навеки незаселёнными с тех пор; названия же городов забылись, и эти места называют теперь по тому, что происходит там: Руины Отчаяния и Руины Страдания. Ruins of Despair и Ruins of Agony. Огромные же угодья, находившиеся к югу от них, были прокляты и отравлены чёрной магией. С тех пор они известны как Пустоши — Wastelands.

Лишь много позже один из магов, запечатавших Белета, признался (за что был неукоснительно лишён званий, должностей, регалий и головы), что это был не Белет — это была их тёмная магия, использованная для заключения Белета в темнице.

Тем не менее и поныне твёрдо держится официальная версия, о том, кто является виновником разрушения двух городов и гибели их жителей. Многие десятилетия этот регион, ранее бывший оживлённой точкой торговли между городами Глудин и Дион, оставался пустынным и необитаемым. И только много лет спустя экономическая необходимость привела к появлению нового пути и нового торгового городка на нём, по размеру составляющего едва ли четверть от каждого из бывших городов. Путь пролегал севернее, недалеко от владений коварных и злых, как утверждала тогда официальная политическая доктрина, эльфов, поэтому возле города для его защиты был построен замок. А название городу было дано по названию городов, между которыми он находился — Глудина и Диона — Глудио.

[size="3"][b]Глава 15: Раскол эльфов[/b][/size]

Пока люди, занявшие 90% континента, воевали то друг с другом, то с соседним континентом, то с сумасшедшим магом, то занимались ещё какой-то фигнёй — эльфы в своём добровольном заточении в лесу жили себе спокойно, тихонько, мирненько, и никого не трогали, да и не могли. После неожиданного поражения от людей, которых раньше и за людей-то не считали (то есть, за кого-то, достойного внимания) эльфы как-то потеряли веру в себя и решили развиваться по пути научно-магического прогресса, мира, спокойствия и благоденствия. Этому способствовала и созданная защитным магическим куполом атмосфера — светлый, весёлый лес, покрывавший почти все земли эльфов, всегда купался в лучах солнца, и так же ярко искрилась вода в двух крупнейших озёрах — меньшее, Ирис, на востоке и большее, Наир, на западе. Форма этих озёр (Ирис — в форме правильного выпукло-впуклого многоугольника, Наир — правильный овал) как бы намекает нам, что без терраформирования тут не обошлось, но, по большому счёту, какая разница. Солнечно, тепло, птички поют — что ещё надо для счастья?

Оказалось — надо. Часть радикально настроенных эльфов была не совсем довольна решением большинства прекратить борьбу и жить тем, что было им доступно. Они помнили об эпохе былой славы и требовали старейшин любой ценой вернуть те времена, даже если это потребует применения запрещённой тёмной магии — которая требует больших жертв, как физических, так и моральных, но при этом может принести неплохие результаты. Однако большинство эльфов были не согласны с такой позицией. Они хотели спокойно жить в мире, а своих оппозиционеров за это в отместку стали называть Коричневыми Эльфами. По официальной эльфийской идеологии это символизировало совсем не то, что вы подумали (хотя многие считают, что своей иронией эльфы как бы намекнули). Эльфы, как близкие к природе, ассоциировали себя с неким великим деревом (образно говоря, конечно), а коричневые эльфы стали корой дерева, той отмершей частью, которая когда-то была его живым элементом, а теперь просто крепится к дереву снаружи. Но мы-то знаем, что имелось в виду на самом деле!

Впрочем, планы по восстановлению мирового господства так и остались бы планами, вернее, даже мечтами, если бы не один случай, произошедший спустя какое-то время после того, как эльфы оказались в изоляции. Внезапно среди них появился человек, маг. Никто не знал, как он попал в закрытое государство эльфов — его должны были не пропустить плотный магический купол, накрывавший их земли, плотные кордоны пограничников, специально обученные боевые единороги-убийцы… Но он прошёл, он оказался среди эльфов — и добился аудиенции с лидером коричневых эльфов.

—Я знаю, чего вы хотите, — сказал человек прямо. — Вы хотите власти над тем, что по праву ваше, что всегда было вашим. Но слабость ваших сородичей мешает вам этого достичь. Они боятся, что попытка вернуть силу спровоцирует ещё большие бедствия от людей. И лишь их трусливые мысли мешают вам вернуть своё былое могущество.

По залу пронёсся гул:

—Капитан Очевидность! Это Капитан Очевидность! — послышался шёпот со всех сторон, где столпилось множество коричневых эльфов, интересовавшихся, что же этот человек имеет сказать им.

—Кто ты такой? — спросил в ответ лидер коричневых эльфов, не теряя самоконтроля, хотя он явно был заинтересован в человеке, который так неожиданно хорошо был осведомлён о внутренних делах эльфийской расы. — Чего ты хочешь? Однажды так же человек пришёл к эльфам, предлагая помощь… и чем всё это закончилось?

—Моё имя — Даспарион, и я всего лишь обычный маг, — ответил человек. — Но у меня есть то, что нужно вам для достижения цели — то, чем я готов поделиться с вами в обмен на то, что нужно мне.

—И что нужно тебе, человек? Сразу предупреждаю — нашего священного золота ты не получишь, магии мы тебя учить тоже не будем, был уже случай, не надо нам такой ерунды больше; эльфийки наши — тоже не предмет для торга. Чего же ты желаешь получить от нас?

—О, сущий пустяк, — улыбнулся Даспарион. — Секрет вашей постоянной молодости. Секрет вечной жизни. Как вы уже наверняка могли заметить, уважаемые эльфы, — он обернулся к залу, — я всего лишь человек. Да, я маг, возможно, сильный, возможно, я классный маг. Но я родился человеком, в большом городе, плохая экология, тяжёлое детство, деревянные игрушки… вы сами понимаете, что моя жизнь весьма и весьма ограничена. Так что скажешь, повелитель коричневых эльфов (ну и название вы выбрали, чья ж это идея была? — добавил он шёпотом, так, что никто не слышал), согласен ли ты на моё предложение? Готов ли ты помочь одному человеку ради достижения того дела, которое было начато твоими предшественниками?

Крепко задумался король, и крепко задумались остальные эльфы. Вообще, со времён гигантов, думать получалось у них хорошо. Это была, в принципе, их работа. А ещё, как вы помните, они занимались политикой. Вот и сейчас в них проснулись древние инстинкты, и они решили провести демократические выборы, дабы решить, какой путь избрать.

Коричневые эльфы оказались расколоты на две группировки — либеральную и консервативную. Первая была за то, чтобы отказаться от предложения Даспариона и продолжить дебаты с основной массой эльфов с тем, чтобы переубедить их вести политику скрытности и пойти открыто. Эта группа называла себя Приверженцами Демократического Развития и Союзничества, сокращённо ПДРС, за что её члены немедленно были прозваны Голубыми Эльфами. Впрочем, как они сами утверждали, «это лучше, чем быть Коричневыми, так что обломитесь!» Вторая же часть, сторонники принятия предложения Даспариона, дабы не оставаться в анналах истории Коричневыми, взяла себе цвет борьбы, цвет пламени — оранжевый. Их лозунгом было «Наши Убеждения — Наша Свобода», сокращённо «НУ—НС».

Были проведены всенародные выборы, на которых Голубые получили незначительное преимущество. Казалось, всё вернётся на круги своя, эльфы по-прежнему останутся в состоянии холодной войны со своими сородичами, Даспарион будет депортирован… но Оранжевые не сдались. Сотни приверженцев их политики собрались на центральной площади города Коричневых Эльфов, площади Майского Дня (что на древнеэльфийском, возможно, могло звучать как Maĭ Dàñ), требуя повторного голосования. Сообщалось о массовых нарушениях в ходе голосования, фальсификации голосов, использовании запрещённой магии и наговоров, недобросовестной агитации, подкупах и прочих нарушениях, которые, несомненно, не могли не повлиять на результат. Эльфы с оранжевыми флагами стояли днями и ночами на площади, скандируя лозунги и требуя перевыборов.

Произошёл и ещё один инцидент. Лидер Коричневых Эльфов, оказавшийся на стороне Оранжевых, во время предвыборной кампании при помощи магии постарался прослушать происходящее в штабе ПДРС. Но воздвигнутые заслоны оказались слишком сильны, и его собственная магия ударила назад. В результате его лицо оказалось подвержено мощной магической волне, что негативно сказалось на состоянии его кожного покрова, сделав его довольно страшным на вид. Защита сработала на автомате, и в штабе Голубых даже не узнали о произошедшем сразу. Но НУ—НС уже на следующее утро опубликовало заявление, сообщавшее о покушении на их лидера со стороны Голубых. По их информации, на него была наведена ужасная порча; были распущены слухи, что это сделал даже лично лидер Голубых — старший Проффесор эльфийской магической Академии. За что последний был немедленно обкидан тухлыми яйцами, содержавшими в себе заряд магии, в результате чего он был немедленно госпитализирован и доставлен в ближайшую магическую лечебницу.

В свете всех этих событий, а также в результате того, что все до единого иностранные наблюдатели (в лице Даспариона) отметили «недемократичность и непрозрачность выборов», было принято беспрецедентное решение провести дополнительный тур. На нём победили уже Оранжевые, хоть и с ещё меньшим отрывом. Голубые начали собирать свои силы для бойкота этого результата, но Верховный Суд эльфов, чтобы избежать головной боли, по-быстрому признал результаты легитимными и свалил от греха подальше — кто в отпуск, кто в отставку, а кто и без вести.

Так было принято решение принять предложение Даспариона. Он был первым человеком, который чему-либо учил эльфов вообще, и первым, кто научил эльфов тёмной магии. В ответ же эльфы, как и обещали, наделили его даром бессмертия, и после окончания преподавания своего курса «Тёмные Искусства для чайников», Даспарион довольный удалился восвояси.

Угадаете, что дальше было? Дальше была война между Коричневыми эльфами (да-да, Оранжевые и Голубые опять превратились в одну Коричневую массу, как и следовало ожидать) и всеми остальными. Коричневые использовали смертельные тёмные заклятия, которые должны были уничтожить их сородичей. Те пытались выставить заслоны на пути магии. Отчасти это удалось, но, увы, лишь отчасти. Многие эльфы погибли тогда — вся эльфийская раса оказалась на грани вымирания. Но защитные заклинания сделали часть своей работы — они смогли отразить самое мощное заклинание, ослабив его, обратно на Коричневых Эльфов. Оно ударило по ним, по их землям, лесам и городам. Всё, чего касалось заклинание, претерпевало изменения. Светлый лес потемнел и стал (кэп подсказывает) Тёмным. Города эльфов разрушились, а руины ушли под землю. Огромное и прекрасное озеро Наир превратилось в болота — Swamplands ― а сами Коричневые Эльфы окончательно потемнели и с тех пор были известны как Тёмные Эльфы.

Окончательно отделились от своих светлых собратьев они после того, как отказались принимать Еву в качестве своей богини, открыв тендер на должность новой богини тёмных эльфов. За неимением конкурентов (все остальные были заняты) новой богиней была избрана Шиллен. Когда выяснилось, что вообще-то она и была создательницей расы эльфов, выбор стал просто очевиден.
=================================
=================================
=================================
[size="3"][b]Глава 16: Конец золотого века[/b][/size]

Прошла тысяча лет с момента создания Эльмореденской империи. Ну, возможно, чуть меньше. Или чуть больше. Плюс-минус пара веков, точные даты установить сложно, зато как классно звучит — «прошла тысяча лет»…

В общем, прошёл достаточно большой период времени, и наступила эпоха расцвета Эльморедена. Небывалых размеров и сил достигла его армия, и огромны были её успехи в ведении войны как с орками, которые постепенно обнаглели и попытались захватить власть в Эльморе, так и с Периосом. Что касается Периоса, кстати, то войска Эльморедена смогли даже занять южную часть континента Грация и вести уже оттуда свою кампанию по завоеванию страны.

Не в последнюю очередь все эти успехи были достигнуты благодаря грамотному и мудрому руководству императора Баюма. Человек он был умный, образованный, начитанный, поэтому достиг неплохих успехов в управлении государством, переплюнув даже императора Шунеймана.

Однако эта самая образованность сыграла с Баюмом злую шутку. На старости лет он задумался, как часто бывает, о вечном.

—Моё имя вызывает страх и уважение в каждом уголке континента, — размышлял он вслух перед своими советниками. — Сотни тысяч жизней могут быть потеряны или спасены по одному моему движению руки. В честь меня названы улицы, площади, проспекты в каждом городе. Моя власть абсолютна. Что же ещё мне нужно сделать, чтобы увековечить себя в веках?

—Завоевать Грацию окончательно! — предложил военный советник. — Тогда мы можем установить там свой режим и переименовать её в Баюмию!

—Идея хорошая, — согласился император, — но у неё есть два крупных недостатка. Во-первых, мы и так делаем всё, что можно, и не можем больше выделить ни людей, ни ресурсов на тот фронт. Армии нужны здесь для поддержания мира и порядка. Ну, а во-вторых — в самом деле, Баюмия? Звучит как-то по-дебильному. Ещё идеи будут?

—Аграрная реформа, — предложил другой советник. — Аграрные реформы будут вынуждены учить все школьники во все времена. Как бы ни мелка она была, но аграрная реформа всегда войдёт во все учебники. И даже если никто не запомнит, в чём её суть, все будут знать, что в таком-то году император Баюм провёл аграрную реформу.

—Мелко, — возразил император Баюм, — плюс, у нас нечего реформировать. Аграрный сектор в полном порядке. Следующий!

—Раз уж заговорили о реформах, — поднялся министр торговли, — предлагаю издать указ, регламентирующий правила торговли в крупных городах. Даже площадь вашей столицы, Адена, заполнена торгашами из разных земель, преимущественно гномами. Я молчу про антисанитарные и криминальные условия — там же просто бардак! Предлагаю повелеть торговцам, продающим товары, справа от лестницы перед Великим Собором, а покупающим — слева, вдоль дороги к Монументу Героев, каковую дорогу оставить свободной для повседневных дел горожан. Также смею предложить запретить торговцам выкрикивать призывы свои торговые, дабы от дел своих не отвлекать почтенных горожан.

Баюм расхохотался:

—Тебе не министром бы стоило быть, а шутом, право слово! Где это видано — торговцев под линеечку сажать да рты им затыкать? А кто нарушит, тех, небось, предложишь в тюрьму бросать? Али на лесозаготовительные работы ссылать? Не-ет, плохой ты советник. Вон из профессии!

Не придя к консенсусу, высокое собрание было распущено. Император Баюм же всерьёз задумался над вопросом. Он погрузился с головой в философские трактаты и магические изыскания, переложив полностью управление страной на совет министров и аристократию на местах, формально временно передав императорские регалии своему сыну Фринтеззе, которому, на самом-то деле, было всё это не слишком интересно — он был далёк от политики, от военного дела, а всё свободное время посвящал своему хобби — обучению игре на органе.

«Да, сдал старик» — говорили придворные шёпотом, глядя на Баюма, но прежде убедившись, что он их не видит и не слышит. Он не обращал внимания ни на что, кроме своих книг, даже за внешностью не следил — отпустил длинные волосы, достававшие едва ли не до пола. Фринтезза, как заботливый сын, приказал придворному стилисту ночью, пока император спал, заплести их в прикольные дреды, как у него самого. Говорят, Баюм, погружённый в себя, до конца своих дней этого так и не заметил — зато выглядел теперь хоть как культурный человек.

Наконец ясным осенним днём Баюм объявил новую политику партии, к которой он пришёл в ходе своих исследований.

—Товарищи! — объявил он собравшимся. — Я долго думал над тем, как же увековечить себя в истории, чтобы потомки помнили обо мне всегда! И наконец я нашёл идеальное решение. Им не надо будет помнить обо мне! Потому что я всегда буду с ними! С сегодняшнего дня мы начинаем государственную программу по бесконечному продлению моей жизни, дабы и далее я мог здравствовать на благо своей державы и ради её процветания. Я буду вечным правителем этого мира, так как, как мы видим, лучше меня кандидатов всё равно нет. Я уже провёл референдум, на котором единогласно (моим единым голосом) было решено поддержать программу.

Что задумал Баюм? Он решил потребовать бессмертия у богов. Он справедливо рассудил, что раз они бессмертны, то могут и ему даровать бессмертие. Ведь боги могут почти всё, они круче, чем ГМы, и почти так же круты, как главный админ. Где живут боги? На небе. Значит, надо туда как-то попасть. Ну, виверны — это для дилетантов, мы будем решать проблему более монументальными способами. Надо построить башню! Высокую — чтоб достала до неба. А там уже боги будут рядом, разберёмся.

И началась в Адене стройка века. Началась она, точнее, чуть западнее, на открытых полях. Тридцать лет строилась эта башня, но, как у Гены с Чебурашкой, её строили-строили и, наконец, построили. Торжественное открытие, толпа людей, император с золотыми ножницами, разрезающий ленточку, ковровая дорожка перед входом — поистине великим празднеством стала церемония открытия башни. Среди толпы раздавались радостные крики:

—Слава Императору!
—Пусть вечно живёт наш Император!
—Да здравствует великий император Баюм!
—Вечную жизнь Императору!
—А правда, что нижние этажи будут сдавать под офисы?
—Продам яксу недорого!
—Пахлава медовая, чурчхелла горячая!

Но вот торжественные речи позади, и император с сыном поднимаются по ступеням башни — в одиночестве, так как слуги в благоговейном ужасе (а что если император заметит, что забыли установить лифты?) остались внизу. И вот она — вершина. Открытая площадка с невысокими перилами, установленная на верхнем, пятнадцатом этаже башни. Внизу ничего — лишь облака. Вверху… вверху тоже ничего.

—Может, покричим? — предложил Фринтезза.
—Давай. Не идти же вниз в самом деле, — согласился Баюм.
—БО-О-ОГИ-И-И! — крикнули они хором.
—«Лоша-а-адка-а-а-а!» — передразнили их боги.
—Это я, император великого Эльморедена, Баюм! Я пришёл к вам! Примите меня в своём дворце!
—Одну минутку, — донеслось из облаков. — Ваша раса, пожалуйста?
—Человек, конечно, ибо лишь люди достойны наивысшей чести лицезреть богов.
—Ну да… цель вашего визита? — вновь донеслось из ближайшего облака.
—Аудиенция с богами с целью получения бенефиций.
—Пожалуйста, проходите в облако справа.

Справа действительно подплыло плотное облако, остановившись на уровне балкона.

—Оставайся здесь, сын, — сказал Баюм Фринтеззе. — Если со мной что-то случится — я хочу, чтобы ты продолжил моё дело и не дал государству развалиться.

С этими словами он шагнул в облако, ожидая чего угодно, в том числе долгого падения вниз. Но этого не произошло. Он оказался в роскошном, залитом светом зале. Кругом сидели и общались всевозможные существа, туда-сюда порхали ангелы с важными поручениями, но при этом не было и намёка на суматоху, напротив, всё казалось мирным и умиротворённым. Один из ангелов подошёл к Баюму:

—Пожалуйста, пройдите вон в ту дверь прямо впереди. Вас ожидают.

В волнении Баюм раскрыл дверь и оказался в просторном, богато обставленном кабинете. За столом из красного дерева сидел… человек. Простой, скромный человек в непримечательной одежде.

—Приветствую вас, — сказал Баюм. — Я — император Эльморедена Баюм.
—Я знаю, кто ты, — ответил человек. — Присаживайся.
—А вы, простите…
—О. Конечно. Меня зовут Грэн Каин. И я, в некотором роде, твой бог. М-да, именно так вот.
—Что?! — Баюм вскочил с кресла. — Грэн Каин? Бог хаоса и разрушения? Мой бог?! Нет, ходячее зло, ты не мой бог! Моя богиня — великая Эйнхазад, богиня творения и добра творительница людей и прочих рас смертных и бессмертных.

Грэн Каин казался не удивлённым новостью о собственном понижении и лишения звания творца людей.

—Великая Эйнхазад, говоришь? Ну-ну. Впрочем, логично. Хотя мог бы быть и какой-нибудь Великий Ктулху. Эйнхазад — не так и плохо, если подумать. Моя жена достойна этого, однозначно.

—Жена? — удивился Баюм.
—А, ну да, ты не знаешь. Конечно. Я тебе расскажу сейчас, — с этими словами Грэн Каин вытащил из шкафа два бокала и налил туда вина, протянув один Баюму. — Помнишь, с тысячу примерно лет назад, жил такой человек по имени Шунейман?
—Конечно, великий император, объединивший…
—Да-да, он самый. Так вот, вряд ли ты слышал, но он провернул величайшую аферу за всё время существования этого мира. Он полностью изменил религию людей, и теперь вы думаете, что произошли от Эйнхазад. Но вы ошибаетесь. Вы произошли, в некотором роде, от меня. Не самое удачное творение, соглашусь, но я тогда только начинал. Дальше у меня стало лучше получаться, посмотри хотя бы на летающие зеркала в Зеркальном Лесу. Но речь не об этом. Ты, мне помнится, пришёл, чтобы…
—Дорогой, ты занят? — раздался вдруг голос из-за двери.
—Нет-нет, любимая, входи! — ответил Грэн Каин. — Тебе как раз интересно будет посмотреть.

Дверь отворилась, и на пороге появилась Эйнхазад.

—Узнаёшь? — спросил Грэн Каин, указывая на Баюма.
—А-а, люди. Помню-помню. Твоё неудачное творение, — она усмехнулась, — не настолько плохо, как казалось. Хотя всё же плохо.
—Вот, это император их. Наивысший чин. Заглянул ко мне в гости наконец, — Грэн Каин повернулся к Баюму. — Вот видишь, я правду говорил. Я, кстати, не представил тебе мою жену. Знакомься, Эйнхазад. Не имеет никакого отношения к твоему созданию.
—Ещё бы, — сказала Эйнхазад, — у меня бы получилось гораздо лучше.
—Не начинай, дорогая. Наш гость что-то хотел у нас попросить, как я помню. Давай, — он вновь обратился к Баюму, — вот перед тобой два бога — один твой истинный создатель, вторая — та, кого ты таковой считаешь. Проси, чего тебе.
—Ну… — Баюм замялся, — я хотел, вообще-то попросить вас об одолжении. О даре, точнее. Даруйте мне, пожалуйста, вечную жизнь. Чтобы я мог вечно править своей империей на благо людей, ну и всё такое… Пожалуйста?
—Видишь? — Грэн Каин с удовлетворением взглянул на жену, — видишь, какой хороший экземпляр? Какое чувство юмора!
—Да уж, шутка и правда неплохая… Хотя, а вдруг он серьёзно?
—Да ладно, они не настолько глупы. Слушай! А можно я его оставлю? Пожалуйста! Он будет жить у меня в кабинете и развлекать меня! — просиял Грэн Каин.
—Дорогой, мы об этом уже говорили. Вечно ты тащишь всякую гадость домой. Вспомни, что было в последний раз, вспомни ручного дракончика, за которым ты не смог уследить и он сбежал!
—Да, жалко Антарасика… Хороший был, милый такой…
—Антарасика ему жалко! А смертных внизу тебе не жалко? Он окопался там в какой-то пещере и теперь терроризирует всё местное население! Я послала вниз свою помощницу Габриэль, но пока что особых успехов в её деятельности не вижу. Хорошо же ты выдрессировал зверюгу свою.
—Ладно, ладно, успокойся, — улыбнулся Грэн Каин. — Так всё же, э-э-э, Баюм, верно? Чего ты хочешь?
—Так ведь… бессмертия! Честно! — собрался с духом Баюм. Величайший император людей, в присутствии богов он чувствовал себя весьма неудобно.
—Ну, это невозможно, — сказал Грэн Каин.
—Никак невозможно, — добавила Эйнхазад. — Может, хочешь золота, или там драгоценностей? Это можно.
—Нет, — стоял на своём Баюм. — Я хочу вечно править своими подданными. Как вы. Вам же можно! Почему мне нельзя? И по какому праву вообще вы правите всеми смертными, не спрашивая их воли?
—О-о, началось, — пробормотал Грэн Каин и бочком начал двигаться в сторону выхода. Он безошибочно понял, что Баюм конкретно нарвался. Эйнхазад пришла в ярость.
—Право, да? — промурлыкала она, глядя в глаза Баюму. Грэн Каин ускорил своё продвижение к двери.
—Хочешь навечно остаться со своими людьми? Хочешь бессмертия? — продолжала она. Грэн Каин был почти уже возле двери.
—Хорошо же! Ты получишь своё бессмертие! Ты никогда не умрёшь!!! — закричала Эйнхазад внезапно. Грэн Каин распахнул дверь и бросился по залу. В мгновение тот стал пуст — ни одно живое существо не хотело оказаться рядом с разгневанной Эйнхазад.

Грэн Каин почти добежал до дальней двери, когда сзади его настигла яркая вспышка и ударная волна толкнула его в спину, впечатывая в стену. Поднявшись и отряхнувшись, он взглянул назад, где рассеивался дым и пыль. Дальнего конца зала больше не существовало — как откушенный, он обрывался прямо в небо. На его краю ноги Эйнхазад легко коснулись пола и она, не глядя на мужа, ушла прочь.

—Проклятье, третий кабинет за это столетие, — сокрушённо пробормотал Грэн Каин. Она не может устраивать скандалы в своих покоях?


Фринтезза успел услышать гром сверху и взглянуть в небо. Оттуда с огромной скоростью на него падало нечто большое — нечто, с чем он не желал встречаться. Единственный выход, который он нашёл — ни о чём не думая спрыгнуть вниз с балкона. Ему повезло — на уровне двенадцатого этажа он запутался дредами в элементах конструкции башни и провисел на них около трёх часов, пока его не нашли и не спасли.

Поднявшись наверх, они увидели, что же прилетело к ним с неба. Это был их император. Вот только теперь он был в виде гигантской каменной статуи. Падая, она уничтожила пятнадцатый этаж башни и снесла крышу четырнадцатого, где и застряла намертво.

Даже самые сильные маги страны не смогли оживить императора. Фринтезза отправился в древний склеп Императорская Гробница (Imperial Tomb), дабы искать там совет мудрых предков с целью вернуть отца к жизни. Но случайно нашёл в закрытой комнате древний орган, сел поиграть — и забыл про всё на свете. Приручил себе питомца, дабы отгонял непрошенных гостей, — да так с тех пор и сидит там, наигрывая мелодии.

Страна осталась без правления. Что обычно в таких случаях происходит? Натуральный бардак. Каждый, кто мог, постарался урвать себе кусок некогда великой империи. И так ослабленная экономически строительством гигантской башни, королевство не могло выдержать войну, которую аристократия развернула в борьбе за трон. Спустя два десятка лет оно лежало в руинах, а великой империи Эльмореден, занимавшей весь континент, больше не существовало.

Спустя какое-то время выяснилось, что в своём гневе Эйнхазад не полностью наложила проклятие, превращающее Баюма в камень. Раз в пять дней он получал возможность оживать, если к нему принести ткань, окрашенную в красный цвет кровью ангела. Но годы заточения лишили его рассудка — он слепо бросался на любого, кто оказывался рядом. Для защиты людей от него Эйнхазад послала на башню бригаду ангелов, которые должны были смирить Баюма. Их предводитель — Галаксия — расположилась этажом ниже, на тринадцатом этаже. Желающие рискнуть жизнью и встретиться вживую с древним императором должны сначала пройти мимо неё.

В память же о дерзости смертного, человеческого императора боги дали своё название этой великой башне, которая и по сей день стоит, заброшенная и заполненная дикими созданиями. Баюм таки вошёл в историю как создатель этой башни, которую знает практически каждый, живущий ныне в мире Адена. Башня эта зовётся Башней Дерзости — Tower of Insolence.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 17: Битва за континент[/b][/size]

Империя Эльморедена рухнула. Казалось бы, тут-то и вздохнуть спокойнее жителям королевства Периос, расположившегося на материке Грация к западу от Адена. Но чёрта с два, не тут-то было. Действительно, войска, закрепившиеся на южной части материка, скоропалительно ретировались на родину, так как там были более важные дела. Но взамен них пришли две новые беды. И, нет, это были не банальные «дураки и дороги» — ведь одну можно было бы решить с помощью самосвалов битума и тяжёлых асфальтоукладчиков, да и с дорогами тоже как-нибудь разобрались бы. С юга на континент обрушилась страшная эпидемия чумы, а с севера пришли невиданные морозы, которым не могли противостоять люди. Эти две напасти уничтожили, по сути, государство Периос, и вслед за Эльмореденом оно кануло в лету.

Но вернёмся на наш родной материк Аден. О-о-о, как тут всё запущено. Как и тысячу с лишним лет назад, тут царил бардак и хаос. Каждый, кто имел хоть чуть-чуть силы и власти, старался завоевать кого-то другого, захватить земли, угнать людей в рабство. Крупные и мелкие феодалы постоянно собирали армии, совершали набеги на соседей, жгли деревни, уничтожали посевы, грабили корованы, воровали и убивали. Те же, кто не мог собрать армию, но имел много земли, пошли на военную хитрость: они предлагали иным расам части своих земель в обмен на военную помощь. Орки, обычно достаточно неумные, быстро на этот раз смекнули в чём дело и стали охотно наниматься в ряды таких армий. Таким образом, они смогли получить немало земель, что напомнило им об обстоятельствах, при которых они эти земли потеряли.

И что бы вы думали? Да, орки опять собрались завоевать весь континент, поставить его на колени и так далее. И они бы это сделали, но проблемы начались на самых ранних этапах плана: они не смогли определиться с руководством, перессорились все между собой, а тут ещё низшие ряды попытались устроить революцию и прийти к власти… В общем, ничего хорошего у орков не вышло, и дальше небольшой части Эльмора, где они сейчас и проживают, продвинуться они не смогли.

Другие расы вообще не принимали особого участия в конфликте. Эльфы были слишком заняты войной друг с другом (светлые с тёмными, в смысле, а не как попало), а гномы вообще избегали лишних войн, поэтому спрятались у себя в пещерах и сильно оттуда не высовывались.

В это время сильно укрепилось Эльморское королевство, которое, как уже мог догадаться пытливый читатель, образовалось в Эльморе. Тамошние правители утверждали, что они являются прямыми потомками королевского рода Эльморедена — да-да, того самого рода, представители которого последовательно сначала создали империю, а потом привели её к разрушению. Действительно ли они были потомками императора Баюма — сомнительно, так как единственным его сыном был Фринтезза, а он, насколько нам известно, никогда не покидал Гробницы с тех пор, как нашёл свой новый классный орган. Но всем на самом деле было всё равно, так как сила правителей была достаточна, чтобы переубедить любых сомневающихся — пусть даже посмертно.

Королевство Эльмор быстро набрало силу, достаточную для противостояния оркам. Пусть людей было значительно больше, но сама сила и ярость орков делала даже их небольшие количества значительными соперниками. Лишь вышеупомянутые внутренние раздоры дали людям шанс остановить орков. И они это сделали — после множества кровопролитных боёв и огромных потерь с обеих сторон, орки отступили на свои земли. Там они проживают и поныне, вынашивая в глубине души план мести подлым людишкам за уже целых два поражения.

Что касается гномов, то на них вообще никто не обращал внимания, а эльморские правители ограничились тем, что объявили их врагами нации (никто, правда, не знал, почему, но какая разница) и особо о них не думали больше. Гномов это тоже устраивало, потому что на гордых, сильных, но опасных и непредсказуемых людей им было, по большому счёту, начхать.

У Эльмора же была другая задача. Отбив орков, они обратили свои взоры на юг. Они решили, что бы вы думали? Точно! Завоевать весь мир. Банально? Да, конечно. Возможно, соседство с орками, которые неоднократно пытались это сделать, имело какие-то долговременные эффекты на мозг. Возможно, это обычная жадность и гордыня, присущая людям, особенно правителям. Да, пожалуй второе. Определённо второе. Вы же все хорошо помните, чем кончил Баюм? К счастью, тут обошлось без этого — возможно, эльморские правители были чуть умнее, а возможно, экономика страны не могла позволить строительство ещё одной башни.

Так или иначе, войска Эльмора двинулись на юг, насаждать демократию. Но тут они столкнулись с проблемой. Местные мелкие королевства, самым сильным из которых было королевство Орен, упорно не хотели принимать священные идеалы Эльмора и платить им дань за право пользоваться ими. Более того, они ненавязчиво намекнули, что если Эльморцы не уберутся восвояси, то как бы Орен сам не отправился насаждать демократию уже к ним в гости. К этому моменту подтянулись армии и других королевств юга, настроенные защищать свои земли до последней капли крови, к ним присоединились маги из Башни Слоновой Кости… В общем, даже до эльморцев дошло, что победы им не видать, и после нескольких небольших сражений они благоразумно отступили.

Армии южных королевств преследовали их до самой границы — но не перешли её. Им не была присуща жажда завоевания, их единственной целью было оставить свои земли в неприкосновенности. Они этого добились, а для предотвращения агрессии в дальнейшем поставили укреплённую границу с контрольно-пропускными пунктами в нескольких местах, таких, как всем нам хорошо известный Border Outpost.

Южные же королевства, объединившись под флагом Орена, сформировались в единую нацию, развиваясь и процветая в мире и согласии друг с другом. И жили они долго и счастливо… до тех пор, пока, как обычно, опять не случилось что-то плохое.
[size="3"][b]=============
=============
=============
[/b][/size][size="3"][b]Глава 18: Расцвет двух королевств[/b][/size]

Прошло ещё много-много лет, сменилось много поколений. Континент Грация стал первым, где начали намечаться какие-то поползновения к объединению. Жил там человек, по имени Пэрис, очевидно, названный так в честь Пэрис Хилтон (а ещё я мог бы назвать его Парис, но это уже плагиат у Гомера; мог назвать Париж, но это город во Франции; а мог назвать его Гошей и пусть NCSoft доказывает мне, что я неправ). Человек этот, обладая немалой силой, да вдобавок ещё и умом, проявил себя как отличный полководец, чьи действия на поле боя неоднократно приносили победу его армии. И решил Пэрис заняться благородным, хоть и часто неблагодарным делом — объединить расколотый континент в одну нацию, врятувати, так сказать, країну. Сказано — сделано, поэтому быстренько собравшись и собрав свою армию, он пошёл войной на близлежащие земли, дабы направить их верной дорогой к торжеству справедливости.

Много славных побед одержал он, прежде чем столкнулся с силой, не уступавшей его армии. Люди с Квасерского высокогорья, под предводительством не менее могучего воина Тора, оказали достойное сопротивление, поэтому исход битвы решался в серии пенальти — точнее, в индивидуальном поединке Пэриса и Тора один на один. Тор никогда ещё не проигрывал ни одного боя, и никто даже не знал, бывали ли случаи, когда он был ранен. Но вы догадываетесь, к чему здесь всё шло — против тёзки столицы Франции, Пэрис Хилтон и Гоши Куценко у него просто не было шансов.

Тор не был морально готов к поражению, он не умел проигрывать — поэтому сначала попытался обвинить противника в использовании багов, а потом в чрезмерном количестве доната. Поняв, что это ни к чему хорошему не приведёт, Тор наконец спросил:

—Как вообще может быть у человека такая сила и ловкость? Ты точно человек?
—Вроде, да, — ощупав себя на всякий случай, ответил Пэрис.
—Но как тогда такое возможно?
—Годы тренировок, здоровый образ жизни, солнце, воздух, и вода, быстрее, выше, сильнее, всё такое… — ответил он. — Ты и сам неплохо сражаешься, и воистину ты достойный соперник.
—Спасибо, стараюсь, — ответил Тор. — Я разработал специальную диету, которая позволяет мне оставаться на пике формы.
—Так зачем же нам сражаться тогда? Присоединяйся ко мне со своей армией, вместе мы покорим этот континент и объединим его!
—Отличная идея! — воскликнул Тор. — Как же я раньше сам до этого не догадался?! А ещё можно будет свергнуть действующую власть и короноваться официально!
—Верно мыслишь, товарищ! — поддержал его Пэрис, подавая ему руку, чтобы тот поднялся с земли, на которой до сих пор лежал.
—Солдаты! — воскликнул Тор, обращаясь к своей армии. — Слушай мою команду! Теперь мы все присоединяемся к армии наших бывших противников и будем воевать вместе!

Солдаты почесали затылок и спросили:

—А почему? Ведь мы пришли их убивать? Почему мы обязаны быть с ними под одними флагами?
—Потому что теперь наша политика меняется! — ответил Тор. — И это приказ, а приказы не обсуждаются. Выполнять!
—Ну ладно, — сказали солдаты и объединились с армией Пэриса.

Объединение действительно пошло им на пользу, и следуя разработанному там же плану, они быстренько разбили войска противного противника, захватили власть, а Пэрис стал королём объединённого континента Грации. Ничего нового, короче, всё те же войны, завоевания, свержения и коронации. Со времён Шунеймана ничего особо не изменилось. «Всё это уже происходило раньше, и всё произойдёт вновь».

Перенесёмся теперь на восток, на континент Аден. Как вы думаете, что здесь происходит? Да, вы угадали — здесь тоже нашёлся «молодой энергичный лидер», который решил объединить всех и вся, естественно, под своим чутким руководством. Его звали Рауль, и хотя большой военной силой, к сожалению, он не обладал, да и никакой связи с Пэрис Хилтон или Гошей Куценко у него не было, он был выдающимся оратором — мог и наорать, если надо, а мог и речь толкнуть.

Именно за счёт красноречия и патриотических речей намеревался Рауль создать своё королевство, непременно с блэк-джеком и чем-нибудь ещё, о чём он собирался подумать на досуге. Как вы помните, земли в то время были раздроблены, везде правили мелкие феодальные владетели, поэтому Рауль просто приезжал со своим концертом в новое графство, княжество, королевство и вещал со сцены нечто вроде следующего:

—Товарищи! Мы живём в сложное время. Кольцо врагов сжимается вокруг нас. Но выход есть! Мы имеем возможность дать им отпор. Я предлагаю вам такую возможность — объединяйтесь со мной, и вместе мы одолеем неприятеля. Помните, что поодиночке мы — лёгкая цель для врага, но вместе он нас не одолеет. Разом нас багато, нас не подолати! Вступайте в ряды Объединённого Королевства Адена под моим управлением, и мы не позволим захватчикам принести скорбь и мучения на наши земли. Королевство Эльмор давно нацелилось на юг, так как им надо бесконечно расширять свои владения. А Грация, недавно объединённая в одно королевство, спит и видит, как бы отомстить нам за многие века поражений от Эльмореденской империи.

Вдохновлённые такими речами, королевства пачками вступали в новый союз. Правда, Грация пока не спешила нападать, так как у них хватало внутренних проблем, появившихся после объединения, да и Эльмору как-то неинтересно было воевать с южными землями — им хватало постоянных набегов орков. Но Рауля это ничуть не смутило, и он продолжил свой крестовый поход, присоединив Гиран и Дион к своим владениям. Вступив же в союз с Иннадрилом, была заложена прочная основа для создания королевства Аден.

Впервые сопротивление своему плану Рауль встретил в Орене. Местные жители упорно не хотели вестись на его пропаганду, поэтому тут ему пришлось подсуетиться и собрать армию. К счастью для него, в его распоряжении было достаточно земель и людей, поэтому армия получилась, прямо скажем, немаленькая. В последний раз попытавшись решить дело мирно, Рауль махнул на это всё рукой, и его войско просто-напросто разбило армию Орена, вынудив его присоединиться к новому союзу.

Так Рауль стал королём, объединившим южный континент под флагом Адена, назвав новое королевство в честь этого же города. Так весь континент оказался разделён между двумя королевствами — Аденом и Эльмором, которые находились в относительном мире друг между другом. Со стороны Грации тоже угроз пока не возникало. Изменено пользователем xDream
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 19: Наследники земель[/b][/size]

Хотя Грация начала нелёгкий путь к объединению раньше, чем Аден, окончательно единым королевством она стала позже него. Впрочем, в конце концов это всё-таки произошло, когда пало последнее королевство, под названием Хвух. Заняло это так долго, в первую очередь, из-за того, что оное королевство Пэрис никак не мог найти: все поисковики упорно выдавали что угодно, но не то, что нужно.

Наконец, объединение было завершено, и пришло время заняться политикой. Проблем хватало, поэтому долгое время ушло на перестройку и реорганизацию всех сфер жизни общества. Столицу же Пэрис переместил в город Арпенино — чтобы враги не нашли, видимо. Там он спокойно мог сидеть и заниматься государственными делами — экспериментировать с налогами, податями, сборами, государственными программами, новыми разработками в науке и магии — благо королевство было большим и населения хватало.

Но настал момент, когда ему пришлось вновь взяться за оружие и вспомнить былые времена. Представилась хорошая возможность атаковать Аден.

Совершенно внезапно, без каких-либо намёков на это ранее, умер правитель Адена Рауль. Эльмор уже тогда готовился напасть на Аден для расширения своих территорий (ну да, как всегда), а тут, казалось бы, голыми руками бери. Однако наследник Рауля, Трабис, смог противостоять коварным захватчиком. Раз за разом армия Адена под его предводительством отбивала атаки Эльмора. Но и здесь счастье было недолгим — Трабис также вскоре покинул мир живых, пав жертвой таинственной болезни, предположительно магического происхождения (по другой версии — отравился несвежими апельсинами). Королём Адена стал единственный наследник королевского рода, шестнадцатилетний Амадео.

Тут-то Пэрис и увидел возможность для Грации поквитаться с восточным континентом.

—Шестнадцатилетний король? — воскликнул он, узнав новость. — Боги явно благоволят Грации! Это станет гибелью Аденского королевства.

Обрадованный, Пэрис приказал немедленно принести огромные жертвы богам в знак благодарности. Боги, которые никакого отношения к этому не имели, да и вообще жертвы не сильно-то любили, хотели сначала возмутиться и покарать Пэриса, но как всегда не сложилось — у Эйнхазад были более важные дела, Грэн Каину было просто лень, Ева такими делами не занималась из принципа, Мафр, Сейхэ и Паагрио тоже нашли какие-то отговорки. Одна Шиллен была бы только рада кому-нибудь отомстить и кого-нибудь покарать, но она всё ещё томилась за Семью Печатями в ожидании освобождения.

Впрочем, Амадео оказался не таким уж и слабым противником. Пока Пэрис только собирал свои войска, готовя их к переброске через моря, молодой король Эльмора Астейр (очевидно, в честь него был назван Астериос, а если нет — вероятно, какая-нибудь авиакомпания) усилил свои атаки на Аден, намереваясь сломить сопротивление его защитников и подчинить его себе. Но безуспешно. Даже полномасштабная атака армии Эльмора, хоть и стоила Адену жизней многих и многих бойцов, была отбита. Узнав об этом, Пэрис начал опасаться, что шанс ускользнёт от него — армия Адена наберётся сил, а король наберётся опыта. Тогда, проигнорировав советы своего главного советника по имени Диллиос (и всех остальных), он атаковал Аден со всеми своими войсками.

Результат был печален. Сделав хитрый финт ушами, Астейр объединился с Амадео в борьбе против захватчиков. Узнав об этом, Пэрис пришёл в ярость:

—Как ты можешь?! — негодовал он при встрече с Астейром (история умалчивает, как, где и зачем они встречались. Очевидно, Пэрис хотел его подкупить или что-то такое — но не хватило денег). — Как тебе не стыдно стоять бок о бок со злейшими врагами твоей страны на протяжении поколений? Тебе бы стоило застрелиться, ну или сделать харакири хотя бы. Ну хоть йаду-то выпей? — с надеждой предложил он.
—Не, — ответил Астейр, — не прокатит. С Амадео разберусь позже, а сейчас мы с ним уже договорились первым делом тебя выпилить. Так что спасибо за твои предложения, но мы уже лучше сначала тебя уничтожим, а потом как-то сами разберёмся, ладно?
—Ну и хрен с вами, — ответил Пэрис. — Я классный, я и так сам вас всех разобью, попомните мои слова!
—Как скажешь, дорогой, не нервничай, — улыбнулся Астейр. — Ну, я пойду. Пока-пока. Увидимся!

Наступившая затем битва при Гиране оказалась ключевым моментом в войне между Аденом и Грацией. Конец был немного предсказуем — ещё перед началом битвы всем было ясно, что против совокупной мощи Адена и Эльмора войскам Грации делать особо-то и нечего. Так и вышло. Разбитые и деморализованные, они вернулись на родную землю. Пэрис, не знавший доселе поражения, был весьма расстроен, поэтому по прибытию домой он тяжело заболел и вскоре умер. Претендентами на престол стали два его наследника со смешными именами Карнария и Кукарус. Карнария был законным правителем после смерти Пэриса, но Кукарус имел задатки лидера и претендовал на трон даже больше него. В итоге они нашли компромисс — разделили страну на две части, объявили друг другу войну и стали заклятыми врагами на долгие времена.

Амадео, видя, что Грации сейчас не до Адена, воспользовался моментом и заключил с ними мирный договор, попутно вписав туда и Эльмор. Так наступил новый период в истории мира — период хоть и хрупкого, но всё же мира.
================
================
================
[size="3"][b]Глава 20: Прелюдия[/b][/size]

Маленький пушистый зверёк пробирался через незнакомые земли. Рождённый далеко на севере, в краю вечных холодов и долгих ночей, он чувствовал здесь себя неуютно. Он упорно продвигался дальше, он знал, что должен прийти в королевство Аден. Его там не ждали — и не должны были, его задачей было проникнуть туда как можно более скрытно. И он, вопреки всем преградам, что вставали у него на пути, добился своего. Никто в целом мире, на всём огромном континенте не смог предвидеть приход этого маленького северного пушистого зверька. Песец подкрался незаметно…


Позже все, кому довелось жить в это смутное время, вспоминали, что признаки наступавшей беды появились внезапно. Многочисленные жрецы съехались в храм Орена — всем им было явлено знамение надвигавшегося несчастья. К сожалению, подобные штуки обычно достаточно неточны, поэтому толком никто не мог понять, что же именно приближается, и что делать. Решили, как обычно, помолиться — авось поможет.

После того, как молитва не помогла, кто-то предложил попробовать попить таблеток. Большинство видений приходило ночью, во сне, поэтому снотворное, в теории, должно было помочь. Но, как известно, жрецы, монахи да священники — люди серьёзные, поэтому таким мракобесием как Лоразепам или Димедрол их было не обмануть. Предложившего эту идею немедленно обсмеяли, затем выставили на всеобщее обозрение, лишили сана и отлучили от церкви. Бедняга был вынужден покинуть город, переехав на свою ферму на Говорящем Острове (Talking Island, кто не знает), где несчастному пришлось прожить до конца своих дней в достатке и спокойствии со своей семьёй, в то время как все нормальные люди имели удовольствие участвовать в войнах и походах.

Следующая идея, поступившая на рассмотрение священникам, была принята гораздо более благосклонно в силу своей крайней эпичности. Согласно плану, необходимо было перед лицом надвигающейся катастрофы (по-прежнему неопределённого характера) отринуть все разногласия между расами и объединиться вместе для борьбы со злом или кем-нибудь ещё. Идея была встречена бурными овациями, после чего было немедленно выбрано пять почётных послов, разосланных пяти расам.

Первый посланец был отправлен к эльфам — давним союзникам людей (которых, правда, они потом предали, но посланцу было дано строгое наставление не напоминать об этом). Прибыв на место назначения, посол увидел, что эльфы тоже почуяли неладное. На первый взгляд всё было в порядке в вечном лесу эльфов, но определённые признаки всё же указывали на предчувствие беды. В воздухе висела напряжённость, она проявлялась в разговорах, в том, как некоторые эльфы старались побыстрее пройти мимо, двигаясь по своим делам, некоторые отводили глаза, упирая их в землю, некоторые выглядели подавленными и опечаленными, некоторые бегали, размахивая руками, с криками «Мы все умрём!»

Во дворце царя эльфов посол узнал, что и эту расу преследует горькая судьба. С недавних пор Мировое Древо, мать (или отец, сложно сказать, оно среднего рода) всех лесов эльфов, стало медленно умирать. Несложно было истолковать это, как предвестник беды. Узнав о том, что священнослужители людей также почувствовали приближающиеся проблемы, эльфы охотно согласились объединиться с ними в поисках решения. Быстро подписав контракт, который занимал более 500 страниц текста, содержал все возможные ситуации, часть невозможных и ряд невероятных, они отправили многих своих представителей — воинов, магов и жрецов — в города людей, дабы помочь найти решение глобальной проблемы.

Второй посол был послан к оркам. Придя к ним, он вновь был послан, на этот раз я не скажу куда. К счастью, вмешались жрецы огненного бога Паагрио, которые тоже давно приметили нехорошие вещи. По их преданиям, скоро должна была наступить «вечная зима», поэтому орки решили подсуетиться и объединить свои раздробленные кланы в единую нацию. После долгих раздумий, орки решили отправить к людям своих, скажем так, представителей. Представители эти были, очевидно, элитой орков, и в большинстве городов их даже не пустили в приличные здания — так и по сей день они стоят где попало, в дальних углах, под навесами.

Третий посол, видимо, вытянул сломанную спичку, поэтому был отправлен к тёмным эльфам. Известные своей экстравагантностью и тягой ко всему любопытному, тёмные эльфы охотно приняли у себя во дворце посланца людей. Тетрарх Тифиель, глава тёмноэльфийского сообщества, был готов принять его практически немедленно, дабы выслушать, что этот никчёмный человечишка хочет предложить благородной расе эльфов, ещё и классного тёмного цвета. К сожалению, тех немногих минут ожидания хватило посланцу для того, чтобы, оказавшись в обществе тёмных эльфиек, забыть об этикете, вежливости и инстинкте самосохранения, в результате чего он мгновенно лишился обеих шаловливых ручонок и скоропостижно скончался от потери крови.

Расстроившись, что его не дождались, тетрарх приказал реанимировать тело посланца при помощи тёмной магии, чтобы тот мог передать информацию. Надо сказать, новостью для тёмных эльфов информация не стала абсолютно. Они давно уже чувствовали беспокойство в Силе, а приход посла от людей лишь подтвердил им, что на этот раз оно действительно имеет место, а не является эффектом от тех странных полуживых грибов, что обитали к западу от деревни. Тёмные эльфы также направили многочисленную делегацию в королевство людей — некоторые хотели просто посмотреть, как смешно будут пытаться что-то сделать людишки, а некоторые были слегка озабочены предположением, что в случае конца света расе тёмных эльфов тоже доведётся несладко.

Четвёртый посол был отправлен в далёкие северные горы Эльмора, к расе гномов. Безуспешно пробродив неделю в поисках входа, он потерял сознание от холода и голода, и пролежал ещё два дня, пока его не нашёл гномий патруль. Они доставили его внутрь и напоили своим фирменным элем. Во время пира посланец и рассказал гномам о предстоящей беде и призыве к объединению, перемежая это рассказами о том, как он, будучи без сознания, путешествовал по волшебной стране, населённой радужными пони, вонючими орками и коровами в стелсе.

Гномы не то чтобы сильно беспокоились о людях или других расах, тем более что они недавно нашли у себя в пещерах следы древней цивилизации, а также некий артефакт, названный «Плитой Мафр». Открытие с его помощью тайны «абсолютной геометрии» привлекали гномов гораздо больше, но, подумав, они всё же решили — нехорошо отказываться. К тому же, как прирождённые торговцы, гномы были только рады открытию новых торговых путей — тем более с учётом глупости и наивности людей, с которыми, как им виделось, будет очень выгодно вести сделки.

Пятый посол, по странному совпадению оказавшийся родственником архиепископа Оренского, который выбирал этих самых послов, был направлен к людям. Передав послание главе духовенства, который по не менее странному совпадению оказался самим архиепископом Оренским, остаток времени и денег, полученных на командировку, он провёл предаваясь развлечениям в многочисленных увеселительных заведениях Гирана и Адена.

И вот, представители всех пяти рас объединились в борьбе против приближающейся напасти. Никто не знал, что это будет, откуда оно придёт, и как с этим бороться. Они лишь верили — верили в себя, в свои силы, в своё оружие и свою магию. Такова природа всех живых существ, их инстинкт самосохранения. Тысячелетние распри были забыты перед лицом угрозы, которую никто даже не видел наяву. Орки отбросили своё презрение к людям и встали вместе с ними. Светлые и тёмные эльфы стояли плечом к плечу. Потому что никто не хотел оказаться неготовым, когда нагрянет беда.

Мир замер в ожидании…
[font="Book Antiqua"][size="3"][color="DarkOrange"]===============[/color][/size][/font][font="Book Antiqua"][size="3"][color="DarkOrange"]Продолжение следует…=============== [color="#000000"]тут конец первой части. И я напомню вам, что автор Артесс =)[/color][/color][/size][/font]
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[center][b][size="4"]Часть 2[/size]
[u][size="6"]Предвестники войны[/size][/u]
[size="3"]Harbingers of War[/size][/b][/center]


[b][size="3"]Пролог[/size][/b]

Благодаря усилиям кардинала Сересина, семена доверия пустили первые побеги — по крайней мере, на какое-то время. Опасения за судьбу всего мира, и свою вместе с ним, объединило расы и заставило их встать плечом к плечу друг с другом.

Но люди не были бы людьми, если бы не смогли, как всегда, всё испоганить. Как сказал однажды незабвенный Даспарион, «враги нужны людям так же сильно, как воздух, которым они дышат, или вода, которую они пьют». Когда все расы объединились, внезапно обнаружилось, что серьёзных врагов как бы и нет. «Ничего, где наша не пропадала!», сказали люди, и сами стали себе врагами.

Действительно, беда пришла не из пограничных регионов, где обстановка была всё ещё накалена. И не из северных краёв, где обитали в заснеженных горах страшные чудовища. И даже не из тёмного портала, который открыл бы спятивший и одержимый демонами маг, который вместо того, чтобы защищать этот мир (а это была бы его прямая обязанность как стража), открыл бы туда путь орде кровожадных существ с другой планеты… Но нет, проблемы для людей начались в самом сердце их цивилизации. История повторялась вновь и вновь, в чём мы могли убедиться ранее, а люди так и не могли научиться на собственных ошибках.

Во взаимоотношениях между людьми вновь на первое место стали выходить кланы — группы людей, объединённых кровью, либо общими принципами. Кланы стали бороться за господство над землями. Королевства более не были основными формами государства; каждый был за себя и старался захватить участок земли, желательно с каким-нибудь замком на нём, где он мог бы править и собирать налоги с подотчётных территорий. Кардинальные изменения в высших эшелонах власти происходили регулярно, а обычные люди достаточно быстро смогли приспособиться к новому образу жизни и продолжать своё существование, как ни в чём не бывало.

И наступил период хаоса — хотя некоторые называют его «контролируемым хаосом». Крупнейшие замки постоянно оказываются под осадой других кланов, которые хотят захватить их себе — и часто им это удаётся. Иногда осады сопровождают довольно подозрительные события, которые шёпотом обсуждаются потом среди людей — потому что о них боятся говорить вслух. Так, например, достоверно известно, что перед тем, как клан, в составе которого было много эльфов, осадил замок Глудио, захватив его в считанные минуты, эльфийский посол встречался в Адене с королём Амадео и что-то обсуждал с ним наедине. В результате граф Левин Валднер был свергнут, а королём Глудио и прилегающих территорий стал никому не известный доселе бродяга. Бывали и другие случаи — например, когда клан повстанцев осаждал Дион, армия короля Амадео спешила на помощь графу Эштону, но внезапно оказалась задержана отрядом гноллов-наёмников Ол Махумов. Граф был в результате вынужден покинуть замок и бежать в Аден, а армия короля уже ничего не смогла сделать, прибыв на поле боя чуть позднее. Таковы правила осады, бессмысленные и беспощадные, — клан, чей лидер наложил свою печать на святой артефакт внутри, становится полноправным владельцем замка, а упомянутый лидер — повелителем города и прилегающих территорий.

Но больше всего вопросов вызывала битва за Гиран. Многие недоумевали, не понимая, что вообще там происходит. Зная, что правители соседних замков были так быстро свергнуты, как мог барон Кармон Эстус так безрассудно расходовать свои войска, отправляя их на битву с драконом Антарасом, поселившимся на севере его земель? Куда делись те, кто выжили после встречи с оным драконом, но таинственно исчезли в последующие дни? Наконец, где сам барон Эстус, почему он не присутствует в собственном замке, когда его осаждают, почему он доверил командование обороной молодой девчонке по имени Лионна Блекбёрд, и, чёрт возьми, кто она вообще такая?

Ответы на все эти вопросы могут быть получены только вместе с ходом истории. И если нам остаётся лишь смотреть за её развитием, есть и люди, которые будут эту самую историю делать. Среди них Сиегард, молодой предводитель наёмников с севера, который приехал со своей помощницей Эрикой для принятия участия в великой осаде великого замка. Среди них и юная девушка, на которую барон оставил заботы по обороне замка. Среди них и много других героев, пока неизвестных, но которые сыграют решающую роль в творении истории нашего мира.

История разворачивается прямо перед нашими глазами, и нам остаётся лишь следить за изменением мира и искать своё место в новом порядке вещей — ведь он уже никогда не будет таким, каким мы видели его ранее.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 1

[/b][/size] Озеро Иннадрил располагается на границе королевств Гиран и Хейн. Это — одна из самых крайних точек цивилизации в этом регионе. К северу отсюда разлеглись огромные пустоши, где живут лишь дикие гарпии и кровожадные драконы. Если пройти через них, путник выйдет на торговый путь, который соединяет два крупных королевства — Орен и Гиран. Но и там он не будет в безопасности — ведь не зря путь этот называется Путём Смерти (aka Death Pass). Оттуда в озеро течёт медленная река, именуемая Рекой Слёз. Высоко на холме над озером, видимый из любой его точки и далеко за его пределами, стоит величественный замок — замок Гиран.

Был жаркий день, когда солнце впивалось в незащищённую кожу с яростью отравленных стрел, не щадя никого. Хотя вдалеке на севере собирались горы туч, предвещавшие дождь, никто из собравшихся на огромном поле перед замком не ожидал облегчения в скором времени.
А собралось действительно много людей. Две армии, выстроившись друг напротив друга, готовили разнообразнейшее колюще-режущее оружие и рвуще-жгущие заклинания, в ожидании того момента, когда они смогут успешно применить весь свой арсенал против стоящих напротив них воинов. Вороны кружили высоко в небе, также предвкушая своё участие в конфликте — вернее, уже после его окончания, когда значительная часть одной из армий останется на этом поле навсегда.

Грэхем был уже пожилым человеком, который не производил на первый взгляд респектабельного впечатления. Лишь присмотревшись, можно было понять, что на самом деле его одежды сделаны из дорогих тканей с драгоценными камнями, которые складывались в эмблему высокого лорда на груди. Он приехал сюда как представитель правителя Иннадрила, приславшего сюда осаждающую армию. Разумеется, он был выше того, чтобы участвовать в бою — он лишь пришёл проверить, что бюджетные средства не разбазариваются, солдаты не пьянствуют, механики не продали осадных големов на запчасти, а маги не промышляют тем, что глушат рыбу в озере заклинаниями. Сейчас Грэхем занимался осмотром только что прибывшего груза стрел для лучников, параллельно жалуясь на жару и отсутствие каких-либо благоприятных условий для аккомодации его высокой персоны.

Эрика Кен Вебер стояла рядом с ним, следуя за ним по маршруту его экскурсии. Она молчала, контрастируя с постоянным ворчанием Грэхема, лишь изредка отдавая короткие приказы своим солдатам.

—Благодаря помощи нашего высокого лорда, ваша армия не будет знать материальных проблем, — заметил он, указывая на очередной подходящий караван со снаряжением. — Разумеется, если ваши наёмники смогут адекватно справиться со всем этим. Или другие горе-воины, — добавил он, обводя лагерь своим взглядом, напоминавшим тяжёлый взор кровожадного суслика, нашедшего кусок ветчины на выходе из своей норы и теперь пристально его изучающего. Сложно понять, при чём здесь это, но без мыслей о суслике и ветчине смотреть на него было почему-то просто невозможно.

Грэхем громко высморкался и переключил своё внимание на группу тёмных эльфов, которые перепроверяли свою сверкающую мифрильную броню неподалёку, под флагом, на котором была схематично изображена красная клякса, которая при ближайшем рассмотрении под определённым углом могла быть принята за голову волка. Разминкой руководила стоящая чуть впереди эльфийка с длинными светло-серебристыми волосами. При виде этих трёх десятков воинов Грэхем поморщился — он явно был тем ещё расистом.

—Вам не стоит волноваться, — заверила его Эрика. — Это наёмники из клана Красного Волка. Не так давно эти самые тридцать воинов наголову разбили элитный отряд рыцарей клана Грифона в клановой войне.

—Просто замечательно, значит, они знают, как убивать людей, — язвительно заметил Грэхем, делая ударение на последнем слове. Он, видимо, всё никак не мог смириться с тем, что недавние смертельные враги всё чаще и чаще оказывались вместе по одну сторону баррикад. Впрочем, по другую сторону, как правило, оказывались те же самые враги, да ещё и вперемешку с недавними союзниками, так что во врагах недостатка не было. — Также они ещё известны за своё полное отсутствие чести или сострадания, а также за то, что часто, когда им надоедают их наниматели, они поворачиваются против них без малейшего колебания.

Словно почувствовав на себя взгляд (впрочем, кто знает этих негроэльфов, вдруг они и правда такую фигню чувствуют?), эльфийка отвлеклась от своих занятий и посмотрела на Грэхема с Эрикой. Эрика наклонила голову, приветствуя её. Грэхем же поспешил отвернуться, как будто ему было неприятно на неё смотреть. Заставляет задуматься о его ориентации.

—Достаточно этой инспекции, я увидел всё, что хотел, — бросил он, возвращаясь назад. — Сейчас мы вернёмся к сэру Сиегарду.

—Как пожелаете, — как всегда сдержанно ответила Эрика, поворачиваясь вслед за ним и наблюдая его спину, которая успела убежать достаточно далеко за последние полсекунды.
Среди многочисленных гильдий гномов самой известной была Чёрная Наковальня — в смысле, не сама наковальня, а гильдия, названная в честь неё. Известны они были в первую очередь за то, что регулярно они создавали, собирали (и вслед за этим ломали) многочисленные гениальные (и не очень) конструкции, которые иногда двигались, иногда стреляли, иногда что-то ломали — если повезёт, то даже то, что надо — стены замков. Если очень повезёт, то при этом они не взрывались на сотни кусков, сея хаос и разрушение как среди вражеских, так и среди своих войск.

Поговаривали (и в это охотно верилось), что Чёрная Наковальня принимала непосредственное участие в недавних печально известных событиях под Дионом, когда был воскрешён Кор — древний механический титан, живущий в самом сердце башни Крумы. Размеры разрушений были весьма внушительными, но виноватого так и не нашли — либо он погиб при исполнении, либо, что более вероятно, хитрые гномы не стали никому ничего говорить, а пока все просекли что они имели к этому какое-то отношение, концов было уже не найти.

—Хорошо, сделаем так, как вы хотите. У меня нет никакого желания с вами спорить, — сказал Сиегард, поднимая обе руки в знак завершения разговора.

Три сидящих перед ним гнома в ответ подняли руки, на которых у двух из них были вытатуированы иссиня-чёрные изображения наковальни. У третьего там был какой-то странный розовый цветочек. Заметив взгляды на себе, он спохватился и быстро поменял руки — на второй всё же нашлась правильная наковальня.

Совещание проходило в одном из центральных шатров лагеря осаждающей армии. Гномы, в силу антропологических особенностей, сидя на стульях, предназначенных для людей, не доставали ногами до пола и очень смешно болтали ими в воздухе, когда говорили. Увидев входящих Эрику и Грэхема, Сиегард ещё раз кивнул гномам, показывая, что совещание закончено, и им пора бы болтать ногами в сторону выхода. Так как пиво на столе кончилось очень давно, гномы только рады были очистить помещение. Дождавшись их ухода, Сиегард коротко кивнул, приветствуя вновь вошедших, и предложил им садиться.

—У нас ещё есть время, но сэр Грэхем считает, что инспекция уже закончена, — сказала Эрика, заняв предложенное место.

Сиегард выглядел удивлённым — он ожидал, что Грэхем, типичный клерк, который никогда не держал в руках оружия, обнюхает каждый угол каждого тента и самолично пересчитает каждую стрелу, чтобы убедиться, что ничего не пропало и не было продано или выменяно на водку. Однако Грэхем кивнул в подтверждение слов Эрики.

—Я увидел достаточно, чтобы у меня сложилось впечатление об армии сэра Сиегарда, — высокомерно сказал он. — Я убеждён, что исход боя будет максимально приемлемым Его Величеству. Однако… — он замешкался, взглянул на Эрику.
—Ясно, ясно, я всё поняла, — сказала она. — Уже ухожу. Буду снаружи. Зовите, если буду нужна. Могу пока заварить вам чаю.
—Не стоит, — остановил её Сиегард. — Я доверяю ей, вы можете говорить при ней.
—Гм, ну ладно, — подумав, сказал Грэхем, явно расстроенный тем, что бесплатного чая сегодня не будет. — Я как раз хотел поговорить с вами о вашем доверии — нет-нет, речь не об этой леди, у меня нет сомнений в вашем выборе подчинённых. Но как вышло, что вы доверяете… гномам?

Сиегард улыбнулся:

—Я ждал этого вопроса, должен признать, и даже подготовил речь на этот счёт. Но потом я подумал, что она неинтересная, скучная, да и бумажку я потерял, поэтому отвечу вам просто. Да, я никогда так сильно не опирался на гномов. Но мы всегда имели дружеские отношения с ними, и сейчас они сами предложили помощь — было бы невежливо отказываться, не находите?

Грэхем обдумал ответ в течение нескольких секунд, а потом встал и вышел, не говоря больше ни слова. Не то чтобы он выбежал в ярости, да и непохоже было, что у него внезапно началось несварение желудка — вероятно, ему просто было больше нечего спрашивать, а тратить силы на какие-то слова прощания ему было лень. И, наверное, обиделся, что остался без чая с печеньками.

—Спасибо за оказанное доверие, — сказала Эрика, когда он вышел. — Но я бы вполне могла выйти и подождать снаружи.
—Не то чтобы он сказал что-то важное, — усмехнулся Сиегард. — Но в любом случае, нам предстоит бой, и мы будем вынуждены принимать решения посреди битвы — я бы предпочёл объяснить всё сейчас, чем делать это посреди этой самой битвы. Тогда у меня будут слегка другие заботы — ну, рубить головы, и всё такое. Да и потом, я же сказал правду — ты действительно очень мне помогаешь, и я благодарен тебе за твою работу. Я сомневаюсь, что всё было бы сделано так быстро и аккуратно, не уделяй ты такого внимания каждой мелочи и справляясь со всем вместе.

Эрика скромно улыбнулась и поправила волосы, явно польщённая комплиментом от высокого начальства. Она и сама хотела спросить о гномах, но решила этого не делать, зная, что Сиегард сам скажет всё, что нужно, когда придёт время. Он всегда был таким — самостоятельно разрабатывал тактику и стратегию, отдавая ей и её подчинённым лишь те отдельные приказы, которые им полагалось знать. Иногда они выглядели достаточно непонятными, а пару раз вообще абсурдными, но Эрика научилась доверять Сиегарду во всём, будь это на поле брани или в дружеском общении. И до сих пор он это доверие каждый раз оправдывал — в конечном итоге его решения неизменно оставались верными, предвидения сбывались, а прогнозы неизбежно оказывались верными — чай не Гидрометцентр.

Тёмная эльфийка, приведшая на осаду клан Красного Волка, ожидала их на холме недалеко от лагеря. Услышав подходящих (причём метров так за сто, наверное), она грациозно развернулась и подала Сиегарду руку. Бегло прикоснувшись губами к её запястью, затянутому в тёмную кожу дикого зверя неопределённой видовой принадлежности, он сказал несколько приветственных слов на языке тёмных эльфов. Эрика молча стояла рядом, не имея возможности понять, что же именно он ей сказал. Немногие в мире знали язык тёмных эльфов, которые не спешили делиться им с окружающими. Эльфийка ничего не ответила, но слабо улыбнулась и молча отправилась к своим воинам. Казалось, Сиегард ей нравился.

Эрика приложила руку к глазам, закрывая их от солнца, и ещё раз посмотрела на осаждаемый замок. На стенах по-прежнему недвижимо стояли его защитники, воины и маги, наёмники и солдаты армии Гирана. Среди них было много эльфов, которые даже на фоне яркого солнца ухитрялись, казалось, сверкать своей нежно-белой кожей и золотыми волосами, которым завидовали многие женщины расы людей. Это в своё время породило немало анекдотов, впрочем, достаточно однообразных и унылых, основной идеей которых было то, что эльфийским мужчинам завидовали женщины других рас. Эльфы, впрочем, шутку не оценили, восприняли всерьёз, и, в общем-то, гордились этим.

—На стенах довольно много лучников, — заметила Эрика. — Наверняка во время штурма ворот нам придётся умыться кровью, если мы пойдём в лобовую атаку.

—Едва ли нам стоит волноваться насчёт этого, — заметил Грэхем, который внезапно опять подкрался сзади, неслышимый для Эрики. — Это и всё, чем они могут похвастаться. Едва ли большинство из них когда-либо держали в руках что-то, кроме фермерского инвентаря. Ну, знаешь, плуг там, коса, борона та же… Я, если честно, не знаю, что там у них, ты же понимаешь, что я никогда не занимался грязным трудом… Но, думаю, ты понимаешь мою идею.

Ни Эрика, ни Сиегард ничего не ответили на это. Эрике просто нечего было добавить, а Сиегард побывал слишком в большом количестве битв, чтобы относиться к этому так же легко, как Грэхем. Он знал, что крестьян с сельхозинвентарём в руках недооценивать также не стоит. И даже та же коса, даже у женщины, может принести огромный вред. Сиегард слышал легенды о далёкой стране, где одна такая могущественная волшебница по имени Сколопендре, известная в народе как «Смерть с косой», производила воистину устрашающие разрушения одним своим словом. По большей мере, правда, это касалось экономики, социальной сферы и международных отношений, но, наверняка, и без человеческих жертв не обошлось.

Сиегард ещё раз посмотрел на замок, где люди, выстроившиеся на стенах, вовсе не выглядели напуганными крестьянами.

—Лионна… — сказал он. — Она хороша, очень хороша.

Эрика совсем недавно впервые услышала это имя. Когда она в первый раз узнала, что командование обороной Гирана было доверено девчонке её возраста, которой не было и двадцати лет, она долго не могла поверить в это и считала это шуткой. Хотя Лионна Блекбёрд одержала несколько достаточно громких побед со своим отрядом, Сиегард и Эрика принимали участие во многих гораздо более важных битвах — и до сих пор, если и не выигрывали каждый бой, то в конечном итоге всё равно всегда выходили победителями, в том числе против соперников куда более известных, чем они сами, и уж тем более чем небольшая армия, противостоявшая им сейчас.

Разумеется, без мистики не обошлось — упорно ходили слухи, что не всё так просто с этой Лионной и она не с потолка взята для обороны замка. Слухи, как водится, были самыми разнообразнейшими — от подозрений, что она на самом деле является внебрачной дочерью барона Эстуса, и поэтому он ей доверяет, до рассказов, что она получила благословение (в комплекте с набором смертоносной магии) от самого огненного дракона Валакаса. Разумеется, все эти слухи были лишь слухами чуть менее чем полностью (а, возможно, и чуть более — кто знает?), да и вообще, грамотная пиар-кампания творит чудеса.

Внезапно солдаты зашевелились, что свидетельствовало об их крайней степени возбуждения — ведь по такой жаре не то что шевелиться не хотелось, но и вообще существовать как-то хотелось немногим. Все присутствующие, как один, обернулись в сторону замка. Со скрипом, свидетельствующим, что часть средств из бюджета, выделенную на смазку петель, очевидно, съели бобры, ворота медленно приоткрылись, и оттуда выехал одиночный всадник. Это был эльф, о чём явно свидетельствовала его сверкающая броня и белоснежные волосы, выбивавшиеся из-под шлема и развевавшиеся на ветру по мере того, как он приближался к осаждающей армии.

Его меч находился в ножнах на поясе, а одну руку он держал поднятой и обращённой ладонью к соперникам, сигнализируя о своих мирных намерениях.

—Сдаётся он, что ли? — спросил один из солдат, почесав затылок.

—Да не, — ответил второй, — это он собирается нам предложить купить пахлаву какую-нибудь.

—Или застраховать нас предложить хочет, эти агенты, они такие! — предложил третий.

Эльф подъехал к Сиегарду, без проблем идентифицировав его как предводителя объединённых сил, пришедших воевать войной на замок Гиран. Сиегард вежливо наклонил голову, приветствуя посла. Тот остался стоять прямо и гордо, однако, без чрезмерного вызова.

—Танцуйте, вам письмо! — воскликнул эльф, обводя взглядом собравшихся.

—Что-что? — переспросила Эрика, которая явно не готова была в данный момент танцевать, да и вообще ей как-то ближе была битва, реки крови и обезглавливание врагов, чем какие-то танцы и прочие социальные условности, принятые в так называемом светском обществе.

—Я говорю, — поправился эльф, — что я представляю её высочество Лионну Блекбёрд, которая является уполномоченной за оборону замка Гирана в отсутствие высокочтимого барона Эстуса.

Эльф достал из рукава свиток и развернул, прочистил горло и приготовился нести культуру в массы. Массы приуныли — как правило, публичные речи, особенно если их толкали эльфы, не имели ничего интересного, были очень унылыми и крайне длинными.

—Благородные воины! — вскричал эльф на весь лагерь. — От чистого сердца я рад приветствовать вас на территориях Гирана от имени моих повелителей. Мы надеемся, что ваше пребывание будет здесь максимально комфортным, приятным и коротким. Я приветствую вашу храбрость и готовность воевать. Но как защитник замка, я сейчас предлагаю вам сложить оружие и покинуть наши земли. Вам будет предоставлен беспрепятственный проход в места вашего проживания или любое другое место по вашему выбору за пределами нашего королевства.

—Почему? — раздались крики. — Мы хотим замок!

—Там классные бонусы и бутылки покупать можно! — послышался ещё один голос.

—Владелец этого замка был давно определён, и не будет меняться в обозримом, необозримом, ближайшем, отдалённом, возможном или невозможном будущем! — провозгласил посланец, перекрывая своим мелодичным голосом весь шум толпы. — Чего бы вы не пытались добиться здесь, вы не получите этого при помощи грубой военной силы. Если вы настаиваете на своей атаке — вы можете приступать. Вы, без сомнения, встретите свою печальную судьбу под стенами нашего замка. На этом всё!

Эльф закончил чтение и молча стоял перед Сиегардом, ожидая ответа. Ни один мускул не дрогнул на его лице, чьё выражение не могли прочитать лучшие мастера этого дела. Даже сам знаменитый доктор Лайтхаус, известный на весь Аден своим талантом к определению лжи по выражению лица, пасовал, когда имел дело с расой эльфов.

Сиегарду потребовалось лишь несколько секунд, чтобы придумать достойный ответ.

—В таком случае возвращайся к тому человеку, которого ты считаешь своим повелителем, и передай ему мои слова. Мы также приветствуем её храбрость и готовность сражаться за своё дело. Поэтому мы не причиним ей вреда, если она и её войска мирно сдадут нам замок и покинут территорию. На этом всё. Изыди!

По рядам солдат пронеслись смешки и поднялся одобрительный гул — ответ предводителя явно пришёлся воинам по душе. Эльф, тем не менее, не выглядел удивлённым или оскорблённым. Не меняя выражения лица, он тихо сказал:

—Очень хорошо. Я передам леди Лионне ваш отказ. Я возвращаюсь в свой замок.

С этими словами, он сел на своего коня и, не оглядываясь, быстро отправился в сторону замка, смело показывая свою незащищённую спину врагам.

—Если мы хотим разозлить наших противников, не лучше ли было перерезать ему горло прямо на месте и отправить им только голову? — спросила Эрика, подойдя к Сиегарду.

—Разозлить? — рассмеялся Сиегард. — Никто не пытался никого разозлить. Это лишь формальности, которые должны быть соблюдены перед осадой.

—Формальности? — удивилась Эрика. — Разве обязаны мы им следовать, тем более с этой девчонкой, Лионной?

—Мы всегда им следуем. Мы, по сути, не владеем замком — он лишь признаёт нас и позволяет пользоваться своими услугами. Мы приходим заранее, регистрируемся на осаду, и в назначенное время нам даётся шанс победить тех, кто победил предыдущих владельцев ранее. Нарушившие правила никогда не будут признаны замком — их усилия пропадут зря.

—Вот мне кажется, — сказал Эрика, — что это не совсем честно. Не даёт ли это преимуществ защищающейся стороне?

—Не бойся, всё в порядке, — успокоил её Сиегард. — У нас всё продумано. Мы никак не можем проиграть этот бой. А если что — кто, как не ты, знаешь, что если правила нельзя нарушить, их можно обойти? Мы всегда можем использовать… не совсем традиционные способы ведения войны. Ведь правила распространяются только на тех, кто претендует на право владения замком. А что если какие-то люди придут и просто случайно решат убить наших врагов? Мы можем сказать, что их даже не знали, что они не с нами, и вообще даже в КК их не было, поэтому они считаться никак не могут за нас, так что мы вообще, уступая численно, мужественно преодолели сопротивления превосходящих сил противника. Они же не состоят в нашем альянсе, и мы не можем за них отвечать, верно? Следовательно, мы действовали сами по себе, они сами по себе, и разве наша вина, что они убили именно наших противников? Ирония судьбы, не более. Мы как бы ни при чём, ни при чём…

Эрика больше не могла сдерживать смех и расхохоталась. Спустя несколько мгновений, Сиегард тоже не мог более сохранять серьёзное выражение лица.

—Я думал, ты поверила, — сказал он.

—Конечно, нет, — продолжая смеяться, ответила Эрика. — У нас же, в самом деле, есть честь и гордость. Как я могла допустить, что мы будем применять такие грязные и неспортивные методы.

—Знаешь, — ответил Сиегард, и лицо его опять стало серьёзным. — Есть люди, которые ни перед чем не остановятся, чтобы достичь своей цели…

Эрика и сама вспомнила один из недавних боёв под Годдардом, когда один из кланов, формально независимый, как-то подозрительно быстро оказались на стороне недавних врагов. Это и позволило противнику одержать внезапную победу, одну из главных ролей в которой, безжалостно вырезав своих бывших друзей и товарищей, сыграл этот самый клан. Название этого клана Эрика старалась забыть, вычеркнуть из своей жизни, но не скоро она забудет этот вид, представший перед её глазами тогда, — вид поля боя со множеством лежащих на нём её товарищей, погибших или погибающих, — и развивающиеся чёрные флаги с белыми крестами над их телами. Флаги их убийц. Флаги предателей, переметнувшихся на сторону врага из-за мелочной ссоры со своими и заманчивого предложения с другой стороны баррикад.

Эрика зябко повела плечами — эти воспоминания всегда вызывали у неё крайне неприятные воспоминания. Сиегард, похоже, тоже вспомнил ту самую битву. С хмурым лицом он повернулся к замку и продолжил всматриваться вдаль.

Холодный ветер подул с северных гор, обволакивая своим дыханием обе армии. Изменено пользователем xDream
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b][size="3"]Глава 2[/size][/b]

Лионна стояла на высоком парапете, наблюдая, как Веллион неторопливо возвращался из стана противника с известиями. Она, в принципе, знала, каков будет их ответ, но для неё это не было пустой формальностью — где-то в глубине души она, возможно, рассчитывала на мирное разрешение конфликта.

—Предводитель вражеских сил отверг предложение леди Лионны, — официально объявил эльф, представ пред ясные очи своей временной повелительницы. Лионна вздохнула, отчасти сожалея об этом, а отчасти уже мысленно готовясь к предстоящей битве.

Веллион, ничего не показывая своим выражением лица, стоял, ожидая приказов. Лионна ещё раз взглянула на него, пытаясь понять, не оскорбили ли его чем-то или не сделали ещё чего плохого с ним во вражеском лагере. В прошлый раз в уходящего посланца метнули котёл старой каши из катапульты, а перед этим запустили в сторону замка из катапульты его самого. Поэтому текучка кадров на должности официального посланца была более чем высокой.

Впрочем, Лионна сказала сама себе, этого эльфа не так легко обидеть. Немногим это удавалось, а большинство из тех, кому удавалось, уже никому об этом не расскажет. О нём даже анекдоты ходили: «заходит как-то Веллион в бар, и видит за столом командира вражеской армии…», которые неизменно заканчивались большими объёмами крови и большим количеством отрубленных голов.

—Ну что же, — сказала она, — стало быть, будем биться насмерть с проклятыми супостатами.

—Хороший план, — саркастически заметил Веллион, не теряя при этом своего формального тона или выражения лица.

Не то чтобы он не доверял Лионне, нет, дело было не в этом. Разумеется, у него был свои сомнения на её счёт, в частности, относительно её способности адекватно руководить войсками ввиду молодости. Но на самом деле, эти сомнения происходили не из объективных факторов — это давало о себе знать эльфийское образование, полученное в далёкой юности. Молодых эльфов, которые только собирались выйти в широкий мир для общения с другими расами, наставляли: «Все врут. Не доверяй никому». Разумеется, это было преувеличение, поэтому была выработана простая система: чем больше грудь у представительниц данной расы, тем меньше им следует доверять. Почему такая система? Дело в том, что так как эльфы в основном занимались магическими или военными искусствами, воспитание и передача знаний потомству ложилась на плечи эльфиек. Надо ли продолжать?

Правда, система давала сбой на гномках, но о них уже говорили как об исключении, подтверждающем правило. Кроме того, на толстых гномах оно, опять-таки, работало.

Впрочем, у Веллиона были и свои правила, которым он научился за время своей службы наёмником. Оно гласило: «Наниматель всегда прав». Это правило было единым и нерушимым для всех эльфов, которые выбирали для себя этот путь. Даже тёмные эльфы переняли его себе — правда, некоторые из них добавляли ещё один пункт: «Если считаешь, что наниматель неправ, это несложно проверить. Попытайся проткнуть его мечом. Если истина всё же с ним — она не даст ему погибнуть. Если нет — так ему и надо».

Подумав недолго, Лионна отпустила Веллиона — он больше ничем не мог ей помочь, в то время как внизу, во дворе замка, ему нашлось бы занятие.

Она глубоко вздохнула. Ситуация и в самом деле складывалась достаточно неприятная. Меньше половины солдат, на которых она рассчитывала, находилась сейчас в замке. Даже Кардия де Хестуй, на которую она всегда могла положиться как на саму себя, сейчас отсутствовала. Враг напал внезапно, и в самое неудачное для неё время. Неужели, подумала она, в замке шпион? Иначе как ещё они могли узнать, что происходит внутри? Вся входящая и исходящая корреспонденция во время военного положения тщательно проверялась, попасть внутрь можно было исключительно после тщательного досмотра, а выйти из замка — только с её разрешения. Даже сверху была натянута маскировочная сеть во избежание обнаружения при помощи геосинхронной виверны. Сеть эта была куплена за достаточно большие деньги у путешествующего гнома и закрывала примерно 25% крыши замка надписью «ЗДЕСЬ НИЧЕГО НЕТ». По утверждению гнома, тупые виверны очень легко велись на этот трюк — они же тупые, ну тупые! Лионну, правда, терзали смутные сомнения по поводу того, что виверны, как правило, оснащены специально обученным наездником, который всё же не совсем идиот. К сожалению, сеть была куплена без её участия (вот только на минутку отлучилась, по, скажем так, естественным причинам, приходит — опа, сеть!), и подумав «ну не выбрасывать же, хуже всё равно не будет», Лионна приказала сеть всё же разместить.

—Ну, просто зашибись, — вслух произнесла Лионна в ответ на свои мысли.

Леди Лионна, я готов оказывать свою помощь в обороне замка, — раздался голос у неё за спиной.

Лионна вздрогнула от неожиданности — она не слышала, как кто-то подошёл к ней сзади, — но узнала голос в следующее мгновение и подавила в себе желание зарядить обладателю голоса в глаз, разумеется, исключительно в рамках самообороны. Обернувшись, она увидела того, кого не видела очень давно — одного из тех немногих эльфов, которых она могла назвать словом «друг». Он был одет в церемониальные одежды, которые носили высшие жрецы богини Евы.

—Эллик! Ты ли это, друг мой! Сколько лет, сколько зим! — преувеличенно радостно воскликнула Лионна, как бы намекая на то, что он должен был появиться минимум неделю назад.

—Прошу прощения за свою задержку, но мы были задержаны неотложными делами в Дионе, — понимающе сказал эльф, не теряя того серьёзного тона, который был в целом свойственен мужчинам этой расы, о чём мы уже могли убедиться на примере Веллиона.

—Что случилось? Бандиты? Воры? Али хворь какая приключилась? — всё в том же духе продолжала Лионна.

—Хуже, — ответил эльф. — Таможенные службы вкупе с налоговой инспекцией. Нынешний местный владыка изволит быть тем ещё шутником, придумывает подобные вещи, — добавил он, отчасти принимая её игру, одновременно не теряя внешней серьёзности.

—Ну, я же и говорю: «воры, бандиты». Ладно, всё же перейдём к делу. Ты знаком со сложившейся ситуацией, или нужно ввести тебя в курс дела?

—Знаком, я встретил Дабиана, когда прибыл в замок. Он рассказал мне последние новости.

—В таком случае, наверняка, ты уже в курсе, что вон те люди, — Лионна протянула руку в направлении лагеря осаждающих, — собираются нас убить и захватить наш замок.

—Я догадался, — мягко ответил Эллик, — и моя задача — помочь вам убить их, тем самым помешав им сделать задуманное?

—Сообразителен, как всегда, — грустно усмехнулась Лионна. — Но это легче сказать, чем сделать. Наши противники собрали немалый зерг, а вдобавок к этому руководит им ни кто иной как сам знаменитый Сиегард.

—Ну ни фига себе, — только и смог сказать Эллик. — Вот об этой мелочи Дабиан как-то забыл мне сказать. Так это совсем даже не зерг получается, а очень даже сильная армия. Я надеюсь, у вас есть какое-то секретное оружие, чтобы им противостоять?

—Чёрт… У тебя тоже нет? — она была готова к этому, но какая-то надежда, как и в ситуации с посланцем, у неё все же оставалась.
Эльф закрыл лицо ладонью.

—Давай я пока проведу тебя по замку и расскажу, как всё плохо, а потом мы вместе что-то придумаем, и станет хорошо? — предложила Лионна.

—В такой ситуации, чтобы стало хорошо, помогут только галлюциногенные препараты, — возразил Эллик. Хотя он, в принципе, был хорошо знаком с замком — большинство замков в королевстве были построены по одному и тому же принципу — он последовал за Лионной.
Сказав, что готов помогать защищать замок, он не оставил себе дороги назад — разве что харакири, но, увы, жреца Евы было не так-то легко убить, даже если он сам этого захочет. Воскрешение ещё никто не отменял.

—Самое слабое место замка — внутренние ворота, — начала говорить Лионна, когда они спустились с парапета во внутренний двор. — Хотя проход довольно узкий и мы сможем на какое-то место задержать нападающих, им не составит труда разбить ворота издалека при помощи магии и заполонить тронный зал, численно превосходя нас. Даже стреляй мы по ним в упор, мы не сможем справиться с их волной в открытом бою.

—Верно, — заметил Эллик, — но битва начнётся раньше, чем они сюда попадут. Было бы неплохо задержать их ещё перед внешними воротами, проредив их ряды из-под прикрытия стен. Котлы с кипящим маслом, надеюсь, у вас найдутся?

—К сожалению, мы не можем их использовать, и ты это прекрасно знаешь.

Да, Эллик это знал. Очередная дурацкая конвенция Организации Объединённых Рас, призванная пропагандировать гуманность по отношению друг друга, в каком-то очередном документе от четырнадцатого числа весеннего месяца нисана, являвшемся дополнением к официальным правилам осад замков, взяли и прописали все разрешённые методы ведения войны — и среди них не было котлов с кипящим маслом. Как не было и термоядерного оружия, буде такое появится у кого-то из воюющих фракций, метательных сарделек (страшное, страшное оружие, если уметь с ним обращаться) или психологической атаки на противника путём проигрывания музыки в исполнении Бориса Моисеева.

—Я говорил в переносном смысле. Маги с массовыми разрушительными заклинаниями вполне подойдут, — заметил он.

—Я тоже об этом думала. Разумеется, нужно использовать все возможности истребить как можно врагов, прежде чем они проникнут во двор. Но важно не увлекаться и вовремя отступить внутрь замка, как только станет ясно, что они вот-вот проломят внешние ворота.
Обойдя замок, они вернулись на парапет внешней стены. В глаза им обоим сразу бросился шатёр предводителя вражеских войск, сэра Сиегарда, над которым развевался его штандарт. На чёрном фоне был изображён золотой овен, его родовой герб. И хотя многие дразнили его за это, называя его солдат баранами или овцами, а ему самому присвоили титул «золотое овно», мало кто рисковал повторить это вслух в лицо ему или кому-то из его воинов. Людям свойственно ненавидеть то, чего они боятся, сказал кто-то умный, и был, в общем-то, прав.

—Их действия — необычны. Не каждый лидер рискнёт отдавать в бою такие приказы и принимать такие решения, как сэр Сиегард, — задумчиво произнесла Лионна. — Нам нужно найти способ одержать верх над ними.

Эллик на мгновение задумался, как и Веллион, рассматривая человеческую девчонку перед собой, которой не исполнилась ещё и одна десятая от его возраста. Несмотря на это, однако, она склонна была говорить умные вещи, а Эллик ценил в людях это редкое качество.

—Я буду следовать вашему приказу, леди Лионна, — сказал он.

—Куда ты денешься с подводной лодки, — пошутила она, но лицо её оставалось хмурым и задумчивым.

Последние приготовления перед боем всегда даются нелегко. Так и сейчас Лионна, раздавая последние указания, чувствовала себя неуютно. Она лично проверяла, согласно ли плану расставлен каждый воин, лучник, маг или лекарь — при имеющемся числе личного состава она просто не могла позволить себе риск и довериться даже своим ближайшим помощникам в этом деле.

—Ну вот чего ты там торчишь?! — кричала она лучнику, высунувшемуся с парапета над внешними воротами. — Вот сейчас подойду, пинка под зад дам, навернёшься в ров, и как знаешь потом выплывай. Ворота, кстати, уже закрыты, так что как ты назад попадёшь — не знаю.

Лучник, услышав, наконец, что к нему обращаются, покраснел и поскорее засунулся обратно, бормоча о том, что маги всегда могут призвать его магией к себе из любой точки, пока не начался бой. Бормотал он это, впрочем, больше для собственного успокоения, потому что ему вовсе даже не хотелось, чтобы Лионна или кто-либо из командиров услышал его слова. У него и так была довольно опасная точка, так что выжить исключительно ради того, чтобы потом неделю драить туалеты замка зубной щёткой, ему не сильно хотелось.
Лионна уже переключила внимание на группу эльфов, которые казались чересчур расслабленными, шутили и смеялись. Высокий боевой дух — это хорошо, подумала она, но что-то тут не так.

—Развлекаемся, мальчики? — спросила она, мягко подойдя к ним.

—Так ведь как не развлечься, командор, — ответил один из эльфов с несвойственными для его расы зелёными глазами, которые выглядели странно тусклыми. Присмотревшись, Лионна поняла, что у всей компании симптомы наркотического отравления были налицо. Уловить знакомый запах в воздухе не составило труда.

—А чем это вы развлекаетесь? — спросила она, недобро прищурив глаза. Эльфы занервничали.

—Да ничего такого, начальник, — ответил другой, слегка покачивавшийся, стоя на перевёрнутом щите и изображая из себя то ли серфингиста, то ли акробата. — Анекдоты вот рассказываем.

—А расскажете и мне? — предложила Лионна, медленно обходя группу по периметру.

Эльфы задумались.

—Ну, заходят в кабак человек, гном и орк… — начал один.

—Да нет, там был человек на страйдере и гном на свинье верхом, — перебил его другой.

—А попугай? Я помню что-то про попугая! — встрепенулся третий, до этого полулежавший, прислонившись к стене.

—А про чудо-травку с полей под Дионом вы случайно ничего не помните? — спросила вдруг Лионна, угрожающе переводя взгляд с одного будущего комбатанта на другого.

До эльфов начало постепенно доходить, что их, мягко говоря, попалили. Они начали украдкой пытаться спрятать или выбросить недокуренное и натянуть на физиономии лица раскаяния.

—Я проверю через пять минут — делайте что хотите, — продолжила в уже более спокойном тоне временная представительница Госнаркоконтроля, — и если вы не будете стеклы как трезвышко, мои маги, — она кивнула в сторону пары весёлых парней неподалёку, игравших фаерболами в волейбол, — помогут вам дойти до нужной кондиции.

Она отвернулась и ушла, не говоря больше ни слова. Краем глаза она заметила шевеление за спиной — эльфы судорожно рылись по рюкзакам в поисках противоядий, а бедный танк пытался по памяти сплести заклинание излечения ядов. Заклинание пока получалось не очень хорошо, а если бы и получилось, Лионна знала, здесь бы оно не помогло. Впрочем, она была уверена — через пять минут этот отряд будет в полной боевой готовности. Все знают, как маги лечат любые заболевания. Банальные атакующие заклинания доводят человека до клинической смерти, после чего клирик или любой другой маг-лекарь возвращает его к жизни. После нескольких лечебных заклинаний на восставшем из мёртвых не остаётся прошлых магических эффектов, как положительных, так и отрицательных — смерть лечит всё, как шутили маги. Как бы сильно ни был проклят человек (эльф, тёмный эльф, орк, гном, нужное подчеркнуть), после такого курса интенсивной терапии он оказывался абсолютно чистым и свежим, за исключением небольшого головокружения, сильной, но недолгой, тошноты и длительного желания оказаться как можно дальше от мага, который осуществлял первую фазу лечения.

Когда Лионна шла по замковому двору, к ней вновь подошёл Эллик. Его сопровождала эльфийка, также в одеянии жрицы Евы. На шее у неё висел медальон, посвящённый самой Богине Озера. От него исходило слабое сияние, которое наполняло окружающий воздух аурой покоя и тепла. Люди, все до единого, не могли отвести взглядов от прибывшей, хотя внешне она мало чем отличалась от прочих эльфиек, коих немало было и сейчас в лагере. Лишь окрик Лионны «Вы бы так приказы внимательно слушали, как на баб пялились» привёл их в чувство, и они постепенно вернулись к предбоевой рутине.

—Это оракул Луэллин, высшая из клириков богини Евы, прибывших вместе со мной, — представил Эллик свою спутницу Лионне. Она вновь почувствовала себя неловко, понимая, что позиция этой гостьи в эльфийском обществе, да и во всём мире, значительно выше, чем её. На её приветственный поклон эльфийка ответила мягким кивком.

—Я благодарна вам за помощь, которую вы собираетесь нам оказать, — сказала Лионна. — Мы высоко ценим ваши усилия, и я лично хочу, от имени барона Эстуса, заверить вас в нашей полной заинтересованности в дальнейшем сотрудничестве.

Эльфийка вновь ничего не сказала, а Эллик продолжал:

—Сегодня Луэллин будет сопровождать вас, защищая вас своей магией и излечивая в случае необходимости.

Лионна, польщённая такой высокой честью, нашла в себе силы ответить:

—Как я уже сказала, я благодарна за помощь, и особенно за такой персональный эскорт. Но я не могу не думать о своих солдатах. Воинам во дворе, лучникам на стенах такая помощь пригодится значительно больше. Я всё равно не собираюсь лететь в первых рядах, и, кроме того, когда достопочтенная Луэллин сможет спасти одну лишь мою жизнь, на поле боя она может спасти десятки жизней наших солдат. Прошу тебя назначить эту помощь не мне, а солдатам Веллиона.

—Армия — ничто без её предводителя, — быстро возразил Эллик, — и мы примем любые меры, чтобы защитить вас. Ваша безопасность, леди Лионна, — наша главная и единственная забота в данной ситуации.
Эллик внезапно понял, что говорил чересчур громко, и обвёл глазами солдат вокруг. Те, однако, были чересчур заняты, притворяясь, что ничего не слышали, поэтому он продолжил, уже чуть тише:

—Когда начнётся бой, всё смешается в невыразимом хаосе. Десятки людей будут гибнуть, лекари не будут справляться с лечением раненых и реанимацией павших. Старые и молодые, опытные и новички — все равны перед смертью, и многие из них останутся сегодня на поле боя. Но одно я знаю наверняка — вас среди них не будет. Если мы хотим удержать замок, мы любой ценой защитим вас.

Не находя более аргументов, Лионна молча опустила голову, выражая своё согласие.

Вдалеке раздался протяжный звук боевого рога, который заставил всех в замке встрепенуться. Все знали, что он означает. Наступали последние мгновения затишья перед бурей. Солдаты неторопливо, но уверенно занимали свои позиции. Маги поддержки начинали читать свои заклинания, накладывая полезные эффекты на воинов и атакующих магов. Золотистая энергия струилась через туловища лучников, стоящих плечом к плечу на стенах. Яркие вспышки отмечали воинов ближнего боя во дворе. Разноцветные огни соулшотов и спиритшотов, магических зарядов, усиливающих действие оружия, сливались воедино. Лучники натянули тетивы до предела и были готовы стрелять на поражение.

Невидимый командир вдалеке отдал приказ, и войска осаждающих, выстроившись в группы и отряды, начали свой марш в сторону замка. Периодически оттуда доносились крики команд или боевые кличи. Флаги различных кланов и отрядов развевались на ветру — все осаждающие хотели, в первую очередь, снискать себе боевую славу. Как и на стенах замка, в рядах осаждающих то тут, то там ярко вспыхивали огни полезных заклинаний. Скоро, знала Лионна, они сменятся другими, холодными огнями, которые понесут смерть и разрушения в ряды её воинов — стоит лишь магам врага подойти на достаточное расстояние, что они наверняка и попытаются сделать под прикрытием отрядов танков и простых воинов, которые пойдут в авангарде. Но она не собиралась этого допустить. Высоко подняв руку, она крикнула, и голос её, усиленный магией, услышал каждый солдат в замке:

—Приготовиться! — и, хотя лучники уже были готовы, они ещё туже натянули тетивы и проверили прицелы. — Огонь!

В небо взметнулась туча стрел, смертоносной радугой направляясь в ряды врагов.

Битва за Гиран началась.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b][size="3"]Глава 3[/size][/b]

Не нужно было быть опытным стратегом или провидцем, чтобы угадать, кто первым ломанётся к воротам замка. Конечно, это был клан Красного Волка, наши бравые темнокожие друзья, которые спешили снискать себе боевую славу раньше других, убить как можно больше врагов и, возможно, втихаря записать на себя замок, пока никто не смотрит.

Видя их стремительную атаку, противники расступались перед ними, предпочитая столкнуться с мечами и топорами отрядов людей, которые надвигались медленнее и осторожнее, чем с отточенными клинками тёмных эльфов, которые вихрем неслись к воротам. Достигнув цели, они остановились и уже приготовились сносить ворота с петель силой своих тонких мечей и кинжалов, как вдруг внезапно до них дошло, почему они так легко смогли пройти к самим воротам, оставив позади всю остальную армию. Да, чёрт побери, подумал каждый из них. Вся армия позади, ещё далеко, мы тут одни совсем под этими воротам. А сверху, между прочим, стреляют, нехорошие такие люди и эльфы.

В довершение всех бед, опять же внезапно, из потайных проходов по бокам от ворот вынырнули несколько десятков эльфов, защищающих замок, отрезая Красным Волкам отход. Зажатые между воротами и медленно приближающимися эльфами, поливаемые сверху дождём стрел и заклинаний, отважные чёрные братья не сдались — напротив, сомкнув ряды, они ровным строем пошли на врага, который закрывал им путь к свободе. Они понимали, что их дело плохо — ведь история показывает, что даже один-единственный эльф, вооружённый метательным гномом, может разбить, по сути, небольшую армию, выйдя через потайной проход сбоку от ворот. А тут три десятка эльфов. Слава Шиллен, что хотя бы без метательных гномов, подумали некоторые из них.

Видя, что камрады оказались в беде, и, видя, что предводительствует этой бедой тот самый эльф, что не так давно был у них в лагере, и которого он даже слегка уважал за то, как он себя повёл, оказавшись в стане врага, Сиегард поспешил направить на помощь Красным Волкам подкрепление, иначе они были бы в очень скором времени изрублены на куски, да так, что ни один бишоп не воскресил бы. Заметив приближающихся союзников, тёмные эльфы воспрянули духом и принялись наступать с удвоенной силой — хотя их ряды редели значительно быстрее, чем ряды их противников. Впрочем, увидев ситуацию, защитники замка и сами не стали рисковать, оставаясь в бою больше, чем нужно. Их лидер, которого мы знаем как Веллиона, отдал приказ к отступлению, и в мгновение они рассыпались по сторонам, возвращаясь внутрь замка через те же потайные ходы, через которые они пришли, а также с помощью магии.

Воссоединившись со своими, изрядно потрёпанные и уменьшившиеся в количестве, но по-прежнему гордые и рвущиеся в бой Красные Волки вернулись в лоно матери-армии, где им предстоял короткий отдых перед новой битвой. Прочие же солдаты, сперва слегка приунывшие при виде того, как жестоко расправлялись с их весьма сильными союзниками, теперь вновь продолжили атаку с той же целеустремлённостью. Бои шли уже во многих местах, на открытом пространстве, под стенами замка, на крутых склонах и пологих равнинах. Атакующие продвигались медленно, соперник специально старался их измотать, навязывая длительные бои за каждый участок земли. Погода менялась, на смену невозможной жаре приходили облака, окрашенные заходящим солнцем в кроваво-красный цвет. Так же менялось выражение лица Сиегарда, кроме той части про кроваво-красный цвет. Он выглядел так, будто только что надкусил что-то невероятно кислое и вот-вот с ним случится что-то ужасное, и он превратится в тыкву. Ход боя огорчал Сиегарда.

Эрика, стоявшая рядом, разделяла его эмоции. Она вопросительно смотрела на него, ожидая, что он, как всегда, вот-вот использует свою легендарную смекалку и переломит ход боя в их пользу. Но время шло, а Сиегард лишь стоял и смотрел на разворачивавшуюся перед ним картину битвы. Он не сказал ни слова с момента её начала, за исключением короткого приказа, пославшего людей на помощь клану Красных Волков, оказавшихся в ловушке.

—Это совсем не то, что я ожидала! Почему всё идёт не так, как мы планировали? — наконец не выдержала она.

Уже договаривая последнюю фразу, он поняла, что всё совсем не так. Дела идут не так, как планировала она, но никто никогда не мог знать, где находится дно планов Сиегарда. Что если он предполагал именно такой ход боя, что если сейчас он лишь ждал нужного момента, чтобы отдать решающий приказ?

На лице Сиегарда отражалась напряжённая работа мысли. Он действительно чего-то ждал, но при этом его мозг работал, не отдыхая ни секунды, просчитывая комбинации. В какой-то момент Эрика готова была поклясться, что она слышала, как скрипят в его голове маленькие шестерёнки, но почти сразу она поняла, что звук шёл с другого направления — это стоящий неподалёку гном, который уже успел надеть полную тяжёлую броню, теперь безуспешно пытался почесать зад.

Эрика улыбнулась. Она часто, даже в гуще боя, вылавливала подобные моменты — они делали жизнь капельку веселее и разнообразнее. На мгновение ей захотелось подойти и помочь бедняге, но она быстро взяла себя в руки, вспомнив, что же именно ей пришлось бы сделать, чтобы помочь ему. На такие жертвы, даже ради морали своих солдат, она пойти не могла.

Это напомнило Эрике о другом случае, произошедшем не так давно на осаде Глудио. Отряд гномов, осаждавших замок, использовал свою земную магию, чтобы призвать огромную пушку, круглую как бочку, с дулом, напоминающим голову свиньи. Пушка выступала в роли и танка — в её бочкообразном туловище помещалась небольшая группа гномов, которая управляла ею, а в нужный момент выскакивала из недр гигантского сооружения и атаковала врага. Зная об огромной разрушительной силе «свиньи», защитники замка послали на перехват отряд огненных магов. Хотя даже совокупным залпом те не смогли её уничтожить, они разрушили её опоры, и пушка завалилась набок. Но гномы внутри не растерялись. Почти мгновенно, так, что появлялась мысль, а не было ли это продуманной и проработанной тактикой, они пришли в движение. Так как пушка была круглой, и внутри было достаточно свободного места, они, словно белки в колесе, начали бегать по её внутренней окружности. Но об этом стало известно лишь потом. Всё, что увидели тогда защитники замка — это то, что огромное сооружение, которое они считали выведенным из строя, вдруг сдвинулось с места и, набирая скорость, покатилось в их сторону. Не останавливаясь (да и как ты такую махину остановишь?), «свинья» врезалась в стену, мгновенно снося ворота, часть стены и внутреннюю башню. Ударившись о внутреннюю стену замка, она всё же треснула и развалилась. Оттуда выскочили гномы, намеревавшиеся добить недодавленных, но длительное вращение сказалось на них — не в силах держаться на ногах, они падали. Впрочем, дело было уже сделано — на месте ворот зияла огромная дыра, защитной башни не существовало, чем осаждающие не преминули воспользоваться.
Эрика заставила себя собраться и вспомнить о настоящем. Что-то её вырвало из объятий воспоминаний. Это «что-то» нервно прыгало у неё перед глазами, говоря какие-то слова, предположительно, обращённые к ней. Сфокусировавшись, она поняла, наконец, что это был Грэхем, представитель нанявшего их лорда. Следующий логический вывод дался ей достаточно легко: Грэхем был недоволен. Он просто-таки негодовал, и потоки любви и дружбы лились рекой из его уст, обволакивая всех вокруг.

—Алло! Вы меня слышите? — кричал он, судя по всему, не в первый раз — так крепко Эрика погрузилась в воспоминания.

—Слышу, слышу, — раздражённо откликнулась она. — В честь чего паника на этот раз?

—Чёрт возьми, я здесь с вами не шутки шутить пришёл! Вы знаете, какую чёртову уйму денег стоили эти наёмники? А вы их сейчас чуть всех не положили перед воротами! — брызгал слюной достопочтенный посланец.

—Спокойно, спокойно, всё хорошо, у нас всё под контролем, — ответила Эрика, пытаясь его хоть как-то утихомирить.

—Я вижу, каков ваш контроль! На поле боя творится чёрт знает что! Я бы и то лучше воевал, чем ваши солдаты.

—Ну так вперёд, меч там, берите и воюйте, — предложила ему Эрика, правда, почему-то, Грэхем не спешил воспользоваться предложением.

Неожиданно, Сиегард шевельнулся. Простояв недвижимо с самого начала осады, он обернулся к своим солдатам, которые ещё были в лагере. Заметил Грэхема, он на мгновение прислушался к увлекательной дискуссии, которая шла между ним и Эрикой, после чего, полностью его проигнорировав, начал отдавать приказы:

—Красным Волкам отойти назад! Лучники — выдвинуться на позиции! Огонь по ближайшим рядам врага, залпами по три выстрела. Огненные стрелы — под ноги противнику. Затем переключить огонь по позициям вражеских лучников на стенах.

Сиегард на мгновение замолчал, будто ещё раз обдумывая какое-то решение, проверяя его целесообразность в последний раз.

—Воинам клана Кривого Когтя приготовиться к наступлению, — наконец скомандовал он.

Команды Сиегарда были незамедлительно доведены до личного состава командирами отрядов, и хорошо обученные солдаты, до этого довольно расслабленно ожидая действия, мгновенно пришли в движение. Стрелки разбились на группы по пять человек (кое-где среди них также мелькали лучники-фантомы тёмных эльфов) и синхронно выдвинулись вперёд, приготовившись атаковать. Стрелы легли на натянутые тетивы, и по движению руки командира синхронно взмыли в небо. Обрушившись дождём на ряды врага, они заставили их остановиться, а кое-кого даже отступить назад, принеся минутное облегчение своим солдатам, которым этот отдых был так нужен.

Лучникам же отдыхать было пока не время. Спустя считанные мгновения после залпа они вновь стояли с натянутыми тетивами, ожидая команды стрелять. На этот раз стрелы на тетивах были не простыми — магия огня, древняя и яростная, была наложена на каждую стрелу. Тёмные рейнджеры-фантомы добавляли к ней что-то своё, мрачное и смертоносное, для дополнительного эффекта. Рука взлетела вверх и опустилась — и тотчас же взлетели вверх стрелы. В воздухе каждая из них разделилась на множество частей, которые падали на поле боя по широкой дуге. Эти стрелы почти никого не ранили, даже не попадали во врагов — у них была другая цель. Там, где они падали, на голой земле вспыхивало пламя, не угасающее само по себе, ибо его питала та самая магия, наложенная до начала боя опытными заклинателями и могучими волшебниками. Огонь пылал яростно, и воины противника шаг за шагом отступали от него, чувствуя магическое присутствие, вдобавок ощущая и чёрную магию тёмных эльфов. Огонь, подпитываемый ею, не только обжигал любого, кто к нему прикасался, но высасывал его жизненную силу, его волю, лишая контроля над своим телом, которое оставалось стоять, пока его не выхватывали из огня свои бойцы — либо пока оно не сгорало заживо.

Солдаты Сиегарда, обученные на многочисленных тренировках, напротив, смело шагали в этот огонь (ну, стоит признать, некоторые — не очень смело, но не то чтобы у них был выбор). Защищённые амулетами и зельями, предусмотрительно выданными им всё теми же магами, они невредимыми выходили на другой его стороне и бросались в атаку на застывших в недоумении солдат врага. Конечно, те недолго стояли застывшими — они были очень, очень хорошими воинами, и битва вспыхивала вновь. Но магическое пламя сделало своё дело — осаждающие замок солдаты продвинулись заметно вперёд, подойдя уже близко к стенам замка.

Стоит отдать должное и обороняющимся — они не сидели сложа руки в стенах замка. Оракулы и жрецы Евы, мистики светлых эльфов, мгновенно начали плести заклинания, которые должны были погасить огненную бурю атакующих. Как и следовало ожидать, магия воды богини Евы сработало, и через какое-то время на месте пылающих озёр осталась лишь выжженная земля, уже не представлявшая угрозы ни для кого. Впрочем, действие это оказалось напрасным — бой уже переместился ближе к замку, и погасив огонь, защитники только облегчили тыловым отрядам армии Сиегарда подход.

Тем временем, вернёмся в упомянутый тыл. Грэхем, хоть он и был приятно порадован этим локальным успехом, основной акцент своих мыслей и действий сдвинул в направлении взаимоотношений со Сиегардом. Проще говоря, он опять негодовал — на этот раз по поводу того, что его игнорируют. В ярости (слегка наигранной, стоит отметить — продвижение вперёд не могло его не радовать), он даже начал топать ногами, напоминая больше рассерженного пингвина, чем реальную угрозу. Хотя, всё в мире относительно. Поверьте, вы не хотите встретиться с рассерженным пингвином один на один. Я гарантирую это.

—Вы меня слушаете вообще или как? — шипел он. — Я здесь не просто так, между прочим! Моё слово для вас должно быть словом вашего лорда, который вас нанял! А вы на меня даже не смотрите! Я с вами разговариваю, молодой человек!

Грэхем протянул руку, чтобы потрясти за плечо Сиегарда, но тут чёрная пантера, которую он перед началом боя призвал из измерений тёмной магии на случай непредвиденных осложнений, подняла уши и едва слышно зарычала. В мгновение ока она, до этого мирно лежавшая на земле, оказалась между Грэхемом и Сиегардом. Видя, что Грэхем продолжает своё движение, она легонько ткнула его плечом в колено — насколько «лёгким» может получиться толчок у почти трёхсоткилограммового хищного зверя. В колене что-то опасно хрустнуло, но старые кости выдержали. Грэхем потерял равновесие, и, чтобы не покатиться кубарем, стал неловко отходить назад, пока не встретился с бочкой с питьевой водой, в которую он благополучно приземлился. К счастью для него, вода была частично выпита, поэтому ни его репутация, ни штаны подмоченными не оказались.

Пантера насмешливо посмотрела на тщетно пытающегося выбраться Грэхема, зевнула и вновь улеглась у ног своего хозяина. Почувствовав себя в относительной безопасности, наш новоявленный Диоген, не покидая бочки, разразился тирадой о том, какая нынче пошла молодёжь, не уважает стариков, котов своих на них натравливает, по-хамски себя ведёт, да и вообще, сейчас им только вортексы-шмортексы подавай, вот не то, что в наше время, когда развлечения мы себе делали сами из куска стали, спёртой из кузницы гнома, когда тот ходил за пивом.
Проходивший мимо лейтенант попытался обратить внимание Грэхема на то, что его поведение является социально неприемлемым, и ему стоило бы пересмотреть свои взгляды на окружающих, но в ответ тут же получил увлекательнейшую лекцию, благодаря которой узнал много нового о себе, своих ближайших родственниках, своём командовании и своём боевом молоте, который, если верить Грэхему, в ближайшее время благодаря его же усилиям должен был вступить в противоестественные интимные отношения с его (лейтенанта, не Грэхема) пятой точкой.

Вдруг Грэхем замолчал — то, что случилось дальше, сбило весь его боевой запал, так как этого он ну никак не ожидал. Сиегард, до этого полностью его игнорировавший, подошёл к нему и протянул руку, помогая выбраться из бочки, с которой тот уже успел в некотором роде породниться — по крайней мере, ему казалось, что он с ней связан тесными узами всерьёз и надолго.

—Не волнуйтесь, мой добрый друг, — сказал Сиегард, когда Грэхем был на ногах и провёл быструю инспекцию своих одежд на предмет промокания. — Вспомните, что вы наняли меня и моих людей именно потому, что вы верите в мою способность вести бой. Так дайте же мне это делать, и мы вместе придём к этой победе, в которой, поверьте, я заинтересован не меньше вас.

Одна рука его лежала на голове тёмной пантеры, которая, прижав уши, слегка мурлыкала от удовольствия. Грэхем, слегка с опаской поглядывая на неё, ответил:

—Конечно, я понимаю. Просто иногда ваши действия… скажем так, вызывают у меня недоумение, поскольку…

—Не стоит волноваться, — улыбнувшись, прервал его Сиегард. — Поверьте мне — всё закончится ко всеобщему удовлетворению. Разумеется, нашему — бедняги из замка едва ли будут довольны исходом. Если же что-то пойдёт не так — я готов лично отвечать перед высоким лордом за каждое решение, которое я сегодня принял или приму.

—Я рассчитываю на это, ведь, как вы сказали, победа сегодня действительно в наших общих интересах.

—Я рад, что вы по-прежнему доверяете. Теперь, если не возражаете, я вернусь к командованию. Полномасштабная атака ещё впереди — это лишь разведка боем, проверка сил противников. Скоро, поверьте, начнётся настоящее наступление, перед которым нашему врагу не устоять. Пока же рекомендую вам найти комфортное и, главное, безопасное место и наблюдать за событиями оттуда.

Пантера, лежавшая рядом, приоткрыла один глаз, как бы намекая, что опасность может исходить не только от врагов, поэтому место Грэхему бы стоило выбрать подальше. Уловив этот взгляд, в котором блеснуло заходящее солнце, он поспешил последовать совету. Действительно, подумал он, лорд не напрасно выбрал этого человека командиром своих войск. Он знает, что делает.

С этими мыслями Грэхем удалился в молчании в свой шатёр. Битва продолжалась за его спиной.

Капля. Ещё одна капля. Мало-помалу начинался дождь. Ещё так недавно стояла невыносимая жара, когда хотелось просто лечь где-нибудь и не шевелиться — и вот сейчас порывы пронизывающего ветра начинали перемежаться холодными дождевыми каплями. Это не было тем приятным тёплым дождиком, который можно было бы ожидать после такого летнего зноя. Его принесли холодные тучи, которые родились далеко на севере, за Долиной драконов, дальше, чем стоят замки неприступного Орена и гордого Адена, дальше Барьерной Гряды, которая разделяла королевства Аден и Эльмор, дальше огромного города Годдарда, в северных землях, покрытых снегом, где обитали гномы и орки.

Дождь быстро превратил поле битвы в вязкое болото, в котором увязали все, кто ступал на него. Даже грациозные эльфы, известные своей лёгкостью походки, уже не могли перемещаться так легко и бесшумно. Казалось, это должно было сыграть на руку защищавшимся, но, хотя вязкая жижа действительно замедляла наступление, она также замедляла и отступление — войска Лионны Блекбёрд стали чаще оказываться в ситуациях, когда они просто не могли сделать шаг назад, не рискуя упасть, поскользнувшись.

Вода была стихией светлых эльфов, но им была более привычна «добрая», журчащая вода лесных ручьев или спокойная вода озёр. Эти же капли, падая сверху, зло хлестали по лицу мистиков Евы, которые неустанно творили новые и новые заклинания, долженствовавшие остановить, покалечить или уничтожить солдат Сиегарда. Видя это, он отдал приказ усилить магическое прикрытие, которое осуществляли маги человеческой расы. Тёмные эльфы же, пользуясь тем, что помимо дождя метеорологические условия предоставили в их распоряжение яростные порывы ветра, которые давали им силу, усилили магическую бомбардировку порядков защитников замка.

Несмотря на такую мерзкую погоду, которая становилась хуже и хуже с каждой минутой, атака продолжалась и даже усиливалась. Лучники, чьи стрелы были малоэффективны при таком сильном ветре, шли вперёд вместе с остальными солдатами, вооружившись короткими мечами или кинжалами. Маги обеих сторон завязли в магической войне друг с другом, и заклинания летали, как правило, над головами пеших воинов, не причиняя им вреда. Вновь на поле основное слово должна была сказать сталь.

Эрика смотрела на всё новые и новые отряды, которые уходили в сторону Гиранского замка. Она знала, что это ещё не все силы, которые им предстоит бросить, чтобы сломить сопротивление упрямцев, засевших за высокими каменными стенами. Сиегард, она знала также, был не из тех, кто, считая себя в военном деле экспертом, полагался исключительно на количество солдат, полагая, что использование большого количества пушечного мяса является такой особой тактикой. Он имел в запасе несколько трюков, которые должны были внести элемент неожиданности в сражение. Сейчас она невольно перевела взгляд на один такой трюк, который сидел чуть поодаль в высокой траве под каплями дождя, глядя вдаль отрешённым взглядом.

Орк по имени Шакдун занимался непривычным для своей расы делом — медитацией, пытаясь найти внутреннее спокойствие и равновесие. В своём племени он завоевал почётное право на титулование Разрушитель. Это звание, на рычащем оркском языке звучащее как «дестр», свидетельствовало, что его носитель обладает недюжинной силой и достойно показал себя в сложнейших битвах против многих противников одновременно. Особенностью таких воинов является возможность впадать в состояние бешенства на короткое время, в течение которого орк становился просто машиной для убийства — ничто не могло остановить его, кроме, пожалуй, смертоносной магии, направленной издалека — но горе было тому магу, до которого разъярённый орк добирался раньше!

Шакдун владел этим мастерством в совершенстве. При этом однако, он был весьма духовным орком, по крайней мере, так его называли представители других рас, имевшие возможность близко познакомиться с ним (именно с ним, а не с его огромным двуручным мечом; а последних было гораздо больше). Он всегда много думал, а перед боем он не распалял себя физическими испытаниями, граничащими с мазохизмом, как это делали его сородичи, а, напротив, старался сосредоточиться и найти точку равновесия внутри самого себя. Возможно, именно за это он был изгнан из своего клана — ему просто не было в нём место с таким чересчур философским отношением к жизни. Либо к этому имел какое-то отношение тот случай, когда он случайно, экспериментируя с магическими свитками, что вообще воинам орочьей расы было противопоказано, поджёг пышный хвост волос верховного шамана, которым тот весьма гордился. Или та ситуация, когда он, охотясь на диких лосей для пропитания, случайно покалечил крупный разведотряд соседнего племени, которые, ничего не подозревая, прятались в окрестных лесах, наблюдая за соседями. Был ещё тот случай с разбитой статуей Паагрио и тем, что с тех пор в его деревне называли «летающим мечом Шакдуна»…

Так или иначе, Шакдун оказался изгнанным из своего племени и был вынужден скитаться по миру в поисках нанимателя, предоставляя свои услуги компактной машины смерти. Ну, не то чтобы так уж «изгнан», если подумать... Скорее, ему мягко намекнули, что он был там более нежелателен. Ну, как «мягко». По-орочьи мягко. По крайней мере, летающие в спину метательные молоты при прощании присутствовали в достаточном количестве.

Глядя на него, Эрика гадала, о чём же он думал. Возможно, как многие орки, думала она, только о предстоящей битве, о кровавом месиве, которое он будет оставлять там, где пройдёт. А может, о Сиегарде и его командирских способностях? Это был первый раз, когда Шакдун принял предложение Сиегарда принять участие в его кампании, хотя тот уже давно к нему присматривался — орки-Разрушители ценились весьма высоко в бизнесе наёмников.

Шакдун был не один — хоть он и являлся сам по себе самодостаточной боевой единицей, Сиегард распорядился собрать для него целый отряд. Маги, которые должны были наложить на него заклинания, ещё более усиливая и без того ужасающую атаку двуручного меча. Другие маги, которые должны были защитить отважного воина от вражеских заклинаний. Третьи маги — лекари — которые должны были исцелять любые раны, которые орк, несомненно, получит на своём боевом пути. Даже клан Красного Волка выделил одного из своих загадочных Тёмных Танцоров, которые своими мистическими танцами придавали силы всей группе, в состав которой они входили. Никто из людей толком не мог понять, как эти танцы работали — внешне они ничего из себя особенного не представляли, если, конечно, танцевала не тёмная эльфийка, — но эффект от них был налицо. В составе защитников замка, знал Сиегард, тёмных эльфов не было, и присутствие в его армии нескольких Танцоров должно было дать им заметное преимущество.

Один из людей, входивших в его отряд, отделился от основной группы и подошёл к орку, предлагая ему плащ, чтобы хоть как-то защититься от воды, льющейся из темнеющего неба. Не оборачиваясь, Шакдун поднял и опустил руку — человек понял знак и вернулся обратно. Шакдуну не нужна была защита от такой мелочи, как дождь.

Эрика не была единственной, кто обратил своё внимание на разрушителя в этот момент. Как чёртик из табакерки, из своего шатра вылез Грэхем и проскрипел ей на ухо:

—Не кажется ли вам, что пора задействовать нашего зелёного друга? Иначе, того и гляди, он сам бросится со своей дубиной на людей, не разбирая, кто свой, а кто чужой.

Эрика не нашлась, что ответить на это — ни один признак не указывал на то, что Шакдун терял терпение; напротив, по сравнению с тем же Грэхемом он казался образцом спокойствия.

—Он не причинит нам вреда, уважаемый Грэхем, успокойтесь, — ответила, наконец, Эрика.

—Не причинит? Откуда вы знаете?! Это тот самый орк, что собственноручно и единолично уничтожил деревню орков племени Таик в Лесу Зеркал! И как недобро он на нас смотрит, вот увидите, он набросится на нас при первой же возможности, ему лишь нужно полакомиться нашим мясом. По нему же видно, он людоед, как все орки, я вам это гарантирую!

«Я бы на тебя ещё не так смотрела, да и съесть тебя, возможно, согласилась бы, лишь бы ты заткнулся», — подумала Эрика, а вслух сказала:

—Прошу вас, умерьте пыл. Вы, в конце концов, не полководец, чтобы что-то гарантировать. Его время ещё не пришло. Как бессмысленно бить мух магическим «куполом», так бессмысленно выпускать его на поле в гущу битвы против отдельных солдат.

—Когда же придёт его время? — нетерпеливо спросил Грэхем. — Напомню, аренда этого орка финансировалась из средств моего лорда, а как его представитель, я…

Аренда, подумала Эрика. Классно сказано. Можно было ещё сказать «лизинг». А что, неплохо. «Мой повелитель сделал возможным лизинг этого орка».

—Сэр Сиегард давно всё продумал, — не теряя самообладания, ответила она. — Он отдаст приказ и Шакдун вступит в бой.

—О да, — продолжал кипятиться Грэхем, — ваш мудрый лидер всё предусмотрел, как всегда, конечно. Он знает, что делать, он приведёт нас к победе, — саркастически продолжал он. — Но только я прошу вас помнить — если он потерпит поражение…

—Поражения не будет, — отрезала Эрика. — Мы победим сегодня. Этот замок будет нашим.

Первая молния прорезала небосклон, а через несколько секунд вдали прогремели раскаты грома.

Старый гном-привратник стоял, опираясь на свой топор, и смотрел на восток. Капли дождя, подошедшего с севера, уже изрядно намочили его плащ, надетый поверх старой, потускневшей мифрильной брони. Однако гном всё стоял и смотрел туда, в сторону замка, где в тёмном небе постоянно блистали отблески заклинаний, которые метали друг в друга маги двух противоборствующих сторон.

Это зрелище было завораживающим, и, хотя оно повторялось с завидной регулярностью примерно каждые две недели, каждый раз старый гном выходил из своей маленькой сторожки на восточных воротах Гирана и смотрел на разворачивающийся перед ним спектакль. Он напоминал ему холодные небесные огни его родины, северные сияния, развёртывающиеся в небе над гномьими рудниками в холодных заснеженных горах и над его родной деревней, что примостилась на одной из этих гор.

Гнома звали Тран, и прошло уже почти полвека с тех пор, как он в последний раз покинул свои родные земли в поисках лучшей жизни. Жизнь простого рудокопа была не для него, а скромный пост стража покоя, который он занимал, был недостаточен для его горячего, как огни горна, характера. Гномы были народом исключительно прагматичным и спокойным, а если и напивались в хлам — как правило, сами вышибали дух друг из друга, так что помощь стражников не требовалась. Угроз же извне практически не приходило — набеги немногочисленных волков или диких орков сложно было считать серьёзной угрозой, с учётом того, что абсолютно каждый гном мог взять в руки оружие и вломить посягнувшим на их честно нажитое непосильным трудом по самое не хочу.

Устав от рутинной ежедневной работы в деревне, где никогда ничего не происходило, Тран ушёл на юг. Его верный топор, который до сих пор был с ним, не раз выручал его в пути через дикие земли Эльмора — хищные звери и не менее хищные разбойники не раз пытались нажиться, соответственно, мясом или деньгами за счёт путешествовавшего в одиночестве гнома, но всегда их ожидало горькое разочарование, нередко сопровождавшееся тяжкими телесными повреждениями или даже летальным исходом. Но в конце концов Тран пришёл в королевство Аден, где война была искусством, а боевое мастерство — товаром. Здесь он нашёл своё счастье воина — постоянно, тут и там, он имел массу возможностей хорошенько поразвлечься, размахивая топором и кроша черепа врагов.

Чутьё гнома, безошибочно приводящее любого представителя этой бочкоподобной расы к наживе, не дало ему прогадать — он быстро сориентировался в происходящем и стал зарабатывать немалые богатства, предлагая свои услуги богатым и, главное, успешным нанимателям. Он участвовал в битвах на стороне сильнейших, делая их ещё сильнее, и это принесло ему немалую славу, помимо уже упомянутых богатств. Многие командиры отрядов наёмников были рады заполучить к себе Трана хотя бы на одну битву, ещё больше хотели бы включить его в свои регулярные войска. Но тот никогда не оставался в одной и той же армии более чем на один бой — таков был его принцип.

Прошли десятилетия, и вместе со старостью к Трану пришло смещение интересов. То, от чего он сбежал раньше — тихая, спокойная, размеренная жизнь — стало привлекать его всё больше. Он знал, как у гномов относятся к таким авантюристам, как он, и поэтому возвращаться в свою деревню ему не хотелось. На заработанные в боях деньги он приобрёл участок земли к северо-западу от Орена, и создал там ферму, в которой выращивал редкий сорт грибов. Из этих грибов получалось отменное пиво, которое он продавал, зарабатывая ещё больше денег. Вскоре его пиво стало известным во всём королевстве. Им заинтересовались даже члены королевской Гильдии Пивоваров, которые сначала пожаловали в гости к Трану с налоговой проверкой, а потом с рэкетом. Но гном не был бы гномом, если бы не смог из этого извлечь выгоду — после этих визитов он стал почётным членом гильдии, а его ферма разрослась до размеров целой грибной плантации.

Беда, как всегда, пришла внезапно, и оттуда, откуда её не ждали. Банально, да, но оно, вообще, в жизни так всегда и случается. Строго говоря, до сих пор неизвестно, откуда же именно она пришла, и едва ли станет известно когда-либо.

Ах, да. Собственно, беда. Она заключалась в банальной эпидемии, чуме, называйте как хотите. Невиданное раньше заболевание поразило грибы на плантации Трана, распространяясь на окрестные растения. Поговаривали, что она была магического происхождения — на эту мысль наталкивал тот факт, что гигантские грибы, заражённые ею, оживали, начинали бродить туда-сюда, смешно подпрыгивая, бросались на людей и даже пытались говорить. Болезнь распространялась очень быстро, и в опасности уже оказался сам Орен, когда подоспели маги из Башни слоновой кости. Своими заклинаниями они выжгли всё вокруг (теперь уже бывшей) фермы Трана, не дав болезни распространиться дальше. Вглубь, однако, они не рискнули продвинуться, ограничившись установкой защитного магического поля, которое не давало эпидемии и заражённым ею продвинуться дальше этой карантинной зоны.

Виноватым, как всегда, оказался несчастный Тран. Дабы не предстать перед самым честным и гуманным в мире судом народа, он вынужден был бежать, сменить имя и подстричь бороду. Судьба долго бросала его по миру, пока наконец не выкинула в Гиран, где он занял необременительную должность привратника на восточных воротах города. Сидел он там больше для порядка — основную работу выполняли стражники — но при необходимости его топор мог сказать своё слово.

Сейчас Тран стоял на своём посту и, как всегда в таких случаях, завороженно смотрел на отблески битвы, которая шла неподалёку. У него был богатый опыт участия в таких сражениях, и он безошибочно определял — вот яркие оранжевые вспышки от огненных заклятий магов людей, вот голубые отблески водяных заклинаний эльфов, а вот тучи тянутся вслед за холодным свечением вихрей, пускаемых магами тёмных эльфов.

Тран стоял и вспоминал свои годы, проведённые в боях, и иногда ловил себя на мысли, что это было очень, очень хорошее время, и он сожалел, что оно прошло. Но ещё больше сожалел о другом времени, когда он жил в спокойствии, будучи владельцем своей фермы, известной на весь мир… которая потом стала не менее известной, но увы, печально известной после того проклятия, обрушившегося на неё и превратившего преуспевающий бизнес в угрозу для всего живого. Мало кто сейчас помнит, что это была ферма Трана, и что там делалось самое вкусное во всём королевстве пиво. Сейчас это место, выжженное магией и населённое мутировавшими грибами и прочими не слишком приятными созданиями, знают под названием Моря спор — Sea of Spores.
Тран вздохнул и пошёл в свою сторожку. Ливень усиливался.

—Отряд клана Осори полностью уничтожен, а клан Вздоха Ведьмы остался без своего лидера и они не знают, что им делать дальше! — выкрикнул гонец, подбегая к Сиегарду. Он выглядел довольно уставшим, проделав весь путь от передовой до центрального штаба. Хотя расстояние было небольшим, его многократно увеличивали хлеставший по лицу ливень и разряды молний, бившие в землю — не столько из туч, нависших над замком и окрестностями, сколько из посохов, жезлов и магических мечей чародеев с обеих сторон.

—Чёрт побери, мы это и без тебя видим, идиот! — внезапно взорвалась Эрика, которую будто переклинило что-то изнутри.

Прошла уже достаточно большая часть осады, а прогресс был гораздо, гораздо меньшим, чем она ожидала исходя из подготовок перед боем. Хотя Сиегард оставался спокоен, Эрика, будучи более молодой и менее опытной, начинала нервничать. Это сказывалось на резком тоне, которым она отдавала команды, на её раздражительности, дёрганных движениях — и, наконец, её прорвало.

Эрика продолжала бушевать, в общем-то, без особого смысла или цели, и на неё уже начали оборачиваться стоящие неподалёку воины. Сиегард перевёл взгляд с карты местности на неё, но ничего не сказал. Однако, его пантера имела своё мнение относительно возбудителей спокойствия. Она лениво встала, потянулась и подошла к Эрике, оскалив зубы и слегка порыкивая, с явной целью нанести ей такой же удар, каким завершилась недавняя атака на Грэхема. Эрика оскалилась в ответ, но вот зарычать так же убедительно ей не удалось, поэтому она слегка убавила свою ярость. Довольная, пантера отошла, считая своё дело выполненным.

—Чёрт бы это всё побрал, — пробормотала Эрика, разворачиваясь и выходя из командирского шатра. Перед самым пологом она не удержалась и в сердцах пнула маленькую табуретку, на которой обычно сидел дежурный гонец, но сейчас, видимо, отлучился по нужде. Табуретка взлетела в воздух, отскочила от стойки с мечами, которые с грохотом посыпались на землю, и покатилась по полу, завершив свой путь лишь ткнувшись в нос уже лёгшей пантеры.

Тёмные Пантеры — интереснейшие животные. Имея вес в несколько сот килограммов, они обладают также необычайной ловкостью и быстротой. Даже из положения лёжа такая пантера может мгновенно прийти в движение, бросившись в атаку, ну, скажем, на цель, которая только что выбежала из шатра и убегает в неизвестном направлении. Хотя в обычном положении такая пантера расслаблена и ленива, у неё есть и другая сторона — сторона яростного хищника, который дремлет внутри, дожидаясь своего мига. Тёмная Пантера необычайно грациозна в своём прыжке, который, кажется, не имеет начала — мгновение назад она мирно лежит, а сейчас уже распласталась в воздухе, нацелившись острыми когтями и зубами на жертву. Немногие знают, как завораживающе она выглядит в этот момент, а большинство тех, кто знает, уже никому не расскажут. Пантеры — существа из другого мира, другого измерения, которые прибывают сюда лишь по зову своего хозяина и выполняют его команды, не особо интересуясь посторонними вещами. Именно поэтому достаточно редки случаи нападения пантер на людей, представителей других рас, других пантер, животных или элементов ландшафта. Но никогда, никогда нельзя недооценивать эффект удара табуреткой по носу…

Эти мысли мгновенно пронеслись в голове у Эрики, вместе с кучей других — воспоминаниями о строении челюстей кошачьих из курса занимательной биологии, например. С криком раненного перепела, Эрика выскочила из шатра и постаралась замаскироваться в складках местности. Вообще, я не знаю, как именно кричат раненные перепела, но наверняка у них есть какие-то аналоги матерной лексики.

Пантера взглянула на выход из шатра, куда скрылась обидчица, оценила погодные условия, подумала, мысленно покрутила лапой у виска и легла спать дальше.

Сиегард улыбнулся, наблюдая эту картину. Он бы, несомненно, остановил пантеру, вздумай она броситься на Эрику, но был рад, что она самостоятельно дошла до отказа от этой идеи. Сиегард понимал эмоции, которые испытывала его молодая подчинённая, по совместительству первый заместитель и хороший друг. Будь он сам того же возраста, он бы, возможно, чувствовал бы себя точно так же. Но годы жизни научили его терпению и самообладанию — качествам, критически необходимым для любого полководца. Битва всё ещё продолжалась, и пусть не всё шло по плану — у него ещё оставалось пространство для импровизации. У Сиегарда для неё всегда было оставлено достаточно места, и именно это не раз спасало, казалось, безнадёжные ситуации, когда неожиданный фактор, не учтённый перед началом осады, ломал все планы.

Сиегард задумался. Было что-то ещё, что-то достаточно важное, что требовало его немедленного внимания. Что же это такое, думал он, вот буквально передо мной где-то стоит, и не вижу его… А! Точно! Гонец же, вот он, приказаний ждёт. Молодец какой, по стойке «смирно» стоит, не моргает, не дышит… Стоп, как не дышит? А, всё в порядке, дышит. Хорошо тогда. Дышать вообще полезно. Вот как-то раз, помню, был случай в Глудио, как раз в тему. Идём мы, значит, с тем бравым паладином, царство ему небесное, и тут он говорит: «А давай попробуем под мост заплыть, заложим мину, защитники пойдут по нему, и оно — бабах!» В общем, наверное, царство морское там скорее, а не небесное. Так, о чём это я. К чему-то ведь начал. А, точно. Гонец.

Сиегард наконец собрался с мыслями.

—А как насчёт тех доблестных эльфов, что едва не порубили наших Красных Волков на куски? — спросил он.

—Многие из них уже пали, но большинство сейчас держат оборону под стенами замка, — ответил гонец уже чуть более бодро — наконец-то с него перестала литься вода, теперь она просто капала. Впрочем, он понимал, что, скорее всего, уже простудился, и завтра будет лежать с температурой. Просто по уставу положено было быть бодрым. А устав — штука такая, либо ты выполняешь… либо не выполняешь, в принципе, но как-то всем понятно, что лучше выполнять.

—Ясно, ясно, — кивнул командир гонцу. — Я этого и ожидал. Они храбрые воины, но это общая беда многих светлых эльфов — они чересчур высоко ценят идею пасть смертью храбрых. Храбрость — это замечательно, но лично мне в такой концепции не нравятся компоненты «пасть» и «смертью».

Гонец всем своим видом выразил согласие с начальством.

—Знаешь что, — продолжил Сиегард, — принеси мне фонарь, пожалуйста. И помощнее.

—Фонарь? — удивился гонец, которого команда явно застала врасплох. На курсах гонцов такому не учили, и сейчас он мучительно пытался сообразить, не является ли это каким-то кодом, сленгом или просто шуткой, над которой надо посмеяться. — Но зачем он вам вообще, врагов что ли слепить?

—Нет, блин, — раздражённо ответил Сиегард, — я посвечу на тучи и вызову Бэтмена.

—Я принесла фонарь, — вдруг раздался голос со стороны входа.

Эрика вошла в шатёр, неся в руках большую и тяжёлую лампу, внутри которой полыхало зелёное магическое пламя. Обойдя по большой дуге спящую пантеру, она вручила его Сиегарду.

—Как мы и говорили перед боем, — сказала она, — это именно он. Хотя я до сих пор не понимаю, для какой цели он может послужить.

—Увидишь, и очень скоро. Обещаю, тебе понравится, — загадочно улыбнулся Сиегард, принимая металлическую конструкцию из её рук.

Ничего не понимая, Эрика последовала за ним, когда он вышел из шатра. Ни Сиегард, ни его пантера не проявили признаков недовольства, на основании чего она сделала вывод, что ей можно присутствовать при том, что будет происходить — что бы там не происходило.

Они отправились на берег озера, покрытый туманом. Дождь чуть-чуть ослаб, однако по-прежнему приятного было мало. Тем не менее, Эрика с интересом наблюдала, стоя чуть в стороне, как Сиегард подошёл к самой кромке воды и достал из-под кирасы нечто, напоминающее старинный манускрипт. Он взял его в левую руку и сверился с ним, после чего поднял фонарь в правой руке над головой и прошептал несколько слов.

Ничего не произошло. Секунды шли, а Сиегард просто стоял на песке, держа высоко над головой фонарь и прижимая к груди манускрипт.

—Статуя Свободы. Миниатюра, — прокомментировала Эрика. В ответ пантера издала непонятный звук, заставивший её дёрнуться и начать просчитывать пути отступления, но в следующее мгновение Эрика поняла, что животное хихикнуло. Голосовые связки пантеры для этого не предназначены, поэтому и звучало это устрашающе.

Эрика уже начала думать, что Сиегард пришёл на берег просто принять душ под дождём вдали от лагеря, когда вдруг пришёл ответ.
Вдали, в густом тумане, сгустившемся посреди озера, появился огонёк. Вначале он был слабым, едва различимым, но с каждой секундой он набирал силу и приближался. В шум дождя, раскаты грома и отдалённые отголоски боя внезапно вплелись новые звуки. Скрип, металлический и деревянный, как будто десятки дверей одновременно открывались и закрывались. Он нарастал и, не поверите, тоже приближался вместе с огоньком. Возможно это было потому что они происходили из одного источника. Вскоре стал виден и сам источник.

Вода неподалёку от берега забурлила — что-то явно собиралось всплыть. Что-то большое и, наверняка, страшное. Земля под ногами Эрики задрожала. На поверхности озера вздулся горб, из которого появилось что-то. Что-то большое и страшное, как мы и предсказывали. В темноте не было видно, что это именно, но оно явно было большое. И, как вы догадались, страшное. Я повторяю это так много раз, чтобы все могли проникнуться эпичностью момента. И величием. И страшностью, ага.

В голове у Эрики мелькнула мысль — неужели Сиегард пробудил самого Великого Ктулху, который теперь зохавает всех? Впрочем, успокоила себя она, откуда бы в озере взялся Ктулху. Даже дети знают, что он проживает на дне океана. А этой луже до океана ох как далеко…
Это таинственное создание, пришедшее на зов Сиегарда из глубин, напоминало гигантского человека, но с неестественно вытянутыми руками и маленькой головой. Туловище было покрыто грязью и водорослями, которые налипли за время сидения под водой и теперь играли роль естественного камуфляжа. Однако этому существу камуфляж был не нужен. Ему не нужно было прятаться от врагов — враги прятались от него. Эрика не верила своим глазам, но в этот самый момент блеснула очередная молния, и она разглядела пришельца во всех деталях.

—Голем… — прошептала она. — Он нашёл голема и привёл сюда…

Это действительно был огромный осадный голем, творение хитроумных гномов, вершина их робототехники и, вероятно, нанотехнологий. Эта страшная машина встречалась крайне редко — настолько редко, что некоторые сомневались в том, что она даже существует. Однако если она появлялась на осаде — остановить её было под силу немногим. Даже крепчайшие стены замков не становились препятствием для этого бочкообразного разрушителя.

Голем вышел из воды и зашагал в сторону замка. Сиегард развернулся и пошёл вслед за ним, улыбнувшись по пути Эрике. Теперь она понимала его спокойствие — имея в своих руках такое оружие, победа была практически обеспечена. Конечно, им надо ещё уметь управлять, но Эрика не сомневалась — если он смог в первую очередь заполучить голема в своё распоряжение, управление ним не составит проблемы для командора.

Гигантский робот уже исчез вдали, а Эрика всё ещё стояла у озера, восхищённо глядя ему вслед и пытаясь привести в порядок свои мысли.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b][size="3"]Глава 4[/size][/b]

Вам когда-нибудь падала на голову огромная наковальня? Возможно, вы видели подобное в мультфильмах, но вряд ли испытывали подобное на себе — иначе вы бы не читали сейчас этих строк. На самом деле, такой художественный приём весьма нереалистичен — он призван символизировать лишь шок и дезориентацию, в то время как в реальности удар наковальней по голове вызывает, как правило, сильную боль (правда, очень ненадолго) и физическую деформацию головы, сопровождающуюся пренеприятнейшими деталями, такими как, например, мгновенная смерть. Однако, как уже было сказано, внезапное приземление на голову персонажа наковальни в мультфильмах вызывает лишь эффект внезапной потери ориентации в пространстве, ясности мыслей и самоконтроля.

Именно так ощущала себя Лионна, когда со своей позиции на стене замка она увидела голема, целенаправленно двигавшегося к воротам. Остальные воины, очевидно, тоже заметили его, и тоже достаточно быстро поняли, что ничего хорошего из этого не светит. Некоторые из них начали лихорадочно искать пути к отступлению, другие, наоборот, начали рыться в боеприпасах в поисках чего-либо, что могло бы помочь справиться с новой напастью. Большинство же выбрали наиболее предсказуемый порядок действий: они побросали оружие и стали бегать кругами с криками «А-а-а-а-а-а!!!»

У солдат, которые сражались сейчас за стенами замка, к сожалению, такой возможности не было, поэтому они продолжали изо всех сил сдерживать наступательные действия противника. Голем-то ещё далеко, дойдёт или нет — вилами по воде писано, а вот вражеский солдат — вот он, прямо перед тобой, мечом машет, кричит чего-то, ещё казённые доспехи поцарапает, потом перед начальством отчитываться придётся. Рассуждая так, воины мысленно пожимали плечами и возвращались к тому, чем они занимались уже больше часа подряд на протяжении всей осады — рутине битвы.

Лионна постаралась взять себя в руки. Это получилось не с первого раза. Руки отчаянно рвались туда, к солдатам во дворе замка, бегать кругами и кричать «А-а-а-а-а!!!». Убедив их, что так делать не надо, она ещё долгое время пыталась объяснить им, как же именно себя надо брать. Добившись наконец успеха в этом деле, попутно убедившись в наличии жизненно важных органов и вызвав недоумённые взгляды у нескольких воинов, стоявших поблизости, она, наконец, смогла оценить обстановку.

Обстановка выходила, мягко говоря, хреновая. Ряды атакующих неустанно приближались, и если до этого у Лионны ещё была надежда, что удастся их задержать на достаточное время под стенами замка, то с приходом голема эта надежда таяла. Проблема была в том, что когда голем-таки дойдёт до стены, то последняя внезапно перестанет существовать. А он, кстати, уже на расстоянии выстрела, отметила она. Вот так оно бывает — голем подкрался незаметно.

Впрочем, не совсем незаметно. Эльфийские лучники, расположенные на стенах, не зря славились острым зрением — они тоже отметили приближение робота размером с пятиэтажный дом, и теперь командир отдавал команды:

—Приготовиться… Наводка на цель… Огонь! — и с этой фразой десяток стрел одновременно взлетел в воздух и унёсся вдаль, где маячила фигура гиганта.

Ни одна из стрел не пролетела мимо цели, эльфийский стрелки недаром считались, как правило, лучшими в мире (правда, считали так они в основном сами, но мнение эльфов ещё со времён гигантов считалось авторитетным). Однако, ни одна из стрел не принесла никакого вреда голему.

—Вы же просто так тратите стрелы! Он же бронированный! — крикнула Лионна, быстрым шагом идя в направлении лучников. — Вы не пробовали их хотя бы поджечь, что ли?

—Приготовиться… Наводка… — продолжал отдавать команды командир отряда, игнорируя её полностью.

—Вы ещё целитесь! Эта штука размером больше нашей стены, как в неё можно не попасть? — продолжала потоки критики Лионна, подойдя, наконец, к солдатам. — Дай сюда! — она выхватила из рук ближайшего эльфа лук и наложила стрелу на тетиву.

—Сейчас госпожа метким выстрелом уложит голема? — саркастически прокомментировал командир лучников.

—Сейчас я покажу вам, как нужно по нему стрелять, — прошипела в ответ Лионна и, вскинув лук, со звоном пустила стрелу.

Десятки глаз метнулись вслед за стрелой, завороженно следя за её полётом. Сорвавшись с тетивы, со звонким пением она пронзила воздух и, пролетев примерно три метра, воткнулась в спину эльфу, который в этот момент присел, чтобы поправить свои ботинки. Негромко ругнувшись на своём родном языке, эльф упал.

—Браво, госпожа Лионна, — выговорил командир отряда. — Такого уровня мастерства при обращении с луком я давно не видел.

—Ну и чёрт с тобой и твоими луками, — раздражённо бросила Лионна, возвращая лук ошарашенному владельцу.

Она уже начала понимать, что сделала что-то не так — и я говорю не об убийстве своего подчинённого, а о глобальной линии поведения. Лионной овладела паника при виде голема, и она потеряла голову. Сейчас же её мысли опять стали более-менее ясными, и она вновь взглянула на происходящее с чуть более позитивной точки зрения. Голем — это страшное оружие, но и ему можно противостоять. Маги на поле боя были слишком увлечены состязанием в изощрённости заклинаний со своими оппонентами. Однако магия — вот то, что может остановить творение гномов, основанное на чистой технике и механике

Лионна воспрянула духом — в голове начал вырисовываться план. Для начала надо было собрать нескольких старших магов. Лионна зашагала прочь в сторону замка, по пути кивнув следовавшей за ней везде, словно тень, Луэллин, указывая на лежащего эльфа. Оракул кивнула в ответ и начала читать заклинание воскрешения.

Лионна обвела взглядом всех собравшихся. Около десятка людей и эльфов стояли вокруг массивного дубового стола, освещённого факелами. Отблески пламени плясали на их лицах, придавая им самые различные выражения — некоторые казались недовольными или даже свирепыми, другие смотрели как-то грустно и с недоумением. На самом деле, Лионна понимала, это лишь игра света — все, кто был допущен сюда, были опытными и сильными магами, которые могли в такой серьёзной ситуации обходиться без эмоций. Каждый из них был максимально сосредоточен — все понимали, что их судьба, а возможно, и жизнь, связана с этим замком и с его успешной защитой. Она понимала также, что на неё, как на командующую обороной замка, они возлагают надежды и ждут лишь её приказа для того, чтобы приступить к действию, принимая все необходимые меры для укрепления своих позиций.

—Ещё раз, кто мне может объяснить, почему мы сидим в этом сыром подвале? — спросила, наконец, Лионна. — Я понимаю, это выглядит мрачно и сурово, под стать обстановке, но, в самом деле, нам действительно надо было тащиться сюда, на нижние этажи замка, чтобы обсудить стратегию?

Дабиан, самый молодой маг из всех собравшихся, едва ли на пять лет старше самой Лионны, открыл было рот, чтобы ответить, но услышав, что Лионна сама догадалось про «мрачно и сурово» и не была впечатлена, осёкся и слегка отступил назад.

—И, чёрт возьми, что он здесь делает? — продолжала Лионна, указывая на старого гнома, стоявшего в дальнем углу подвала и глупо улыбавшегося. Заметив на себе взгляды, гном чуть приподнял плечи, улыбнулся ещё шире и помахал рукой.

—Не обращайте на него внимания, леди Лионна, — высказался, наконец, Дабиан. — Это местный кладовщик, он всегда здесь стоит. Он глухой, поэтому нам не стоит его опасаться. — Он помолчал и добавил громким шёпотом: — Он слегка не в себе.

—Хорошо, — поморщилась Лионна, — у нас нет времени на эти разборки. Давайте перейдём к делу. Как вы знаете, на нас надвигается огромный голем, который сравняет стены нашего замка с землёй примерно через, — она посмотрела по сторонам в поисках часов, но, не найдя их, уверенно продолжила: — через пятнадцать минут. Более подробно диспозицию вам объяснит архимаг Зартос, который только что вернулся с разведывательной миссии. Мессир, вам слово.

Немолодой уже, но ещё крепко стоящий на ногах (а заодно, когда ему хотелось, и руках — но об этом никто не знает, а кто знает — уже никому не расскажет) человек в длинной робе откашлялся, посмотрел на Лионну и сказал:

—В принципе, рассказать я могу вам немного нового. На нас движется несколько десятков тонн бронированного железа, которое не берут стрелы и простые заклинания. Железо это управляется хитро спрятанным дистанционным надмозгом, и убивает всё на своём пути. Примерно через пятнадцать минут это железо будет в нашем внутреннем дворе, и вы все будете иметь счастье с ним поздороваться и пообщаться. И ничто не может его остановить.

—Спасибо, Зартос, — прервала его Лионна, — за ваши ценные сведения. Тем не менее, я не согласна с тем, что мы ничего не можем сделать. Возможно, у кого-то из вас есть идеи, что нам следует предпринять?

—Я считаю, что первым делом нужно эвакуировать магов, которые не являются такими сильными бойцами, как регулярные воины, потом — женщин и детей, — предложил другой волшебник, чья седая борода доставала бы до пола, если бы не запуталась в складках мантии где-то в районе пояса.

—Спасаться бегством — позор! — пылко воскликнул эльфийский певец заклинаний, выглядевший совсем юным, но имевший за плечами почти сотню лет. — Мы должны остаться и дать им бой, показав, что мы не сдаёмся и не отступаем ни перед чем. Лучше геройская смерть, чем трусливое спасение. И, как знать, возможно, наши заклинания найдут слабину в броне этого монстра?

—Ну да, — саркастически сказал ещё один маг, — и если ты три года будешь долбить его своим гидробластом, он начнёт ржаветь и не сможет ходить.

Поднялся шум — волшебники принялись спорить друг с другом об эффективности гидробласта как такового и водной элементной магии в целом. Верно говорят — мага хлебом не корми, дай поспорить о высоких материях. Лионна знала, что увязнув в дискуссии, они были готовы отстаивать свою точку зрения хоть до самой смерти, а поскольку до неё, если они ничего не сделают, оставалось чуть более десяти минут, она была вынуждена вмешаться и командирским голосом разогнать спорщиков по углам круглого стола.

Когда порядок, наконец, был восстановлен, она обратилась к ним:

—Идея благородного Палаэна, — она кивнула в сторону эльфа, который воспротивился идее бежать с поля боя, — не лишена смысла. Возможно, многомудрые маги смогут придумать способ сложить свои усилия, чтобы сокрушить это железное чудище?

—Но что мы можем сделать? — спросил кто-то из них. — Каждый из нас испробовал каждое доступное ему заклинание — они в лучшем случае оставляют копоть или царапины на броне.

—Но если сложить силы? — не сдавалась Лионна. — Вы могли бы поставить магический «купол»?

—Не прокатит, — ответил Дабиан. — Это заклинание восьмидесятого уровня — у нас нет никого, кто даже приблизился бы к нему.

—Но почему, — удивилась Лионна, — разве у вас было мало времени для совершенствования своих талантов?

—Это очень просто, миледи, — ответил кто-то из эльфов. — Наши исследования, равно как и работы коллег из Башни слоновой кости, убедительно доказали, что на сегодняшней стадии развития нашего мира невозможно достигнуть таких высот в магии. Возможно, со временем это придёт к нашему пониманию, но сейчас… сейчас это просто невозможно.

—А как насчёт… Я не уверена, конечно, — задумалась она, — как насчёт так называемой Гармонии дворян? Мне кажется, что если несколько благородных дворян вместе читают заклинание, то оно должно обладать поистине сокрушительной силой.

—Та же проблема. Теоретически уже доказана и обоснована возможность существования таких заклинаний, но на практике существует некий барьер, предел сил, который ни один маг не в состоянии преодолеть.

—Бдтпрклтчртвнцсфт, — ругнулась Лиона вполголоса.

—Что это вы сейчас сказали, миледи? — заинтересовался всё тот же эльф. — Это какое-то заклинание на демоническом языке? Вы не могли бы его повторить?

—Да нет же, — перебил его один из магов-людей, — мне кажется, это древнее проклятие, основанное на оркской тайной магии огня. Откуда леди Лионна знает его, мне интересно…

—Вы оба ошибаетесь! — вмешался третий маг. — Мне кажется, это…

Разговор утонул в шуме — все собравшиеся в подвале живо начали обсуждать последнюю фразу Лионны — кроме неё самой и… м-м-м… альтернативно одарённого гнома, который всё так же улыбался в своём углу. Послушав их с минуту, Лионна тряхнула волосами, пробормотала «Нет от вас никакого проку, чтоб вас голем ногой раздавил случайно», быстрым шагом поднялась по лестнице обратно в тронный зал замка и вышла во двор, где земля уже начинала содрогаться под тяжёлой поступью приближавшегося голема.

Гараэн, как и его брат Алирос, с детства посвящал всё своё время обучению боевому искусству. Хотя в их родной эльфийской деревне, как и почти у всех эльфов, почётным и «правильным» занятием считалась магия, братьям не повезло оказаться одарёнными ею в достаточном количестве. Заниматься чем-то есть смысл только если есть возможность стать лучшим в этом, считал их отец, сам один из сильнейших магов поселения, поэтому он отдал их в школу мастера Кобенделла, учениками которого были многие прославленные бойцы эльфийской расы.

И Гараэн, и Алирос занимались охотно и с удовольствием, и неудивительно было, что они во всех испытаниях оказывались в числе первых. После положенных двадцати лет оттачивания мастерства до совершенства, им был предоставлен выбор дальнейшего пути. Оба они выбрали путь, требовавший ловкости и скорости, а не силы или напора. Достигших совершенства в этом называли Следопытами, а из глубины легенд иногда всплывало другое, старинное название — Ходящий по равнинам.

Нечасто дети Евы выбирали эту профессию — за пределами их культуры она обычно ассоциировалась с убийцами и ассассинами, поэтому считалась уделом тёмных эльфов — но молодых братьев это не остановило. Они чувствовали в себе жажду приключений и любовь к свободе, они полагались в бою на свою скорость и мастерство с кинжалом, они получали удовольствие от самой схватки на пределе возможностей, где решают всё доли секунды и миллиметры, и именно в этом достигли они огромных высот. Кстати говоря, мы-то с вами знаем, что на самом деле никакие они не дети Евы, а очень даже Шиллен, но стереотипы так легко не сломаешь…

Сейчас оба они стояли во дворе замка Гиран, ожидая своей очереди. Они были мастерами клинка, а не лука, поэтому на стенах им было делать нечего, однако их короткие даггеры с трудом могли наносить хоть сколько-нибудь заметные повреждения воинам в тяжёлой броне, идущим в первых рядах вражеской армии. Их время настало бы позже — если (или, точнее, когда) враг ворвётся внутрь, в толпе и неразберихе они бы проявили себя, нанося жалящие удары и растворяясь раньше, чем на них успели бы среагировать. Сейчас же они развлекались игрой, придуманной ими давно — Алирос с завязанными глазами метал кинжалы в наспех нарисованного Гараэном на стене орка. Смысл игры заключался в том, чтобы нарисовать нового орка и убраться с линии огня до того, как Алирос метнёт в него следующий кинжал. Даже лишённый зрения, эльф не промахивался ни разу. Чуткие уши безотказно сообщали ему, в каком месте на стене появлялась новая цель, и куда двигался, ступая почти бесшумно, его брат, чтобы нарисовать следующую.

Вдруг Гараэн остановился. Почувствовав, что что-то изменилось, Алирос задержал руку, готовившуюся метнуть следующий нож, и снял повязку, вопросительно посмотрев на брата. В ответ тот кивнул в сторону внутренних ворот замка, которые только что приоткрылись.

Посмотрев в этом направлении, Алирос увидел, как из замка вышла командующая обороной, леди Лионна Блекбёрд. Незадолго до этого, знали все, она собрала сильнейших магов в замке, чтобы обсудить дальнейшие действия. Все, кто был во дворе, с надеждой смотрели на неё, ожидая, что сейчас она отдаст приказ, который изменит ход боя в лучшую сторону. Но этого не произошло. Совещание не принесло никакого результата, о чём недвусмысленно сообщало лицо Лионны, в довольно ярких красках и нецензурных выражениях.

—Может, предложим наш план? — спросил подошедший Гараэн. — Вряд ли у нас осталось так много вариантов.

—Знаешь, я бы на её месте сам отказал, предложи мне кто такую безрассудную идею, — ответил задумчиво Алирос. — Но попробовать стоит — это может действительно сработать.

Братья быстрым шагом подошли к Лионне, остановившись на почтительном расстоянии, — они не были уверены, как им стоит начать. Она, увидев их, остановилась, вопросительно глядя на них. Молчание затягивалось. Гараэн поднял руку, не придумав ничего лучше, за что получил лёгкий толчок в плечо.

—Ну что вам? — спросила, наконец, Лионна. — Или просто на меня посмотреть хотите? Так я могу вам портрет свой подарить, повесите и будете любоваться, если вот та махина нас не раскатает в тонкий блин по двору.

—Собственно, насчёт этого мы и хотели обратиться, — ответил Алирос. — У нас с братом есть план, как мы могли бы, возможно, остановить голема.

—Дело в том, — перебил его нетерпеливый Гараэн, — что все гномы, несмотря на склонность к безумным изобретениям, те ещё перестраховщики. В любом своём творении они делают нечто, что позволило бы, в случае чего, обезопасить хотя бы самих себя от него.

—Это так, — вновь заговорил Алирос, — ведь гномы очень любят деньги, а если сошедшая с ума бочка прибьёт их насмерть, то деньги зарабатывать будет слегка проблематично.

—Вы хотите сказать, — недоверчиво спросила Лионна, — что где-нибудь на спине у этого голема есть кнопка «выкл.»?

Братья кивнули:

—И мы, с нашими умениями, могли бы добраться до неё — это не составит труда после тех тренировок, что мы прошли у себя на родине.
Лионна задумалась на какое-то время, после чего сказала:

—Вы знаете, я в своё время читала достаточно много о таких бойцах, как вы. Я слышала, древние хроники называли вас Ходящими по равнинам, хотя не совсем понимаю, почему именно так. Но я что-то не припомню, чтобы вас называли Карабкающимися по големам, и уж тем более Ушибленными на голову.

—Вообще-то, меня в школе именно так… — начал было Гараэн, но получил ещё один толчок в плечо и поспешил замолчать.

—Но сейчас у нас не так много вариантов, — продолжила Лионна. — Как бы ни хотелось оставить вас рядом с собой, чтобы вы поработали, когда враг ворвётся на территорию, я должна признать — если это чудище проломит стену или ворота, вы уже ничем помочь не сможете. Поэтому я согласна — вам стоит рискнуть. Как знать, возможно, вы действительно отыщете эту чудо-кнопку.

—Мы не подведём вас, леди Лионна! — горячо воскликнул Гараэн, и оба эльфа поспешили удалиться — голем был уже почти возле самых ворот. Лионна, покачав головой, смотрела им вслед.

—Убьются же, как пить дать, — сказала она себе. Постояв с полминуты, она вспомнила о других своих обязанностях и продолжила свой путь.

Быстрее ветра, шумевшего по весне в широкой и густой кроне Древа Жизни, что росло к северу от их родной деревни, мчались Алирос и Гараэн по двору Гиранского замка навстречу своей судьбе, которая в данный момент имела форму огромного бочкоподобного голема. Рядом с ними непринуждённо прохаживался Веллион, делая вид, что прогуливается.

—Ещё раз, кто-то из вас может объяснить, почему вы так уверены, что выключатель на спине у этой громадины? — спросил он.

—Это же очевидно! — раздражённо бросил один из них.

—Его же делали гномы, они такие! — добавил второй.

—М-м. Ну да. Гномы. Конечно, — Веллион казался не слишком убеждённым. — Ну ладно, удачи вам. Радует, что хотя бы бежать вам до него недалеко — вон, куда махина уже подкралась, вот-вот в ворота постучит. Давайте, пока, увидимся, — он развернулся и пошёл к своему отряду, ожидавшему командира в полной боевой готовности и собираясь возвращаться в бой по его сигналу.

Два брата-акробата не теряли времени даром. Ворота были надёжно заперты в самом начале осады, и они взобрались по крутым ступеням на стену. Лучники и маги, стоявшие там, расступались, давая дорогу молодым героям, бесстрашно отправлявшимся на задание, которое вполне могло сделать их героями и в другом смысле этого слова. Некоторые из магов накладывали полезные заклинания на них, когда те пробегали мимо, с надеждой, что они защитят их если не от голема, то хотя бы от солдат, которые окажутся у них на пути.

Подбежав к краю стены, Гараэн остановился в нерешительности, заглядывая за парапет в поисках подходящего пути, чтобы спуститься вниз. Как назло, стена была идеально гладкой — умные люди в своё время поняли, что по стене с выступами и трещинами можно и залезть наверх, поэтому привели её в такое состояние, которое препятствовало и спуску по этой стене вниз. В самом деле, даже сильнейшая магия не могла пока сотворить выступы, которые бы работали только в одну сторону. Скорее всего, потому что такой бред просто не приходил никому в голову.

—Нет времени стоять, за мной! — крикнул пробегающий мимо Алирос, в длинном и изящном прыжке взмывая в воздух и устремляясь в наполненный водой ров.

Действительно, сейчас ров был наилучшим выходом для них — пираньи, некогда обитавшие там, скоропостижно скончались от голода, а обещанных белых медведей всё никак не могли завести — проблемы с таможней на границе Адена и Эльмора давали о себе знать.

Гараэн всё ещё недоверчиво смотрел на ров, который коварно расположился чересчур далеко внизу, а Алирос уже вылезал из воды на противоположном его краю, отряхиваясь и проверяя своё оружие.

—Давай быстрее, что ты там торчишь! — крикнул он брату, который до сих пор обдумывал свои дальнейшие действия. — Боишься утонуть — попроси Поцелуй Евы!

Гараэн не боялся утонуть — плавал он с рождения охотно и очень хорошо. Он сделал несколько шагов назад, разбегаясь перед прыжком. Потом ещё несколько шагов — прыгать было далеко. Потом ещё несколько — ему понравилось шагать задом, в стиле Майкла Джексона. Наконец, отступать было некуда — ещё пара шагов, и он бы свалился со стены обратно во двор замка. Вздохнув, Гараэн лёгкими прыжками, свойственными грациозной расе эльфов, побежал к краю стены.

К сожалению, грациозная раса эльфов не оказалась готовой к тому, что проходящий мимо солдат случайно разольёт часть масла, которое он использовал для смазки своих доспехов, и не поставит ограждающие конусы с надписью «Внимание, мокрый пол». Нога Гараэна скользнула по нему, а остальное было делом физики. С криком «За что-о-о-о?!» тело, будто диковинный снаряд из катапульты, вылетело с крепостной стены и, кувыркаясь, понеслось в направлении застывшего в удивлении брата, который поспешил отойти в сторону.

Увы, неудачно. Траектории пересеклись, и с глухим ударом оба эльфа рухнули на землю. Вспыхнуло и погасло яркое голубое пламя. Когда Гараэн с трудом поднялся, он с удивлением обнаружил, что он остался в одиночестве.

—Э-э… Алирос? — негромко позвал он в смятении.

—Ты краб кривоногий, вот ты кто! — раздался у него в голове полный негодования голос брата. — Как так, чёрт возьми, можно прыгать? Я понимаю, ты, наверняка, побил рекорд по прыжкам в длину… и вниз… но зачем?!

Гараэн понял, что Алирос передаёт ему мысли на расстоянии при помощи ментальной связи, распространённого способа общения среди боевых союзников, когда прибегать к традиционному голосовому общению нет времени, неудобно или невозможно. Связь эта называлась древним словом, не поддающимся никаким попыткам этимологов и энтомологов (последние тут ни при чём, в принципе, но звучат похоже) раскрыть его происхождение, звучащим как «патичат», и была доступа практически каждому. Немного помедлив, Гараэн ответил с её помощью:

—Слушай, я понимаю, вопрос слегка неуместный, и, возможно, абсурдный, и с точки зрения банальной эрудиции, можно сказать, праздный, но всё же — ты где?

—Где я? Где я?! Я бы срифмовал тебе, если бы мама с детства не стреляла в нас Взрывом ауры за каждое ругательное слово! Твоими стараниями, дорогой брат, я в чёртовом Орене!!!

—Моими? — возмутился Гараэн. — Я-то при чём? Это же не я болтаюсь неизвестно где, пока мой брат в одиночку воюет с армией зла!

—Ты, осьминог косолапый, — продолжал негодовать Алирос, — падая, своим чёртовым кинжалом… а я говорил тебе, сделай себе ножны для него вот для таких ситуаций, но нет… своим кинжалом ты проткнул мне рюкзак мой! И воткнул его прямо в Свиток возврата! Который, недолго думая, взял и сработал! Так что теперь, киса, ты остался с големом один на один. И ещё не забудь армию противника, она тоже где-то там тусовалась. Удачи, развлекайся. Конец связи.

—Осьминог косолапый, краб кривоногий… мы, между прочим, близнецы! — буркнул под нос Гараэн. — Вот завалю сам голема, будешь знать. Так всем и скажу… пока брат прохлаждался где-то в Орене… героический я в одиночку… Эй-эй-эй, ты куда ножиком-то тыкаешь?! — внезапно дёрнулся он, уворачиваясь от солдата атакующей армии, вероломно напавшего на его со спины.

Вот так всегда бывает — вражеская армия подкралась незаметно, пока Гараэн был занят дискутированием с голосами в своей голове.
Лёгким пинком под нижнюю часть доспеха Гараэн отправил солдата ржаветь в ров с водой и достал кинжал. Пришло время наконец заняться настоящим делом, а не многочисленными тренировками. Сразу три противника обступили его с разных сторон — два человека и тёмный эльф. Один из людей держал в каждой руке по мечу, второй — длинную алебарду. Эльф, одетый в более лёгкую броню, стоял с луком чуть в стороне.

Противники не спеша приближались. Вдруг тёмный эльф резко вскинул лук и пустил стрелу. Гараэн резко ушёл вправо, пропуская стрелу мимо себя, но тут же его встретил человек с двумя мечами — за яростный стиль боя и стремление к победе таки мастеров часто называли гладиаторами. Оба меча одновременно вспороли воздух, один, в основной руке, чуть выше, на уровне груди, второй ниже, нацелившись в живот. Гараэн легко ушёл от первого и отвёл на безопасное расстояние взмахом клинка другой. Гладиатор, ожидая такой тактики, продолжил натиск, низко бросая оба своих меча вперёд. Даже держа в руках щит, отбить такой удар, заряженный энергией гладиатора, практически невозможно — что говорить о лёгком Следопыте, имеющем один кинжал в руках? Единственной защитой от такой атаки может быть мгновенный шаг назад — но в последний миг Гараэн услышал свист воздуха позади и нырнул вбок, перекатившись по земле. Воздух на том месте, где была бы его голова, прими он решение отступить, стремительно рассекла алебарда.

Мгновенно оказавшись на ногах, Гараэн развернулся лицом к противникам, наступавшим вместе. Копейщик понемногу заходил ему во фланг, а гладиатор резко рванулся к нему, занося меч в правой руке для атаки. Встав в защитную позу, Гараэн поднял свой кинжал, но в последний момент гладиатор чуть замедлился. Слегка опустив руку, Гараэн попытался разгадать его замысел. В этот миг ещё одна стрела тёмного эльфа рванулась в полёт и со звоном попала в лезвие клинка. Даггер вылетел из рук эльфа, оставляя его беззащитным, и в тот же миг гладиатор нанёс свой удар, от которого Гараэн уже не успевал увернуться полностью. Меч вспорол кожаную одежду на боку эльфа и легко задел тело. Дёрнувшись от боли, Гараэн упал на траву, вновь переворачиваясь в полёте, чтобы сразу встать. В два прыжка он увеличил расстояние до двух своих оппонентов, оказавшись лицом к лицу с тёмным эльфом, который, обойдя сражающихся по полуокружности, внезапно оказался с той стороны, где минуту назад его ещё не стояло.

Недобро прищурившись, он пустил третью стрелу прямо в лицо Гараэну. Тот нырнул, кувыркнувшись, и, вставая, схватил с земли отлетевший кинжал. Тёмный эльф потянулся за следующей стрелой, но Гараэн был быстрее. Распластавшись в воздухе, он, казалось, не прыгнул, а полетел в сторону врага. Кинжал сверкнул перед глазами тёмного эльфа, и тот инстинктивно зажмурился, ожидая неминуемого удара.
Но его не последовало. Гараэн пролетел мимо противника, заметив краем глаза свою главную цель — голема, который уже был почти возле самой стены замка. Спохватившись, тёмный эльф пустил ещё стрелу, просвистевшую почти над самым ухом убегающего от него эльфа; прицелившись опять, он опустил лук — тот был уже слишком далеко.

Считанные метры отделяли Гараэна от исполинских ног голема, и он уже выискивал глазами способ вскарабкаться тому на спину, когда перед ним появился ещё один противник. Это был высокий тёмный эльф, одетый в тяжёлую броню, которая, однако, не сковывала его движения. В руках у него была пара длинных тонких мечей. Гараэн хорошо знал таких воинов, их звали Танцорами Клинка — ведь они действительно танцевали со своими мечами в самом прямом смысле. Являясь, без сомнения, огромной поддержкой для любой группы бойцов, сами по себе они не представляли особо сильных соперников. Разумеется, мечи были у них не чистым украшением, о нет, они сражались ими весьма недурно. Но «недурно» — не значит «великолепно», а Гараэн владел своим клинком именно так.

Танцор, однако, и не думал сражаться. Спокойно глядя на приближающегося эльфа, он поднял мечи и начал свой танец, не предпринимая попыток увернуться или встать в защитную стойку. Гараэн уже наметил место для укола кинжалом, который бы вывел врага из боя, но внезапно он понял, что именно танцует тёмный эльф перед ним. Было уже поздно — его тело каменело, превращаясь в самый настоящий камень. Сначала ноги, затем туловище, руки…

—Сцу-у-у-у-у… — разнёсся по окрестностям полный отчаяния крик эльфа, оборвавшийся в тот миг, когда он окончательно превратился в каменную статую.

Эффект этот был недолгим и проходил меньше, чем через минуту. Но этого времени было более чем достаточно. Гараэн в бессильной ярости, не имея контроля ни над одним мускулом своего тела, наблюдал, как его окружили три боевых мага, ожидая его «разморозки». Он понял, что его бой проигран.

Улыбнувшись, танцор развернулся и ушёл — своё дело он сделал. Он был нужен где-то ещё. Этот эльф был уже повержен.

На стене замка Лионна, выведенная из раздумий пронёсшимся воплем, спросила у стоявшего рядом Дабиана:

—Как там, кстати, успехи у тех эльфов, что решили вскарабкаться на голема? Их план безумен, но это, пожалуй, единственная возможность остановить голема.

Маг из Башни слоновой кости на мгновение прикрыл глаза, телепатически переговариваясь со своими наблюдателями, стоявшими в разных местах. Спустя несколько секунд он грустно ответил:

—Один поймал медузу, второй ушёл по бсое ещё в самом начале.

Лионна закрыла лицо ладонью.

Сильный удар разнёсся по окрестностям замка Гирана, и земля содрогнулась под ногами сражающихся. Осадный голем, добравшийся, наконец, до стен замка, начал вновь поднимать свои кувалдообразные кулаки для удара. Это был медленный процесс, который, казалось, длился вечность, но сила, с которой робот обрушивался на стоящие перед ним преграды, была поистине невообразимой. Ещё один удар, и по стене начинают змеиться трещины. Маги и лучники, стоявшие на стенах, с трудом сохраняли равновесие, некоторые падали вниз, в ров или во двор.

Потеряв равновесие, Лионна оступилась, падая на руки Дабиану, который вежливо её поддержал.

—Нам нужно срочно что-то делать! — сказала она, оказавшись вновь на ногах.

—Что верно, то верно, но мы уже давно думаем об этом, и у нас до сих пор не появилось никаких стоящих идей, — ответил он, тщательно перебирая в голове уже отброшенные варианты.

Они пошли по стене в направлении того её сегмента, который находился под яростной атакой со стороны голема. Мимо них и над их головами пролетали стрелы и заклинания; один магический ураган летел прямо в Лионну, однако Луэллин, тенью следовавшая за ней, мгновенно среагировала на угрозу и поставила щит, который отразил заклинание в небо.

—Я практически уверен, что этот голем — творение тех самых гномов из гильдии Чёрной Наковальни, — сказал Дабиан, когда они, наконец, подошли к самому центру событий. Стоять здесь было уже невозможно, поскольку стена при каждом ударе, казалось, подпрыгивала в воздух, поэтому они сидели, прислонившись спинами к сторожевой башне.

—Почему ты так думаешь? — спросила Лионна, поворачивая голову и глядя на очередную трещину, быстро ползущую по стене в их направлении.

—Посмотрите на грудную пластину этого голема, — указал Дабиан, — на нём нарисован знак.

—Я вижу, но что он означает?

—Это, вне всякого сомнения, наковальня.

—Так ли это?

—Да, это именно так. Скажу более, она чёрная.

Лионна недоверчиво посмотрела на неё.

—Черная наковальня? И что же она символизирует?

—Я думаю, она как бы намекает нам, что этот голем — творение гномов из клана Чёрной Наковальни.

—Возможно… — Лионна задумалась, — возможно, ты прав. Но что это нам даёт?

—Ничего, по большом счёту, — пожал плечами Дабиан. — Я просто подумал, что это достаточно интересный факт, и отметил его.

Они вновь задумались.

—Если это творение гномов, — сказал вдруг Лионна, — то им должны управлять. Я сомневаюсь, что кто-то из них настолько безумен, чтобы забраться внутрь этого страшилища. Очевидно, один из гномов управляет им на расстоянии.

—Но я не ощущаю никакой магической связи, никакой ауры вокруг этого голема. Такое ощущение, что он действует сам по себе, — возразил маг из Башни слоновой кости.

—Помни, что это гномы. Их магия отличается от нашей. Это даже не совсем магия… это какая-то другая, странная и непонятная сила. Поверь мне, как-то они должны передавать приказы своему чудищу.

Новый удар сотряс стены. Лионна уже привыкла к этим атакам. Она видела разрушения, которые голем уже причинил, и знала, что такими темпами стены могут выдержать ещё около десяти минут. Она не обращала больше внимания на крушащего каменные конструкции робота, поэтому краем глаза уловила в момент удара какое-то движение вдалеке. Не придав ему значения, она, однако, поймала его снова при следующем ударе, на этот раз более чётко. Это была яркая вспышка света, которая приходила с дальнего берега озера, скрытого густым туманом.

—Ты видел это? — спросила она у Дабиана. — Там, у озера?

—Что? — спросил волшебник, оборачиваясь — он всё ещё рассматривал голема в поисках каких-то слабых мест.

—Смотри внимательно! Прямо перед ударом голема, ты сам всё увидишь. Да не на голема смотри, — Лионна дёрнула его за рукав, — а в сторону озера.

—Да! Вот оно! Это именно то, что мы искали, я уверен! — воспрянул духом Дабиан, заметив вспышку света перед новой атакой голема. — Нужно убедиться окончательно…

Он взял посох в руки и произнёс несколько слов заклинания. В луче света, казалось, из открывшегося провала в земле, появился волшебный слуга Дабиана — странного вида кот, одетый в ливрею и стоящий на задних лапах. Повинуясь мысленному приказу хозяина, кот коротко мяукнул и спрыгнул со стены, резво поскакав в направлении озера.

Потянулись минуты томительного ожидания, сопровождаемые новыми и новыми ударами голема. К счастью для защитников замка, гном, управляющий големом, был, очевидно, не слишком знаком с теорией (да и практикой тоже) разламывания замковых стен. Удары наносились хаотически, без какого-либо учёта возможных слабых мест. Будь гном более опытным, скорее всего, в стене уже был бы пролом, через который могли бы устремиться воины, которые, кстати, уже вплотную подошли к достаточно небольшому крепостному рву.

Битва по-прежнему кипела, и, хотя воины с обеих сторон уже заметно устали, каждый из них сражался до последнего, понимая, что хрупкий баланс сил атакующих и защищающихся может быть нарушен даже если небольшая группа из них падёт или отступит. Возможно, именно поэтому никто не обратил внимания на маленького магического кота, который с невероятной скоростью лавировал между ногами воинов, возвращаясь к замку. Без видимых усилий вскарабкавшись по отвесной и гладкой стене, он подбежал к своему хозяину и мысленно передал ему результаты своей вылазки, после чего, отпущенный на все четыре стороны, растворился в воздухе, отправляясь в свою страну волшебного китикета, ну или чем там питаются волшебные коты, когда на них никто не смотрит…

—Наше предположение оказалось верным, — сказал Дабиан Лионне, которая с нетерпением смотрела на него. — Возле озера действительно находится гном, который с помощью магического зелёного фонаря… кстати, помните, говорили, что кошки цвета не различают? Так вот — мои различают. Всё-таки годится старый Дабиан ещё на кое-какие фокусы, а? Вы подождите, скоро я их натренирую, они у меня через горящий обруч прыгать будут!

Он осёкся, глядя на недобро сощурившуюся Лионну, неловко кашлянул и продолжил:

—Как я и сказал, гном стоит у озера. Кот следил за ним некоторое время, и действительно, гном передаёт с его помощью команды голему. Нам нужно лишь не дать ему возможности это делать, и голем станет беспомощным.

—А что если мы завладеем фонарём? — спросила Лионна. — Могли бы мы управлять големом в таком случае?

—Едва ли, — покачал головой Дабиан. — Это гномья магия, и, хотя мы могли бы отдавать ему какие-то команды, я сомневаюсь, что они будут достаточно эффективными. Кроме того, голем для нас бесполезен — он хорош только для того, чтобы ломать стены, каковых у нападающих, как мы могли уже заметить, нету. Полевые же солдаты легко смогут убежать или увернуться от его ног, поэтому даже растоптать их у нас бы не вышло. Нам стоит уничтожить связь между големом и оператором, и этого будет достаточно.

—Ну что же, — Лионна решительно встала, — цели поставлены, задачи определены — не будем же мешкать! Коня мне! Полцарства за коня! — воскликнула она, оглядываясь по сторонам.

«Полцарства, ага. У тебя всего-то один замок, и тот не твой. И тот, глядишь, вот-вот потеряем», — подумал Дабиан, а вслух сказал:

—Леди Лионна, вы же не собираетесь лично атаковать гнома? У нас достаточно солдат, которые могут справиться с этим. Поручите это им — у вас есть дела в замке, которые требуют вашего непосредственного внимания.

Лионна подумала мгновение и согласилась.

—Да, ты прав, — сказала она, зашагав в сторону группы воинов, стоявших (а также сидевших и лежавших) под стеной с внутренней стороны в очереди к целителю.

—Э-э, куда? Очередь тут, не видишь чтоль? — громко возмутился один из солдат, невысокий человек с наскоро перебинтованной рукой, свисавшей вдоль тела.

Очевидно, он не узнал Лионну — либо просто бредил от полученных ран. Не желая вдаваться в споры и давить авторитетом, она бросила ему на ходу:

—Да я только спросить…

—Мы все здесь только спросить! — не унимался раненный, но тут на него шикнули и прошептали что-то на ухо.

Воин взглянул на Лионну с удивлением, опустил глаза в пол и заткнулся. Не теряя более времени, она обратилась к командиру отряда, который уже был излечен целителем и теперь помогал другим раненным:

—Мне срочно нужен лук, и потуже.

—Опять?! — воскликнул командир, и Лионна узнала его — это был тот самый отряд, члена которого она так ловко подстрелила в начале этой главы.

—Не опять, а снова, — нетерпеливо сказала она. — Успокойтесь, на этот раз я не буду стрелять по голему. У меня другой план. И не волнуйтесь, я больше не попаду ни в кого из своих солдат. Я тренировалась, — добавила она чуть тише.

Не имея особого выбора, командир протянул ей лук и пару стрел. Лионна достала небольшой листок бумаги и перо и быстро написала несколько строк. Привязав тонкой нитью послание к стреле, она прицелилась высоко в небо и пустила её через стену. Со свистом стрела унеслась к небольшому скоплению деревьев неподалёку от озера, где, как Лионна знала, находился в ожидании небольшой отряд солдат, готовый неожиданно для противника вступить в бой на том участке, где он был более всего необходим. Сейчас им предстояло выполнить другое, но не менее важное, боевое задание.

Вопль раненного эльфа, который было слышно даже в замке, сообщил Лионне, что сообщение было доставлено успешно.

—Итак, друзья, — Веллион обвёл взглядом своих солдат, в полной готовности собравшихся вокруг него, — пришёл наш час. Приказ от леди Лионны недвусмысленен. Цели определены и задачи поставлены. Мы выдвигаемся немедленно.

Солдаты, готовые к этому с самого начала, не мешкая занялись делом. В ожидании команды к наступлению в небольшой впадине, закрытой деревьями от основного поля боя, был разбит небольшой лагерь. Они не снимали доспехов, но оружие было аккуратно сложено и закрыто тентом от непогоды, которая, как мы помним, ещё в начале боя принимала в осаде самое активное участие. Сейчас солдаты разобрали оружие, быстро и слаженно, — каждый знал, где его меч, лук или посох, — и двое уже сворачивали тент, укладывая его в походный мешок. Небольшой костерок из магических бездымных дров был так же быстро потушен заклинанием, и дрова эти так же были уложены. Отряд Веллиона не первый раз выполнял подобное задание, и все детали были отработаны до мелочей. Когда они ушли с места стоянки, о них напоминала лишь слегка примятая трава да пара полузарытых обугленных камней кострища.

—Наша цель — дальняя оконечность озера, там, где оно примыкает к горе в том самом месте, где она поросла лесом, — разъяснял Веллион на ходу боевую задачу. — Согласно оперативной сводке разведслужб, эту позицию занимает боевая единица противника связного назначения, выполненная в форм-факторе «гном». Боевая единица, ну или «условно-боевая», ведь это всё-таки гном, является объектом первостепенной важности, так как в её владении находится некий фонарь, который управляет големом на расстоянии. Получено указание разорвать связь между ними любыми доступными способами — предположительно, это остановит разрушительные действия голема, которые тот выполняет в данный момент в отношении стены нашего горячо любимого замка. Какими именно способами — разберёмся на месте, по ситуации. Возможно, мы сможем просто выкрасть фонарь. Возможно, нам придётся физически ликвидировать гнома.

—То есть, нам предстоит воровать или убивать? — уточнил один из солдат, шагавший рядом.

—Именно так — воруйте, убивайте… — ответил Веллион, — нет, сегодня обойдёмся без гусей, — поспешил добавить он, увидев уже назревающий вопрос в глазах другого солдата, от которого всегда исходили весьма неординарные, хотя иногда и великолепные идеи. Но эта была только неординарной.

На пути отряда лежала небольшая речка, даже, скорее, ручеёк, не больше пяти метров в ширину. Маги, сопровождавшие отряд, приготовились создать воздушный мост через неё, но Веллион остановил их жестом руки:

—Не надо, — пояснил он, — мы слишком близко к стану врага. Они могут почувствовать нас, поэтому — никакой магии. Ищем брод, где мы могли бы перейти.

Отряд разделился на две группы. Одна, возглавляемая лейтенантом Гароном, опытным и бравым паладином, направилась вверх по реке, вторая, во главе с Веллионом, вниз. Найдя брод, группа должна была отправить гонца к другой и ожидать их появления.

Как назло, река попалась маленькая, но быстрая и в то же время глубокая. Она текла с гор, из Долины драконов, впадая в то самое озеро, на берегу которого находился искомый гном. Группа Веллиона шла быстрым шагом вдоль берега, но было слишком очевидно, что пока что брода не предвидится.

Веллион понимал, что идя здесь они теряют драгоценное время, которого оставалось всё меньше и меньше. Спустя десять минут, он резко остановился. Отряд мгновенно замер вслед за ним, но опасности нигде не было. Веллион, подумав несколько секунд, сказал:

—Вы сами видите, что здесь мы ничего не добьёмся. Мы можем дойти до самого озера — река будет становиться только глубже и глубже.

—Стоит вернуться, скорее всего, другая группа уже нашла брод и послала гонца, — предложил один из солдат.

—Верно, — добавил другой, — чего бедняге бежать, пойдём ему навстречу!

—Так и сделаем, — решил Веллион, — отправляемся назад и будем надеяться, что наши ребята не пришли к тому же заключению, что и мы, и также не развернулись.

Не дойдя и до первого поворота речки, они и вправду увидели гонца. Тот показался из-за деревьев, шагая в их сторону. Увидев своих, гонец помахал рукой в их сторону. Солдаты приободрились и двинулись ещё быстрее.

—Странно, — заметил кто-то, — мне кажется, это Калиос?

—Так и есть, — подтвердил второй, узнавая эльфийского храмовника. — Они не могли выбрать кого-то из лучников, зачем посылать воина в тяжёлой броне?

—Да, непонятно, — согласился Веллион, — но сейчас он нам сам, наверняка, всё расскажет. Вряд ли Гарон стал бы посылать Калиоса без веской на то причины.

—Бедняга совсем выдохся, — усмехнулся первый солдат, — вон даже остановился, ждёт нас.

—Постой, — перебил его Веллион, всматриваясь своими зоркими эльфийскими глазами, — он не…

Веллион не договорил, бросившись к эльфийскому гонцу, который медленно садился на песок. Другие эльфы в отряде, а за ними и люди, тоже побежали за ним. Приблизившись, все смогли разглядеть, что песок вокруг храмовника был красным от его крови.

Маг-целитель отряда поспешил наложить лечебное заклинание, и раненный эльф открыл глаза.

—Дайте ему воздух, разойдитесь! — крикнул Веллион, а сам вновь склонился над товарищем. Тот, наконец, пришёл в себя.

—Там была засада, — слабым голосом проговорил он, — они нас ждали. Группа лучников… они просто расстреляли нас на месте. Я убежал… — он закашлялся.

—Что с Гароном? — встревоженно спросил Веллион. — Он тебя послал предупредить нас?

—Убит… — покачал головой эльф, — все убиты. Я спасся, прорвавшись через них… воткнул щит кому-то в горло острым концом…
Веллион с минуту переваривал полученную информацию. Половина отряда была потеряна, среди них — один из лекарей, его лучший лейтенант, ну и просто много хороших воинов и добрых друзей. Враг знал, где они, и сейчас, вероятно, те самые лучники уже готовились напасть и на них. Нужно было действовать быстро.

—Помогите ему, — распорядился он, — мы будем нести его, пока заклинания не вылечат его достаточно, чтобы он смог ходить.

—Я могу ходить, не надо, — слабо запротестовал всё ещё лежащий на земле эльф, но Веллион не желал ничего слушать.

—Калиос, сам взгляни на себя, — сказал он, пытаясь, чтобы его голос звучал ободряюще. — На тебя израсходовали уже кучу казённой маны, ты что, хочешь, чтобы всё насмарку пошло?

Опираясь на плечи двух своих соратников, храмовник встал. Сильно замедленный, отряд продолжал движение вдоль берега реки.

—Вы смогли найти хоть что-то, похожее на брод? — спросил Веллион, идя рядом с солдатами, поддерживавшими Калиоса.

—Нет, — ответил тот, покачав головой, насколько ему позволяли раны. — На всём протяжении нашего пути река оставалась такой же. Впрочем, не так далеко мы и ушли…

—Значит, и нам нет смысла туда идти. Надо организовать переправу прямо на этом месте. Хотя теперь у нас не осталось достаточно магов, чтобы навести воздушный мост… — Веллион остановился на полуслове.
Его внимание было привлечено странным звуком, который казался естественным, но в то же время каким-то неподходящим… Лёгкий свист, сливавшийся с пением птиц и шумом ветра и воды, но чуткие эльфийские уши различали в нём фальшь. Свист доносился спереди, и вроде бы ему отвечали сбоку, и сзади… И, как будто бы, он был знаком Веллиону…

—Вар! — вдруг крикнул один из солдат, показывая рукой вперёд, где показалось несколько фигур, одетых в лёгкую броню с луками в руках, стрелы уже на тетиве.

Солдаты мгновенно встали в боевую позицию, подняв оружие перед собой для защиты. Лекарь быстро наложил на группу несколько заклинаний. Даже раненный Калиос взялся за свой меч. Не только впереди, повсюду появлялись враждебные фигуры, вставая из-за камней, кустов и даже из высокой травы.

С резким криком один из них cпустил тетиву, и в тот же миг в отряд со всех сторон полетели стрелы.

Солдаты Веллиона не растерялись и встретили град стрел поднятыми щитами. Маг прочитал быстрое заклинание, создав воздушный барьер над группой. Хотя он и не смог остановить или отбросить стрелы назад, он замедлил их достаточно для того, чтобы те не причинили воинам никакого вреда, бессильно отскакивая даже от лёгких доспехов.

Вслед за первым залпом последовали новые; видя, что маг не сможет долго держать барьер, Веллион приказал отступать к берегу — противников было слишком много и все прочие пути были отрезаны.
Когда ноги солдат стали увязать в мокром песке, Веллион что-то шепнул целителю, и тот начал по очереди накладывать на воинов заклинание Поцелуй Евы. Моментально поняв идею командира, второй из боевых магов присоединился к первому. Убрав свой барьер, они пустили магическую контратаку — волны в несколько метров высотой поднялись из реки и потекли прямо по суше, поддерживаемые силой эльфийской магии, к врагам, многие их которых в удивлении опустили оружие.
Хотя никакого серьёзного урона волны не причинили, они задержали лучников и даже отбросили их назад, смывая с тех возвышений, на которых они стояли.

Веллион почувствовал небольшое щекотание в лёгких — пришла его очередь получить заклинание. Теперь он, как и остальные солдаты отряда, мог больше времени провести под водой, но, что было более актуально, ведь ширина реки была лишь несколько метров, теперь они могли более легко плыть, несмотря на тяжесть доспехов и оружия, надетых на них. Впрочем, могли ли? Веллион повернулся к целителю и вопросительно указал взглядом на раненного Калиоса. Тот лишь сокрушённо покачал головой.

—Плывите без меня, — сказал вдруг Калиос, очевидно, перехватив их безмолвный обмен мыслями. — Я задержу их для вас.
Веллион грустно улыбнулся.

—Я знаю, что ты задержишь их, брат. — Он положил руку на плечо своему давнему соратнику.

—Я знаю, что ты знаешь, — ответил он, — и ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь. Поэтому не мешкайте, идите и достаньте этого чёртового гнома!

Без долгих споров Веллион отошёл и дал команду своему отряду. Сверху вновь полился ливень стрел, сдерживаемый слабеющим магическим щитом, поэтому солдаты, как один, бросились в воду, стараясь опуститься поглубже, чтобы стрелы их не достали. Некоторые бросали прощальный взгляд на Калиоса, который, казалось, устроился поудобнее, лёжа на песке.

Сильно загребая воду руками и борясь с течением, Веллион открыл глаза. Вода вокруг него была заметно окрашена в красный — не все его бойцы смогли избежать попаданий стрелков. Стрелы были явно зачарованы, практически не теряя скорости, входя в воду. В ботинок Веллиона ткнулась одна из них, но не смогла пробить сталь доспеха.
Рука эльфийского командира зацепилась за что-то. Глянув внизу, он увидел, как один из солдат проплывает под ним, сносимый течением. Веллион схватил его за доспех, пытаясь помочь, но понял, что это бесполезно — глубоко в спине торчали сразу две стрелы, вошедшие настолько плотно, что даже кровь из раны вытекала едва заметно, сразу растворяясь в воде.

Выбравшись на берег, Веллион зигзагами, чтобы усложнить задачу снайперам противника, побежал к роще, которая начиналась неподалёку. Подбежав к ней и прислонившись к дереву, чтобы отдышаться, он обнаружил своих соратников, которые добрались до неё чуть раньше. Из всего отряда, из девяти человек и эльфов, нырнувших в воду, здесь были лишь трое, и сам он четвёртый. Помимо него печальной участи избежал священник-лекарь, один из эльфийских магов и молодой ТХ, недавно присоединившийся к отряду.

Забавно, подумал Веллион, из всех старых и опытных воинов спасся именно он, этот парень, который, хоть и подаёт большие надежды, провёл с нами всего несколько боёв…

От размышлений его оторвала стрела, вонзившаяся в дерево, к которому он прислонился, на полметра выше его головы. Резко нырнув, Веллион посмотрел в сторону берега. Преследователи уже подошли к кромке воды, и некоторые из них, натянув тетиву, ждали, пока кто-то из преследуемых ими не подставится для выстрела. Они не обращали внимания на тело, лежащее у них под ногами, кто-то даже перешагнул через него…

Это было их ошибкой. С восхищением Веллион наблюдал, как Калиос резко вскочил позади лучников и мгновенно нанёс первый удар, нанизав на свой меч переступившего через него воина, который упал со слабым хрипом. Его товарищи обернулись на звук, но Калиос уже наносил следующий удар, практически без замаха, который рассёк лёгкую кожаную броню на груди одного из них и, словно искры из камня, высек брызги крови, войдя в тело. Уже почувствовав опасность, в последний момент тот отшатнулся, поэтому рана была не смертельной, но, потеряв равновесие, он рухнул в воду и был мгновенно снесён течением.
Остальные лучники уже выхватили короткие кинжалы и окружили Калиоса. Тот встал в защитную стойку. Свой щит он давно потерял, ещё в первом бою, когда была убита половина отряда Веллиона, но сейчас, будучи раненным, он и не смог бы держать его. Сжимая свой кешанберк двумя руками, Калиос медленно переводил взгляд с одного противника на другого, будто выбирая цель.

Один из них, стоявший за спиной, метнулся вперёд, метя нанести удар кинжалом в незащищённую шею, ниже затылка. Чуткие эльфийские уши Калиоса уловили шуршание песка под ногами воина, и храмовник Евы вовремя сделал ловкий шаг в сторону, перенося вес тела на правую ногу, но оставляя левую так, чтобы неудачливый боец споткнулся об неё. Не долго думая, тот благополучно об неё споткнулся и нелепо размахивая руками полетел вперёд, снося одного из своих союзников, оказавшегося у него на пути.

Ещё один из воинов армии Сиегарда, к которому в результате своего манёвра Калиос оказался на шаг ближе, попытался достать его кинжалом, но один из волшебных кубиков, паривших над головой эльфа, выстрелил в него плотным сгустком воздуха, который оттолкнул нападавшего на несколько шагов назад.

—Ты смотри, как нагибает-то, а? — восхищённо проговорил молодой ТХ, наблюдая за боем издалека.

—Одно слово — танк, — согласился с ним маг.

Веллион заставил себя оторвать взгляд от картины боя.

—Нам нужно спешить, — сказал он, — помните, что Калиос задерживает их ради нашего успеха.

Его солдаты хорошо об этом помнили. Бросив последний прощальный взгляд на друга, они один за другим исчезли в тени листвы. Увидев, что друзья исчезли из виду как его, так и преследователей, Калиос слегка улыбнулся, и, подняв меч, атаковал.


—Мы уже возле указанного места, нужно соблюдать осторожность, чтобы не привлечь к себе лишнее внимание, — негромко сказал Веллион, перейдя с лёгкого бега на шаг.

—Может, нам стоит разделиться? — предложил маг. — Так мы быстрее найдём гнома. Любой из нас легко сможет с ним справиться — это же всё-таки гном.

—Не стоит, — возразил Веллион.

—Почему? Мы теряем время, а времени у нас как раз-таки и нет…

—Вот скажи сам, если бы ты был командиром армии, и у тебя был бы такой важный стратегический объект, ты бы оставил его в одиночестве и без всякой охраны вдалеке от поля боя?

Маг поднял руки, признавая свою ошибку:

—Не подумал, — улыбнулся он. — Хотя, согласись, такой расклад был бы для нас очень кстати.

—Был бы, да… Но нам нельзя на него рассчитывать.

Роща, по которой они бежали, неожиданно закончилась. Перед ними была полоса песка с торчащими кое-где пучками травы и редкими кустами какого-то сорняка. Дальше плескались спокойные и холодные волны озера Иннадрил, которое на горизонте закрывала полоска невысоких гор, отделяя озеро от южного моря. За этими горами на достаточно небольшом расстоянии расположился Остров аллигаторов — территория королевства Иннадрил. Озеро, что характерно, несмотря на название Иннадрил, полностью находилось на территории Гирана — граница в этом районе проходила как раз по тем горам.

Веллион понял, что отвлёкся, и заставил себя сфокусироваться на более близлежащих территориях, а именно, том пляже, на котором его отряд — всё, что осталось от него — сейчас находился. Чуть правее от того места, где они вышли из лесополосы, роща подходила к самой воде, заканчиваясь на самом краю обрыва высотой в несколько метров. И там, на этом обрыве, находился гном. Гном с зелёным фонарём в руке.

Не замечая вышедшую на берег четвёрку, гном делал непонятные на первый взгляд движения свободной рукой, в такт которым фонарь вспыхивал ярче или, наоборот, угасал. И в такт этим движениям голем, который был хорошо виден с того возвышения, где стоял гном, наносил удары в стену замка, которая была уже наполовину разнесена в одном месте. Атакующие солдаты уже стояли в полной готовности вбежать в пролом, как только тот появится, — большинство защитников отступили под защиту стен, а многие остались лежать на поле боя.

Веллион жестами показал, что надо действовать быстро. Гном действительно был один — невероятная удача! — и не представлял видимой опасности. Доспехи на нём, несмотря на необычный чёрный цвет и устрашающего вида наковальню, выгравированную на них (насколько наковальня может быть устрашающей, будучи вырванной из какого-либо контекста), были обычной Бригантиной, которая, несмотря на свою популярность у многих начинающих или просто небогатых воинов, являлась достаточно слабой как для тяжёлой брони. Боевой двуручный молот лежал рядом с ним — для манипуляций с големом нужны были обе руки, и это как минимум. Иногда он пританцовывал — непонятно, правда, помогало ли это управлять огромным роботом, или же он просто забыл надеть под броню тёплые вещи.

Стараясь издавать минимум звуков — гном по-прежнему не обращал на них внимания — четверо воинов Лионны Блекбёрд выдвинулись вперёд. Веллион с магом направились прямо к гному, священник держался у них за спиной. ТХ направился в обход, вдоль линии деревьев, намереваясь подкрасться к толстому карлику с лампой со спины. Конечно, это не должно было понадобиться, это была лишь мера предосторожности — с «противником» Веллион легко должен справиться в одиночку. Но на войне перестраховаться лишний раз не мешает, и поэтому сейчас воин осторожно ступал, перемещаясь между деревьями, стараясь не издавать лишнего шума, не цеплять веток и не наступать в «подарки» маленьких и не очень лесных зверушек.

Чёрта с два. Если что-то может пойти неправильно — оно пойдёт неправильно, как завещал нам небезызвестный Мёрфи. Веллион даже прошипел что-то рассерженно, когда из тени деревьев вокруг гнома появились и его защитники — несколько людей и орков. Гном и на них не обратил внимания — он был слишком занят доламыванием остатков стены.

—Завалить гнома, любой ценой! — крикнул он, бросаясь вперёд.

Маг немедленно выстрелил водяным шаром — самым быстрым из доступных заклинаний — который пролетел над самой головой Веллиона, так что тот от неожиданности даже сбился с шага, и устремился в грудь гному. В последний миг один из людей, очевидно, получивший приказ «защитить гнома любой ценой», бросился на перехват заклинанию, в прыжке приняв шар на себя. От сильного толчка его швырнуло в озеро, где он под тяжестью брони моментально ушёл на дно. «Надо поцелуй Евы перед боем баффать», — злорадно подумал маг, готовя второе заклинание посильнее — вертикальную молнию, ака «солнечную вспышку». Но когда слова были уже готовы сорваться с его языка, он вдруг осознал, что не может произнести ни слова. Рот просто не открывался — как будто губы склеила неведомая сила, как у Нео в первой «Матрице».

Стоя позади, священник увидел бледный синий круг, повисший над головой мага. Он сразу узнал заклинание Тишины, чаще называемое в народе «сало» — неизвестно почему, скорее всего, потому что если ты ешь сало, то тоже не очень удобно произносить заклинания. Остаётся открытым, конечно, вопрос, почему его не называть «блины» или хотя бы «чизбургер», но в данный момент это не играло решающей роли. Заклинание снятия для всех их было одним и тем же, и сейчас лекарь готов был его прочитать…

Веллион бросил взгляд назад, чтобы увидеть, почему его не поддерживают. Он увидел мага с «салом» над головой, который беспомощно озирался по сторонам. Он увидел лекаря, который лежал на земле без движения. Над ним возвышался здоровенный орк, вооружённый парой кастетов. «Вот почему он промчался мимо меня, — подумал Веллион. — Зря я всё-таки предположил, что он просто очень тупой орк и пробежал мимо, перепутав меня с деревом или чем-то ещё». Тиран с кастетами приблизился к магу, который попытался убежать — безуспешно. От тирана, когда он этого захочет, не убежит никто. Рука — ручища с кастетом взмыла в воздух и опустилась. Веллион повернулся к своим противникам.

Их было не так много — пятеро, не считая гнома. Помимо тирана за спиной, четверо стояли перед ним. Орк в тяжёлой броне и с внушающим как минимум страх двуручным мечом. Человек в такой же броне (только подогнанной под его размеры, которые были раза в два меньше) и с двумя мечами в руках, которые, приставленные друг к другу, могли бы сравняться с двуручником орка. Ещё один человек, маг, судя по наложенному заклятию Тишины — некромант. Ну и лекарь, куда же без него, священник Эйнхазад, готовый своими целебными заклятиями прийти на помощь раненым.

Всё, что требовалось от Веллиона, — отвлечь их боем. Привлечь внимание на достаточное время, чтобы ТХ, до сих пор оставшийся незамеченным, мог подкрасться к гному и точным ударом ликвидировать его. Что будет потом — уже неважно, задача будет выполнена. Скорее всего, замок будет спасён. Может быть, им поставят памятник. Или нет. Сейчас это было неважно.

Стояла тишина — даже доспехи на всё ещё размахивающем руками гноме не скрипели. Обе стороны, хотя какая из одного Веллиона была сторона, глядели друг на друга, выжидая. В этой тишине его внимание было привлечено тихим вздохом сбоку. Взглянув в направлении источника звука, с замиранием сердца он увидел, как из-за дерева вывалилось тело его последнего солдата, рухнув на траву. Вслед за ним на видное место вышла молодая девушка в лёгких, но добротных кожаных доспехах и с окровавленным кинжалом. С какой-то грустной улыбкой она посмотрела на убитого солдата, затем перевела взгляд на Веллиона.

Со вздохом тот лишь крепче сжал в руках меч.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[b][size="3"]Глава 5[/size][/b]

Эрика стряхнула капли крови с кинжала и переступила через лежащее тело, которое покинули последние капли жизни. Она сделала несколько шагов в направлении последнего из напавших на них солдат — высокого эльфийского рыцаря — но, взглянув ему в глаза, остановилась. В этих глазах, голубых, как весеннее небо (в принципе, как любое небо днём, но весеннее звучит лучше), которыми он, не мигая, смотрел прямо на Эрику, отражались чувства воина — горечь потери друзей, отчаяние от того, что он остался один, страх — не за себя, почувствовала она, но за то, что он не сможет выполнить свою миссию, — и решимость довести дело до конца во что бы то ни стало.

А ещё Эрика увидела в этих глазах ненависть — чистую, глубокую ненависть, не затаённую, от которой можно ждать удара в спину, но открытую и прозрачную, и оттого ещё более ужасающую. И эта ненависть была направлена не на врага в целом, не на командира, не на людей, убивших, как Эрика знала, весь его отряд, — нет, по направлению взгляда эльфа она поняла, что ненависть эта была направлена на неё одну, и вызвана она была убийством этого молодого даггерщика в лёгкой броне, что сейчас лежал у её ног. Эрика не понимала до конца причин такого отношения — связывали ли какие-то личные узы этих двоих, или же просто он возлагал большие надежды на успех миссии на этого одного человека, который со вполне очевидным намерением пробирался в тени деревьев к гному.

Долгие, долгие секунды текли, а два воина, не мигая, смотрели друг на друга в выжидании, казалось, забыв про всех окружающих. Эрика сделала ещё один осторожный шаг вперёд. Эльф наконец моргнул, затем слегка наклонил голову и вдруг словно взорвался движением, перехватывая меч левой рукой, разворачиваясь и рассекая со свистом воздух. Эрика невольно дёрнулась, ожидая атаки, но эльф не сдвинулся с места — завершив свой молниеносный разворот, он вновь опустил меч чуть ниже, держа его двумя руками, и всё так же неотрывно продолжал смотреть зачарованной Эрике в глаза. Позади него на землю рухнул с разрезанным почти пополам горлом орк-тиран, который подкрался незаметно сзади, намереваясь застать воина врасплох.

Шакдун, до этого стоявший неподвижно, взревел и бросился в атаку. Это послужило сигналом и остальным воинам его отряда — той его части, что присутствовала, по крайней мере. Гладиатор стал заходить чуть сбоку эльфа, некромант начал читать одно из своих заклинаний, священник подвинулся чуть ближе, чтобы контролировать ход боя и приходить своими лечебными заклинаниями на помощь тому, кому они будут нужны. Эрика стояла на месте, с интересом наблюдая за развитием событий.

Эльф, видя стремительно приближающегося к нему разъярённого орка, постарался уйти от столкновения — одной своей массой эта зелёная машина смерти могла выбить из него весь дух и отбросить на несколько метров. Рассчитав движения до малейших деталей, в последний момент эльф бросился в сторону, противоположную направлению меча Шакдуна. По инерции, тот пробежал мимо, а эльф, перекатившись, мгновенно вновь встал в боевую стойку, оказавшись лицом к лицу с гладиатором. Тот слегка притормозил, поэтому повторный трюк с попыткой увернуться уже бы не прошёл — с мечом в каждой руке, гладиатор в любом случае успел бы нанести эльфу удар, а в его положении, изначально проигрышном, любое полученное повреждение таило в себе ещё большую угрозу.

Вместо этого, воспользовавшись тем, что противник потратил часть энергии на торможение, эльф атаковал прямым ударом сверху. Предсказуемо гладиатор защитился поставленными накрест мечами, поймав меч эльфа прямо посередине, но, очевидно неожиданно для своего противника, едва погасив изначальный момент удара, отвёл меч в левой руке вбок, и продолжая блокировать продолжающуюся атаку основной рукой, нанёс неожиданный секущий удар, стремясь оставить кровоточащую рану. К счастью для эльфа, броня остановила этот удар. По достоинству оценив опыт и мастерство противника, эльф разорвал дистанцию полу-шагом, полу-прыжком назад, переходя в оборонительную позицию с намерением чуть лучше изучить гладиатора по его атакам, прежде чем предпринимать какие-то собственные действия.

Сейчас, подумала Эрика, и не ошиблась. Едва эльф замер на месте, напряжённо вглядываясь одновременно в оба меча в руках гладиатора, вокруг него закружилось едва видимое сияние. Некромант, наконец, нашёл момент для своего хода, и наложил одно из проклятий на воина Лионны — одного из лучших, кого ей приходилось сегодня видеть, если не лучшего, отметила Эрика. Само по себе это проклятие не вредило и не препятствовало противнику, но теперь, она знала, любая магическая атака будет иметь гораздо больший эффект против него, и это давало ещё одно преимущество им — в первую очередь, конечно, некроманту, который единственный из всех обладал атакующими заклинаниями.

Знал это и эльф. Будучи хорошо знакомым с особенностями заклинаний некромантов, он немедленно переместился так, чтобы гладиатор находился между ним и некромантом. Маг заметил это только в последний момент, и «проклятая кость» ушла мимо цели, едва не задев своего же воина.

Поняв, что он остался без магической поддержки, не считая, разумеется, лекаря, гладиатор атаковал. Первый, пробный, двойной удар клинками, эльф легко парировал, так же как и второй, направленный уже ниже. После очередной серии коротких выпадов, когда уже на выдохе гладиатор, пройдя ударами, впрочем, безуспешными, сверху вниз, готовился вернуть мечи в исходное положение, эльф резко прыгнул вверх, отталкиваясь в прыжке ногами от грудной пластины брони противника. Человек попытался сбить полёт возвращающимися мечами, резко изменяя направление движения рук и направляя их вверх, а не назад, но манёвр был слишком резким, и, потеряв равновесие, он отскочил на несколько шагов назад.
Манёвр этот был не случайным и направлен вовсе не на то, чтобы выиграть несколько секунд в драке. Своими чуткими ушами, о которых существовал не один десяток поговорок и не одна тысяча анекдотов, эльф уловил, как от топота копыт пыль по полю летит, — а если быть точным, то грохот, с которым на него бежал орк, в ярости размахивая здоровенным двуручником.

Эрика слегка опешила, не ожидав от Шакдуна такой безрассудной атаки — обычно тот был, хоть и был орком, аккуратным в приближении к противнику для удара, и зачастую жертва даже не успевала понять, что огромный меч разрубает её пополам. Сейчас же, увидев павшего так легко в бою собрата, Шакдун потерял всякий самоконтроль и впал в состояние берсерка — воина, поистине ужасного в своей ярости, из которой он черпал силы и которой сметал врагов на своём пути. Но неужели он не видел, поразилась Эрика, что грубой силой и безудержной агрессией этого эльфа не возьмёшь?

Сохраняя полнейший самоконтроль и идеальный баланс, эльф сделал сальто назад в воздухе — трюк, едва ли доступный большинству представителей других рас, учитывая то, как как идеально он его исполнил, — и, пролетев над головой орка (или точнее сказать, орк пролетел, как негодующие паровоз, под ним), ловким и выверенным толчком в спину чуть ниже шеи вывел его из равновесия, заставив бесконтрольно размахивая руками нестись дальше вперёд, чтобы не упасть.

Под двести килограмм зелёного, трудноусваиваемого мяса, не считая ещё килограмм пятьдесят оружия и брони, на скорость курьерского экспресса врезались в гладиатора, который наконец обрёл равновесие после эффектного толчка, полученного от эльфа — как оказалось, ненадолго. Законы физики сыграли свою роль, и вот уже три с половиной центнера мяса и металла продолжали движение, практически не снижая скорости, пока не достигли, спустя пять метров, опушки леса. Столетний дуб стойко выдержал удар — дрогнул, но не сломался, не пал жертвой орка и человека, совместной силой ударивших в его основание. Жертвой пал несчастный (если к нему применим этот термин) орк, который, очевидно, сильно ударился головой, и отключился. Гладиатор, оказавшись под ним, пытался выбраться, всеми своими движениями показывая, что задыхается, но куда там.

Эрика перевела взгляд с кучки тел под деревом на эльфа. Эльфа на положенном месте не оказалось. Некромант в составе группы Шакдуна был опытным — едва поняв, что именно проделал коварный эльф, он продолжил его обстрел заклинаниями — ведь препятствие, до этого мешавшее ему делать это, наконец исчезло, будучи впечатанным частично в дерево, а частично в землю огромной орочьей тушей. Некромант метнул две «проклятые кости» — своё обычное оружие — наложенное ранее проклятие должно было сделать их ещё более смертоносными.

Но эльф был ещё опытнее, этого у него отнять нельзя. Едва приземлившись на землю после своего прыжка, он стартовал в направлении мага. Первую кость он смело принял грудью — прирождённая его расе защита от тёмной магии защитила его от серьёзных повреждений. Второе заклинание уже более ощутимо ударило его в плечо, из-за чего он сбился с шага и чуть ушёл вбок, мгновенно, однако, выравниваясь и продолжая свой порыв. Третий раз выстрелить маг не успел: мгновенно перехватив меч остриём вниз, эльф плечом сбил его на землю и, не замедляя движения, пробежал мимо, в направлении лекаря, который уже начал читать лечебное заклинание, попутно вспарывая тело некроманта развёрнутым мечом снизу доверху.

Эрика, затаив дыхание, наблюдала за фантастическим поединком. Будучи сама мастером боя на клинках, она не могла не восхититься стилем и умением эльфа, даже несмотря на то, что этот стиль и умение сейчас он направлял на убийство её же соратников. Она начала медленно отступать назад, под тень деревьев, надеясь, что эльф не обратит на неё внимания, хотя бы пока не закончит с другими бойцами.

Но эльф уже заканчивал с другими бойцами. Священник, всё же дочитав заклинание лечения, переключил своё внимание на набегающего противника и попытался набросить на него чары мгновенного сна. Эльф успел почувствовать лёгкое головокружение, но его стремительный бросок уже невозможно было остановить — никому, кроме него самого.

И действительно, он остановил своё движение, резко, почти мгновенно замирая на месте в метре от лекаря, разворачиваясь назад, фиксируя взгляд на поднимающемся с земли маге. В порыве этого разворота он так же резко выбросил назад руку с мечом, которая описала сверкающий полукруг, прошедший, по странному совпадению, через горло лекаря, практически снося ему голову с плеч.

Одним прыжком Веллион преодолел расстояние, отделявшее его от некроманта, увернувшись от его неуклюжего слуги-зомби, попытавшегося ему помешать. Пинком ноги он вернул неудачливого мага в лежачее положение и, помешкав миг, двумя руками вертикально вогнал меч ему в грудь, пронзая его насквозь и уводя лезвие в землю на добрых две ладони.

Эрика наблюдала трагический финал битвы уже под надёжным прикрытием леса. В её голове метались мысли о том, что она должна что-то предпринять, как-то спасти гнома, но меньше всего в жизни она желала оказаться лицом к лицу с этим эльфом. Однако Веллион не направился к гному, как и не озаботился добиванием раненных, лежавших возле дерева. Он медленно провёл взглядом по кромке леска, словно ища какой-то знак. Его взгляд остановился на Эрике и его глаза сузились. Он прошептал какие-то слова, сделав свободной от меча рукой приглашающее движение.

«Иди ко мне», — вдруг раздалось у Эрики в голове. Прежде чем она осознала смысл команды, она поняла, что она больше не находится в безопасной тени деревьев (впрочем, так ли она оказалась безопасна?), а идёт против своей воли к воину в блестящих серебристых доспехах, местами покрытых алыми брызгами. Впрочем, она шла не против своей воли. Сама её воля потребовала идти к нему и сражаться. Умом понимая, что это неправильно, что это злое колдовство, Эрика не могла не подчиниться и, вытащив свой кинжал, казавшийся игрушкой в сравнении с длинным мечом эльфа, продолжала движение навстречу ожидавшему её одинокому бойцу.

Эрика не спасовала и не впала в отчаяние, напротив, она решила принять бой и приготовилась показать эльфу, на что она способна. А способна она была очень на многое, и редкий воин осмеливался встретиться с ней в поединке, даже на турнире, где бой вёлся до первой крови или на очки. Впрочем, не похоже было, чтобы она с её кинжалом сколько-нибудь беспокоила эльфа, который всё так же стоял и ждал её приближения.

Не нуждаясь ни в какой магии, Эрика уже сама ускорялась, занося руку с кинжалом для быстрого режущего удара. Эльф, казалось, стоял открытым для атаки, но с последний миг его меч взлетел вверх, со звоном отбивая кинжал в сторону. Свободной рукой он встретил набегавшую Эрику, явно намереваясь оглушить её ударом локтя в лицо, но она, пользуясь импульсом, полученным от столкновения оружий, нырнула в сторону, следуя за своим отброшенным кинжалом. Туда же последовал эльфийский меч, нанося новый быстрый удар, но он не успел — Эрика вышла из радиуса поражения мгновением раньше и меч бессильно рассёк воздух за её спиной.

Развернувшись, Эрика приостановилась, пытаясь осознать, почему именно она дерётся с этим смертоносным противником. Остаток магии ненависти, наложенной на неё, накладывался на её внутренний запал воина, встретившего себе равного, а заодно, между делом, и необходимость защищать гнома, который продолжал заниматься своём делом неподалёку, изредка с опаской поглядывая на разворачивающуюся перед ним битву.

У неё было немного времени для размышлений, ибо эльф, не теряя ни секунды, начал новую свою атаку, пытаясь задавить Эрику мощью своих атак, измотать её и заставить допустить ошибку. Оба противника прекрасно понимали эту тактику и чувствовали накал смертоносной схватки. Единственным выходом для Эрики была глубокая защита, ведь любой удар длинного меча, который не получится отвести в сторону или заблокировать её коротким кинжалом, может стать фатальным — лёгкая кожаная броня едва ли представляет надёжную защиту от эльфийского клинка, а любая травма, любая рана сделает дальнейший бой просто невозможным. Но не всё было так безнадёжно для Эрики. Будучи обученной в одной из лучших боевых школ, сначала на Говорящем Острове, а потом и в Гиране, она умела вести подобный бой, оставляя для себя возможности контратаки — и она знала, как провести их так, чтобы один точный укол своим даггером оказался для противника смертельным.

Нож мелькал в руках молодой девушки с невероятной скоростью, и Веллион мог лишь удивляться той видимой лёгкости, с которой она отводила его атаки и при этом успевала делать ложные замахи, заставляя его снижать свой натиск и всё время беспокоиться об обороне. Нечасто даже среди лучших воинов эльфов встречал он такой поразительный баланс, который она соблюдала, как будто танцуя на небольшом пятачке земли перед эльфом. Хотя он очевидно превосходил её в боевом опыте, хотя его гнало вперёд отчаяние, которое силой воли он превращал в настойчивость и упорство, Веллион не мог найти слабых мест в защите Эрики, и ему оставалось надеяться лишь на то, что в какой-то момент она ошибётся.

В очередной раз качнувшись в одну, затем в другую сторону, Веллион сделал резкий шаг вправо, нанося колющий удар в открывшийся на миг бок соперницы. Со звоном меч встретился с кинжалом, который с, казалось, нечеловеческой скоростью успел оказаться в нужном месте для того, чтобы вновь оставить атаку безрезультатной. Неожиданно для Эрики, мысленно похвалившей себя за этот блок и так же мысленно отругавшей за то, что подставилась под атаку, эльфийский рыцарь не попытался, как он делал это уже несколько раз в бою, резко сменить угол атаки и ударить вниз, а вместо этого продолжил движение уходящего в сторону меча, разгоняя его в полном обороте вокруг себя для сокрушительного по силе удара, который не смог бы блокировать и сильнейший из орков Сиегарада, даже будь он вооружён тяжёлым двуручным мечом. Но Эрика и не пыталась парировать этот удар. Видя приближающийся клинок, блеснувший на заходящем солнце, она нырнула вперёд, давая мечу со свистом рассечь воздух над своей головой и по инерции проносясь дальше. Наконец она увидела свой шанс решить исход битвы в свою пользу — у неё были целые доли секунды, пока эльф не сможет остановить свою руку с мечом, которая уже собралась заходить на второй круг. Метя в едва заметную щель между грудными пластинами брони, Эрика вложила все силы в свой смертельный укол.

Ещё до того, как кинжал достиг эльфа, она поняла, что промахнулась. Понимая, что уже не успеет блокировать её атаку мечом, который был слишком далеко от места событий, тот успел изогнуться так, что удар пришёлся по центру пластины. Не оставив и царапины, кинжал отскочил от брони. Настолько велика была сила удара, что сила противодействия отбросила Эрику назад, лишив её баланса. Слегка оглушённая, она оказалась на земле, даггер же отлетел на несколько метров в сторону, звякнув об камень и упав в грязь.

Пока эльф с занесённым для решающего удара мечом приближался, Эрика мысленно перебирала варианты дальнейшей линии поведения. Вариантов было немного: зажмуриться, отвернуться или смотреть прямо на него, пока он будет её убивать. Так и не решившись смиренно принять смерть, Эрика устремила свой взор прямо в глаза эльфу и сделала страшное лицо. Эльф резко остановился и отшатнулся назад.

«Сработало!» — радостно подумала Эрика, но спустя ещё долю секунды она поняла, что её талант в изображении страшных лиц тут вовсе ни при чём. Даже не со свистом, а скорее с завыванием на том месте, где только что стоял Веллион, мимо них пролетел огромный двуручный меч, уносясь вдаль и втыкаясь в землю. Вслед за ним последовал и хозяин меча, на этот раз с большей точностью — на огромной скорости наконец-то оклемавшийся Шакдун снёс эльфа с ног, не дав ему возможности даже поднять своё оружие для защиты.

Словно пара дерущихся за честь прекрасной дамы дворовых котов, Шакдун и Веллион прокатились по земле, пытаясь запинать друг друга до смерти. Ни один из них не достиг успеха в этом начинании, но эльф первым смог высвободиться из цепких объятий орка и даже имел несколько секунд преимущества, чтобы понять, что вообще произошло. Когда он наконец понял, ситуация представлялась ему уже не такой радужной, как за полминуты до того, когда он стоял с занесённым мечом над упавшей Эрикой. Вместо беззащитной лежавшей на земле девушки перед ним стоял разъярённый и вооружённый здоровенным двуручником орк. Впрочем, «стоял» — это не совсем верное слово, скорее «опять бежал к нему, с лёгкостью размахивая тяжёлым мечом в разные стороны».

Эрика опять наблюдала бой между мощным, но слабо управляемым орком и внешне хрупким, но опытным и умелым эльфом. Ушастый вновь и вновь уворачивался от наскоков Шакдуна, но тот вновь и вновь без устали наносил новые удары. Некоторые из них эльф отбивал, другие пропускал мимо — иногда не совсем успешно, иногда кончиком меча орк успевал чиркнуть по белым доспехам. Разумеется, такие пропущенные атаки не наносили никакого вреда воину, но опытный глаз Эрики отмечал, что он начинал уставать. Орк же устать не мог по определению — по крайней мере, живых свидетелей такому она не знала. Кроме того, внезапно поняла Эрика, теперь их было двое против одного эльфа. Осознав это, она быстро (но незаметно) бочком, словно мелкий крабик на прибрежном песочке, стала пробираться к своему кинжалу, лежавшему в небольшом отдалении.

Веллион не замечал этого. Он был поглощён боем, он пытался вести его, но ему удавалось лишь защищаться, отбивая и уклоняясь от атак бешеного орка, который не собирался сдаваться. Да и с чего бы, в самом деле?

Веллион задумался о жизни. Как-то резко пришло осознание того, что он вполне может не выйти живым из этого боя. Выполнить боевое задание командования — это, конечно, прекрасно. Умереть в процессе — это благородно. Но с учётом того, что ему противостоял огромный орк-Разрушитель, да и предыдущая сильная соперница по-пластунски пыталась добраться до своего кинжала, очевидно, надеясь, что её не заметят, шансы на успех представлялись весьма призрачными.

Эрика почти добралась до выроненного оружия. Она уже протянула руку за ним, но в этот момент в песок рядом с ней ударила самая натуральная, хоть и не очень большая, молния. Резко отдёрнув руку и обернувшись, Эрика увидела, как один из магических кубиков над головой эльфа пару раз померцал и выстрелил в неё ещё раз, на этот раз в то место, где она лежала за миг до того. Эльф мило улыбнулся и подмигнул ей, не забывая парировать очередную атаку Шакдуна, который вновь лоб в лоб наскакивал на него с поднятым мечом.

Боевое безумие пылало в орке, но где-то там, в глубине черепа, начинало просыпаться сознание. Шакдун, по-прежнему яростно наскакивая на своего врага в каждой атаке, начинал действовать чуть хитрее и изобретательнее — насколько это было возможно с учётом того, что он был орком, конечно. Но на измученного, хоть и казавшегося бодрым, эльфа, хватало и такой хитрости — первая же атака, когда он сделал простейшее ложное движение в противоположную реальному удару сторону, застала того врасплох — и хотя он успел отреагировать и развернуть свой меч, Шакдун всё же смог зацепить белые доспехи кончиком клинка. Разумеется, пробить броню и оставить на коже хотя бы царапину этот удар не мог, но он оттолкнул эльфа на полшага назад. Чтобы не потерять равновесия и не упасть, он отвёл меч назад вместо обычной контратаки, и это дало возможность Шакдуну ещё раз замахнуться мечом. Блеснув на солнце, клинок взмыл высоко вверх для рассекающего удара, настолько огромного по силе, что эльф даже не мог подумать о том, чтобы его блокировать. В то же время, удар этот был сам по себе медленным, и от него было достаточно легко увернуться опытному воину, что он и сделал, одновременно с плавным скользящим движением вбок пытаясь найти место для своего удара. Но Шакдун не стал наносить рубящий удар. Вместо этого, к вящему удивлению присутствующих, и даже своему собственному, он резко развернулся и провёл боковую атаку, со свистом горизонтально рассекая воздух справа в том самом месте, где должен был бы оказаться уходящий от вертикального удара противник.

Противника там не оказалось. Чистая удача спасла Веллиона — он сделал свой шаг не в ту сторону, куда метил Шакдун. Теперь же перед ним оказался незащищённый бок и участок спины орка, чем он немедленно и воспользовался. Во второй раз за короткий промежуток времени окрестности огласил дикий рёв, напоминающий массовые негодования стаи горилл. Шакдун махнул мечом обратно, разворачиваясь лицом к эльфу, но его вновь там не было. Веллион неутомимо перепрыгнул в следующую точку — так, чтобы вновь оказаться сбоку от орка. Вновь удачно, и вновь на зелёной коже выступила красная кровь от ещё одного удара мечом.

Во внутренней битве ярости и разума в голове Шакдуна разум опять отступил, и орк опять начал колотить своим двуручником куда попало, в надежде если не разрубить эльфа пополам, то хотя бы попасть по нему. Но Веллион не собирался давать ему такого шанса. Он контролировал поединок полностью, он видел, куда его соперник сделает сейчас шаг и даже куда он повернётся после этого. Эльф всегда был в другом месте, там, где он мог сделать ещё один жалящий укол или длинный разрез. Сейчас эта битва наконец прекратится, думал он.

Она действительно прекратилась, и весьма неожиданно для них обоих. На теле орка был уже добрый десяток ран, когда на новом шагу Веллион заметил боковым зрением что-то, чего там быть не должно было. Резко разворачиваясь, он уже понял, кого увидит перед собой. Его недавняя противница, о которой он совсем забыл, стояла за его спиной со своим оружием в руках и слегка грустным взглядом. Не говоря ни слова, она по самую рукоятку вогнала кинжал в тончайший просвет между пластинами доспехов. Веллион обиженно булькнул и рухнул на землю.

Шакдун, казалось, не до конца понял, что произошло. Он с некоторым удивлением смотрел на лежащего на земле эльфийского воина, так и не выпустившего меч из рук. На всякий случай орк даже легонько потыкал его носком ботинка, но никаких ответных шевелений не последовало.

Эрика, наклонившись, слегка повернула тело, вытаскивая свой кинжал. Капли крови с него попали на белоснежные доспехи, но стекли с них на землю, не оставив на броне ни следа. Эрика подобрала с земли белый плащ, который Веллион сбросил перед началом боя, намереваясь вытереть об него кинжал, но передумала. Вместо этого она подошла к эльфу ещё раз и аккуратно положила плащ сверх, накрывая его с ног до головы. Она не могла не отдать дань уважения своему противнику, который был, возможно, одним из сильнейших, с кем ей приходилось драться. Даже Сиегард, подумала она, столкнулся бы со значительными проблемами, если бы этим двоим довелось сойтись в битве один на один — и даже будь при нём его знаменитая чёрная пантера, легко одолеть врага бы им не удалось даже вдвоём.

Проходя мимо Шакдуна, который по-прежнему стоял со своим двуручным мечом в руках, она улыбнулась ему, как бы говоря «всегда пожалуйста». Но не успела она сделать и нескольких шагов, как тяжёлая рука орка легла ей на плечо, останавливая и слегка придавливая к земле.

—Ты убила эльфа, — Шакдун не спрашивал, он утверждал очевидное, хотя судя по его виду, ему это не казалось таким очевидным.

—Мы убили эльфа, — негромко поправила его Эрика, пытаясь понять, куда он клонит.

—Шакдуну не нужна помощь, — так же без выражения и глядя мимо неё продолжал дестр. — Орки могут сами справиться со своими противниками.

—Так разве же я спорю? — удивилась Эрика. — Никто и не думал сомневаться в твоём боевом мастерстве, компетентности или прилагаемых усилиях.

—Зачем тогда?

—Зачем что? — не поняла она.

В ответ Шакдун указал на кинжал в руках девушки, на котором уже начинала подсыхать кровь эльфа — при этом не чернея, а, казалось, набирая больше цвета, становясь ещё более ярко-алой, чем текла в нём при жизни.

Эрика поняла, что своим поступком она уязвила гордость могучего орка — одну из немногих эмоций, которыми они обладали, возможно, даже в большей мере, чем многие представители других рас.

—Мы сражаемся здесь за одно дело, вместе, — сказала она. — Мы должны достигать целей любыми способами, которые не являются ниже нашего достоинства, — добавила она быстро, видя, как нахмурился Шакдун при словах «любыми способами».

—Наверное. Мы добились цели? — спросил он, сохраняя всё то же непроницаемое и не обезображенное чрезмерным интеллектом лицо.

—Да, — голос Эрики стал чуть более расслабленным — она нашла выход из назревавшего конфликта. — Все наши враги лежат на земле.

—А мы стоим над их телами, — продолжил орк, цитируя один из древних манускриптов, описывавших знаменитую битву, произошедшую между армией орков и людьми Адена много веков назад, задолго ещё до установления Эльмореденской империи. — Мы победили?

—Мы победили, — подтвердила Эрика. — Пойдём обратно в лагерь. Нас ждёт заслуженный отдых… и новые битвы, если ты того желаешь.

Орк наконец вернул свой меч в крепления за спиной, и они вместе пошли в сторону леска, за которым находился их лагерь. Навстречу им вышел высокий человек в тёмной броне в сопровождении широкоплечего гнома в богато отделанных чёрных доспехах с золотой вставкой в виде наковальни на груди. Позади них невидимой тенью шагала огромная чёрная пантера.

Шакдун прошёл мимо них не останавливаясь, лишь по-уставному отсалютовав. Эрика, подойдя, приветственно поклонилась.

—Как мы и предполагали, Лионна отправила свой элитный отряд в нашем направлении — около двух десятков солдат. Вот всё, что от них осталось, — она указала рукой в направлении поля битвы, где лежали тела бойцов. В стороне стоял, уже спокойно, гном с фонарём в руках, созерцая происходящее с выражением вроде «я никогда и не сомневался, что всё так и будет» на лице.

—Очень хорошо, — ответил Сиегард, небрежно взглянув в направлении, указанном Эрикой. — Где остальной наш отряд, который был выделен на это задание?

Лицо Эрики помрачнело.

—Видимо, здесь всё, что осталось и от него тоже, — чуть тише сказала она, вновь оглядывая поле боя.

Сиегард внимательно посмотрел ей в глаза, затем слегка улыбнулся.

—Не волнуйся, — успокоил её он, — невредимыми остались больше половины бойцов, которых ты отрядила для засады вверху реки. Неплохой план, кстати говоря. Если верить их рассказам, это действительно были элитные воины наших врагов, и благодаря твоей ловушке мы смогли уничтожить половину из них даже до того как началась настоящая битва.

Нечасто из уст Сиегарда раздавалась прямая похвала — чаще всего он ограничивался лишь признанием чего-либо как должного, поэтому Эрика не была до конца уверена, как ей реагировать на комплимент. Впрочем, тут же она поняла, что всё в порядке, так как Сиегард продолжил:

—А если бы они не разделились? Что тогда? Уверен, такие опытные бойцы, как те, что лежат сейчас перед нами, — он слегка улыбнулся собственной шутке, — без проблем разделались с нашими воинами, тем более имея численное преимущество. Ты рисковала провалом всей операции, допустив, что они разобьются на две группы. И тебе повезло, что их предводитель — Веллион Ауарэйн, широко известный мечник, по крайней мере, среди меня, — он уточнил, видя, что имя не вызвало никакой реакции у Эрики, — оказался не в той группе, что вы застали врасплох. Биться против него и десятка его бойцов, поверь, ты не хочешь.

Эрика не стала спорить с последним утверждением, признавая, что она вообще не хотела бы ещё раз биться с этим эльфом при любом раскладе. Тем не менее, она ответила, смело глядя командиру в глаза:

—Я приняла такое решение, мой генерал, потому что это был наиболее правильный путь для нас. И я предположила, что они разделятся… — она помедлила, — потому что я сама бы поступила так на их месте.
Сиегард поиграл желваками, обдумывая свой ответ, но, в конце концов, только признал:

—И я бы сам, скорее всего, так поступил… если бы не придумал бы чего-нибудь другого, — не удержавшись, добавил он.

Эрика только усмехнулась, оборачиваясь в сторону гнома с лампой.

—По крайней мере, мы теперь можем быть уверенными, что оператору голема ничего не угрожает — к тому времени, когда весть о неудаче посланного отряда достигнет Лионны, проход в замок будет открыт.

При словах об операторе гном, сопровождавшие Сиегарда, негромко кашлянул и выжидающе глянул на него.

—Ах да, об этом… — слегка, казалось, смутился тот. — Наверное, я тебе не совсем правильно сказал, когда отправлял тебя на защиту гнома.
Эрика, предчувствуя нехорошее откровение, сделала скептическое лицо и повернулась к нему.

—В общем, — продолжал Сиегард, — это не совсем оператор голема. Точнее сказать, он не имеет никакого отношения к нему вообще, — закончил он свою мысль.

—А как же… зачем тогда… в чём весь смысл? — в недоумении пробормотала Эрика, пытаясь понять, что за фигня вдруг стала происходить.

—Ну в самом деле, — встрял в разговор гном в позолоченных доспехах, — что за ерунда — размахивать какой-то лампой для управления роботом? Кто вообще мог на такое купиться — до сих пор не пойму. Но ваш план сработал, сэр Сиегард, сколь абсурдным и непонятным он ни казался нам сначала. Наша гильдия выполнила свою часть договора — очередь за вами.

Видя, что Эрика находится слегка не в теме происходящего, Сиегард поспешил представить ей собеседника:

—Прошу познакомиться, это — старейшина Арин, глава гильдии Чёрной Наковальни. Старейшина, это мой лейтенант Эрика Кен Вебер, о которой я вам рассказывал.

Гном слегка кивнул в знак приветствия. Эрика постаралась кивнуть в ответ, но это не было не так-то легко, поскольку она уже наклонила голову, чтобы просто посмотреть на него. Надеясь, что её не сочтут неучтивой, она вновь посмотрела на Сиегарда, предлагая ему продолжить объяснение.

—Как ты, наверняка, помнишь, — стал дальше рассказывать он, — именно Чёрная Наковальня предоставила нам голема, который сейчас так успешно выполняет поставленную боевую задачу. Но, зная наших добрых друзей-гномов, несложно догадаться, что сделали они это не просто так.

—Мы заключили договор, — продолжил за него Арин, — что в случае успешных испытаний, а это были именно испытания нашей новой модели, сэр Сиегард мог бы порекомендовать наши услуги другими заинтересованным лицам. Наша информация свидетельствует о том, что мнение сэра Сиегарда имеет определённый вес… в соответствующих кругах.

Сиегард улыбнулся, положив руку гному на плечо:

—Испытания прошли весьма успешно, мой друг. Я непременно порекомендую вас всем своим друзьям и знакомым. Сейчас же предлагаю возвращаться — нам пришло время захватывать замок. Кажется, — он посмотрел вдаль, — голем-таки доломал стену.

Они зашагали обратно. Арин забавно семенил ногами, стараясь поспеть за широкими шагами Сиегарда, при этом не теряя достоинства.

—Так а на самом деле, — вдруг спохватилась Эрика, — где настоящий оператор? Кто управляет големом?

Человек и гном остановились и переглянулись.

—Не знаю даже, — пожал плечами Сиегард. — Где-то там, на поле боя, рядом с самим роботом, скорее всего.

Эрика в раздумьях посмотрела на него, затем перевела взгляд обратно на гнома с фонарём, который всё ещё стоял на пригорке. Тот бросил быстрый взгляд на неё и поспешил вдогонку за своим старейшиной.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[size="3"][b]Глава 6[/b][/size]

Всё смешалось в замке Лионны.

Сама она не выходила из внутренних покоев, держа военный совет с кем-то из командиров, а со стен уже давно не поступало никаких новых известий. Солдаты бегали по всему замку как потерянные; кто-то из лучников поссорился с магами и в сердцах написал Лионне предсмертную записку, после чего дезертировал; некоторые из лекарей сбежали со двора ещё когда началась «бомбёжка» стены; кое-кто из наёмных стражей просил разорвать контракт здесь и сейчас.

Стоит отдать Лионне должное — при помощи врождённого таланта к убеждению, грубой силы, угроз и шантажа она очень быстро привела свои войска в порядок, по крайней мере, большую их часть. Поэтому когда стена рухнула окончательно, и неповоротливый металлический конструкт торжественно вступил во двор, защитники замка стояли наготове с твёрдым желанием дать бой атакующим силам прямо здесь и сейчас. Понимая, что они дошли, наконец, до последнего рубежа, за которым осталось всего несколько других рубежей, после которых таки находилась алтарная комната замка, они всем своим видом показывали решимость и непоколебимость.

К сожалению для них, голем проигнорировал грозные лица защитников, целеустремлённо двигаясь к следующему объекту — внутренним воротам замка. Столпившимся во дворе людям, эльфам и прочим участникам соревнований несложно было увернуться от его медленной и печальной поступи, однако в пролом уже пробирались, неуверенно оглядываясь, первые живые враги. Эти были уже не такими неповоротливыми, а посему уже через несколько минут закипела ожесточённая битва.

Услышав звон стали и свист стрел на дворе, Лионна вышла на один из балконов замка. Под наложенным Луэллин заклинанием отведения стрел она практически в полной безопасности наблюдала за открывавшейся её взору картиной. Время от времени она отдавала приказы дежурившим возле неё адъютантам, которые немедленно доставляли их по назначению имевшимися у них в распоряжении средствами: кто с помощью магии отдавал команду отряду переместиться под прикрытие, кто лично бежал доставлять команду, а кто просто орал на весь двор с характерным акцентом «Эй, паладына, ты туда нэ ходы, ты сюда ходы, а то тапор башка пападёт, савсэм мёртвый будэш!» — и тогда битва на мгновение замирала, и каждый проверял, не ему ли было направлено это предостережение, ведь тапор башка никто получить не хотел — ни солдаты Лионны, ни наёмники Сиегарда.

Однако всё чаще слаженность и командные действия проигрывали в эффективности индивидуальному мастерству и умению. Вот ворвавшийся в брешь в стене орк-разрушитель, вооружённый огромной алебардой, сметал всех на своём пути. Секунда — и его сразила эльфийская стрела, пущенная с возвышения перед воротами. Следующая секунда — и лучника, выпустившего её, охватывает пламя от заклинания кого-то из магов. Ещё одна — и маг уже падает, оглушённый после толчка щитом, полученным от кого-то из защитников. Но и тот не успевает добить противника — внезапно, он оказывается погребённый под стаей диких кошек, тысячи их!

Что за фигня, подумала Лионна, дикие кошки? В моём замке? Хотя всё нормально, вот же он — их источник. Это Дабиан, маг из Башни слоновой кости, который находился рядом с Лионной на стене, когда та сотрясалась под ударами голема. В суматохе, когда стена, наконец, поддалась, он как-то потерялся из виду, и Лионна начала переживать, что он оказался погребённым под завалами. Но он стоял всё там же, на том самом месте, где она его видела в последний раз, и без устали читал заклинания призыва.

С каждым новым словом, слетавшим с его губ, возле него в круге голубого свечения появлялись коты и кошки — не чёрные пантеры, как у Сиегарда, конечно, но вполне боеспособные магические существа, которые, повинуясь мысленной команде хозяина, мгновенно бросались в бой, орудуя зубами, когтями, магией и внося хаос в ряды противника. Собираясь в целые стаи, они набрасывались на воина все разом, погребая под своей массой, стараясь выцарапать глаза, прокусить горло или хотя бы нагадить под забрало шлема.

Разумеется, долго они не жили. Несмотря на всю ярость и свирепость, которую сложно было бы ожидать от приличной на вид кошки, одетой в розовое платьице и томно помахивающую веером, самозащита явно не была их сильной стороной. Их жгли и обмораживали заклинаниями, пронзали мечами и копьями, утыкивали, аки дикобразов заморских, стрелами, свежевали и продавали на шаурму… Но, несмотря на всё это, количество их не убывало — Дабиан призывал всё новых и новых пушистых вояк на смену павшим, ну а уж в тёмных мирах Подземья, откуда они приходили, в избытке хватало всевозможнейших демонов, томившихся в заключении не одну сотню лет, которые ради коротких нескольких минут в верхнем мире вполне охотно готовы были принимать облик Хелло-Китти или кого угодно — тем более что им за это давали право утолить свою жажду крови, хоть и кратковременно.

Сам же Дабиан занял достаточно грамотное стратегически важное положение — наверху стены, прикрытый с одной стороны башней, он был практически неуязвим для магов и лучников, которые не могли прицелиться по нему. Те же противники, которые пытались добраться до него на расстояние удара мечом, немедленно оказывались атакованы стаей диких котэ, получившей команду защитить хозяина любой ценой.

Лионна удовлетворённо покивала головой, глядя на успехи мага. Несмотря на то, что стена была сломана, битва на самом деле стала выглядеть более радостно — за счёт хорошо изученного и благоприятного ландшафта во дворе замка войска защитников, проигрывая в численности, тем не менее, сражались более эффективно — за каждого убитого армия врага платила тремя-четырьмя своими. Через пролом в стене врывались всё новые и новые подкрепления для солдат Сиегарда, но все прекрасно понимали, что они не могли быть бесконечными.

Оставалась, конечно, одна проблема. Эта проблема имела рост в добрый десяток метров и уже преодолела полпути от дыры в стене до внутренних ворот замка. Однако у Лионны уже возникла идея, как с ней бороться.

Она подозвала к себе одного из пожилых магов и негромко рассказала ему свой план. Лицо магистра вытянулось, и он недоверчиво посмотрел на неё:

—Да ладно! — воскликнул он. — Сбросить на него башню? А где мы её возьмём-то, башню эту, которую сбросим на голема? Они, чай, не на деревьях растут.

—Да вот же, прямо у нас над головой две отличные башни, — указала взглядом на них Лионна. — Что стоит подгадать момент и нужными заклинаниями аккуратно отделить…

—Взорвать, — быстро поправил её маг.

—Взорвать, — согласилась она, — одну из башен — верхний этаж только, конечно, мы не хотим взорвать ползамка — который погребёт голема под обломками? Не думаю, что он сможет хотя бы пошевельнуться после такого.

—Это абсолютно безумный план, вы же это понимаете? — на всякий случай поинтересовался маг. — Никто никогда такого ещё не делал, и даже если у нас получится, вряд ли кто-либо попытается это повторить.

—Ну так вперёд и с песней, — напутствовала его Лионна, вновь отворачиваясь в сторону поля боя, делая вид, что там есть что-то важное, требующее её немедленного внимания.

Продолжая ворчать себе под нос, маг махнул рукой двум своим коллегам, и они вместе удалились в сторону лестницы на одну из башен, по пути обсуждая новый проект.

—Только прошу вас, не перепутайте, как в прошлый раз, — напомнил он им, когда они наконец поднялись наверх. — Мы стоим здесь. Сбрасывать вниз будем соседнюю башню, соседнюю!

—А что было в прошлый раз? — поинтересовался один из помощников.

—Ты не знаешь? — с удивлением спросил второй.

—И не узнаешь, и никто никогда не узнает, а теперь давайте дело делать, — отрезал пожилой маг, и три чародея начали вместе читать своё сложное и изощрённое заклинание.

По стене побежала первая трещина.

—Что значит — «сломали»?!

Сиегард негодовал. Он был люто, бешено огорчён только что поступившим донесением о том, что его голем, блестяще выполнив первую боевую задачу, не смог дойти даже до внутренних ворот замка. Если верить словам гонца, а не верить им смысла не было, сейчас голем годился в лучшем случае на металлолом, и то для этого его надо было откопать из-под завалов, образовавшихся во дворе замка. А для этого замок надо было, как минимум, захватить. Внутренние ворота оставались нетронутыми, а запасных големов у него не было.

—Что значит «сломали»?! — вбежал в шатёр старейшина Арин из гильдии Чёрной Наковальни, генеральный спонсор голема. — Его невозможно сломать! У нас же гарантия! Он бронированный, понимаете, бронированный! — он перевёл взгляд на гонца, который всё ещё стоял возле Сиегарда, ожидая дальнейших распоряжений. — Ты врёшь! Этого не может быть! Вы хотите нас обмануть! Как подло, сэр Сиегард. Я думал, у нас была договорённость! Ну что же, как хотите! Я передам, я всё передам, уж будьте уверены! Вам это так с рук не сойдёт.

Издав нечленораздельный рык, гном выбежал из шатра, оттолкнув по пути Грэхема, который, услышав новости, только спешил обсудить со Сиегардом последние события. Шедшая за ним Эрика бросила быстрый взгляд на Сиегарда и, увидев на его лице лёгкое недоумение, которое подсказало ей, что он не санкционировал подобное поведение, мстительно подставила гному подножку. Не ожидая такого коварства, тот не упустил своего шанса и незамедлительно споткнулся, рухнув на землю и покатившись вниз с холма в направлении зарослей, благо шарообразная форма законсервированного в доспехах гнома способствовала минимизации трения качения, придавая ускорение, достаточное для того, чтобы при столкновении с первым из удачно расположившихся внизу деревьев звук удара отчётливо донёсся до Сиегарда, Эрики и Грэхема, наблюдавших за этим «полётом шмеле» сверху.

Убедившись, что гном удалился всерьёз и надолго, они вновь зашли внутрь. Грэхем собрался что-то сказать, но Сигард его опередил:

—Да, я знаю, вы тоже хотите спросить, как же они его смогли сломать, как я такое допустил, и что теперь делать. Но не волнуйтесь. У меня всё было продумано заранее перед боем, даже вариант, при котором голем вообще ничего не добился бы. Так что у нас всё под контролем, — постарался звучать как можно более убедительно он, — и я гарантирую вам, что сегодня вечером этот замок будет нашим. Потеря голема, конечно, вещь неприятная, но он выполнил большую часть своей задачи, поэтому то, что мы в него вложили…

Грэхем недоумённо моргнул пару раз, после чего перебил его:

—Да что вы мне рассказываете про своего голема! Я слышал, что эти негодяи взорвали замок! Нашему высокочтимому лорду требуется целый, работоспособный замок, а не какая-нибудь куча обломков, под которыми ещё и валяется, я уверен, этот радиоактивный кусок бесполезного металла.

—Успокойтесь, успокойтесь, — рассмеялась Эрика, — замок в порядке. Конечно, потребуются определённые ремонтные работы, но чего вы, в конце концов, ожидали? Это же осада.

—В самом деле, — подхватил Сиегард, — результат был бы гораздо хуже, если бы мы использовали катапульты, огнедышащих драконов или, скажем, орбитальную бомбардировку тактическими боеприпасами.

—Так что там произошло-то, чёрт возьми? — не унимался Грэхем, которого, казалось, слова пока ни в чём не убедили. — Я должен уже сейчас продумать, что я скажу лорду, когда он приедет осматривать свои новые владения.

—Ах, вот в чём дело, — понимающе улыбнулся Сиегард. — Думаю, вам не стоит беспокоиться об этом. Их маги обрушили на голема одну из внутренних башен, не более. Я вынужден им даже поаплодировать — я не силён в магии, но попасть башей по движущейся цели — не так-то и просто, как мне представляется.

—Что?! — Грэхем даже подпрыгнул в ярости. — Целую башню?! Вы даже не представляете, что это означает! Целая башня, чёрт возьми! Я уже говорил, что лорду не нужна куча обломков, а нужен замок?! Так вот, если говорил, значит, вы меня невнимательно слушали! А если не говорил, то говорю сейчас — лорду нужен целый замок, а не куча обломков!

Сиегард с Эрикой спокойно слушали тираду, улыбаясь в душе, но синхронно изображая на лице обеспокоенность, сочувствие и вообще в целом взгляд, который как бы говорил «да-да, продолжай, мы в самом деле слушаем тебя». Вообще, им не стоило так напрягаться — Грэхем был чересчур увлечён своим монологом, чтобы обращать внимания на какие-нибудь мелочи, типа того, слушает ли его кто-то.

—О-о-о, вы об этом ещё пожалеете, — самозабвенно продолжал он. — Клянусь вам, стоимость этой башни будет вычтена из вашего жалования! Всего вашего жалования не хватит на одну эту башню! Вы будете работать сами, пока не построите новую, больше и лучше прежней! Вы у меня землю руками копать будете!

Дождавшись паузы, которая нужна была, чтобы Грэхем мог отдышаться и попутно придумать новые страшные кары для них, Сиегард драматически вскинул руки и воскликнул:

—О нет, благородный господин, умерьте свой гнев! Прошу, пощадите ваших скромных слуг, которые делают всё, что в их силах, и даже больше, дабы добиться благоприятного результата, который бы мог вызвать благосклонность вашего сиятельного высокопревосходительства к упомянутым скромным слугам. Прошу, отведите свою кару от нас! Пощадите если не нас, то наших детей! Меня дома дожидаются жена, трое детей, кошка и три хорька! Я должен их кормить и заботиться о них! Сами мы, сэр, не местные, а младшенькому нужна сложная операция, иначе он не сможет веселиться со своими друзьями и жить полноценной жизнью.

—Хорьку? — подыграла ему Эрика. — Это же ужасно, ужасно!

—Хорьку, — сокрушённо подтвердил Сиегард.

—Смилостивьтесь, благородный сэр Грэхем, — молящим взглядом посмотрела ему в глаза Эрика. — Не делайте такого с нами — мы готовы на что угодно ради вашей милости! Хотя… постойте минутку… Что же это такое?

—Где?! — с преувеличенной надеждой в голосе немедленно воспрянул духом Сиегард.

—Да-да, в самом деле! — Эрика с усмешкой смотрела на Грэхема, который абсолютно не понимал, что происходит, но нутром чуял, что что-то очень и очень для него нехорошее. — Ведь нашим вознаграждением распоряжается лично высокий лорд, а не благородный сэр Грэхем, длина списка достоинств которого, пожалуй, сравнима с длиной одного из, гм, его достоинств.

—О нет! — вновь картинно схватился за голову Сиегард. — И в самом деле! Но это же значит… это значит… — казалось, он пустит слезу, — что мой хорёк спасён от печальной участи быть инвалидом, а вам, Грэхем, — его взгляд резко стал стальным и очень, очень неуютным, — стоит безотлагательно убраться к чёрту из моего шатра и посидеть где-нибудь в бочке в дальнем конце лагеря, пока я выиграю осаду!

Обдумав предложение и альтернативы, Грэхем предпочёл удалиться. Выйдя наружу шатра, он задумался, что ему стоит делать дальше. Конечно, высокий лорд должен был узнать о таком поведении его наёмников. Конечно, в своё время он получит несказанное удовлетворение — он пойдёт на многое, чтобы упросить лорда дать ему право самостоятельно покарать нахальных юнцов, которые возомнили о себе невесть что и абсолютно его не уважают. Он уже представлял, что будет с ними делать, но рассчитывал придумать что-нибудь более экзотическое и, желательно, болезненное. Они ранили его гордость — он ранит их!

Но первым делом — более насущные дела. Грэхем ещё раз оглянулся и побрёл искать в лагере подходящих размеров бочку.

Несмотря на потерю наиболее грозно выглядевшего своего оружия, армия осаждавших по-прежнему имела заметное численное превосходство над защитниками замка. Войска Лионны, уже было начавшие отмечать эпическую победу над железно-деревянным монстром, явившимся, по словам очевидцев, из глубин ада, дабы отомстить правоверным воинам (непонятно, правда, за что именно), с удивлением обнаружили, что осада ещё не была окончена, и оставалось ещё немало солдат, которых тоже надо было уничтожить в ближайшее время. Даже предварительные расчёты показали, что количества башен в замке никак не может хватить на их ликвидацию.

Лионна, спускаясь с парапета на нижний уровень, встретила в одном из коридоров замка тройку магов, которые только что успешно произвели демонтаж голема. Коротко поздравив их с успехом, она продолжила свой путь, но один из них остановил её:

—Леди Лионна, если вас не затруднит, могли бы ли вы уделить ещё минуту времени? У нас есть одна малюсенькая просьбочка… — он улыбнулся, всем своим видом давая понять, что после того, как они втроём успешно выполнили такую ответственную боевую задачу, она просто не могла им отказать.

—Разумеется, только говорите быстро, — ответила она. — Мне ещё надо идти воевать, да и вам, в принципе, тоже.

—Не так давно, — продолжил маг, — буквально перед самой осадой совершенно случайно в одной из верхних комнат замка мы обнаружили один интереснейший объект… ковчег, или, если хотите, сундук. Судя по всему, это некий магический артефакт, причём весьма интересной природы. С вашего позволения мы бы хотели изучить его поближе — кто знает, какие открытия в области теоретической или даже прикладной магии он может нам принести?

—Минутку, — остановила его Лионна, — а что вообще вы делали в верхних комнатах замка? Насколько мне помнится, туда вход разрешён только приближённым барона, а вы, как мне кажется, к таковым не относитесь.

—Это моя вина, — поспешил вставить второй маг, — в раздумьях я случайно забрёл в запретные покои, но был так погружён в размышления о магических материях, что не обратил внимания на это до тех пор, пока моё внимание не привлёк этот самый ковчег. А стража… не в обиду вам будь сказано, миледи, но стража у нас — тот ещё образец внимательности.

—В раздумьях, значит? — покачала головой Лионна. — Ну да, в принципе, вы, маги, такие — вас хлебом не корми, только дай о высоких материях поразмышлять.

—Ну как же, как же, — вступил в разговор третий маг, самый тучный из всех, — без хлебушка-то тоже нельзя, нет, никак нельзя. Кстати, о хлебе… — он порылся в кармане своей робы и достал половину булки сомнительной свежести и ещё более сомнительной чистоты, дунул на неё пару раз для проформы и с видимым аппетитом откусил большой кусок.

Лионна слегка улыбнулась, наблюдая, как маг удовлетворял свой голод — обычно она лишь видела, как маги, уткнувшись в книги или свитки, удовлетворяли жажду знания. Затем она задумалась о просьбе. За то время, что она управляла замком в отсутствие барона Эстуса, она неплохо изучила его снизу доверху, но не могла припомнить ни одного, хоть сколько-нибудь похожего на магический, ковчега. Барон был личностью весьма неординарной, и одной из его многих необычных черт была неприязнь к магии. Не то, чтобы он её отрицал или ненавидел, — просто он её не любил и старался обходиться без неё. Это порой доходило до абсурда с точки зрения большинства окружающих — так, он требовал, чтобы пищу ему готовили на огне, полученном от горения дров или угля, а вода к его утреннему умыванию подавалась через систему труб при помощи насосов.

Зная это, Лионна явно обратила бы внимание на какой-то магический предмет, тем более в верхних покоях замка, где, помимо прочего, находились и комнаты самого барона. А если бы сам барон, вернувшись, обнаружил там что-то, чего там быть не должно? Нет, подумала она, чтобы это ни было, лучше от этого избавиться, а раз это нужно нашим магам, то и пусть себе забирают — может, хоть им пригодится.

Она уже собралась пойти вместе с магами за таинственным ковчегом, чтобы увидеть, действительно ли она пропустила его при осмотре комнат, но в этот момент неточно пущенный огненный шар влетел со двора в окно, оставив на потолке тёмное пятно. Это напомнило Лионне, что у неё ещё были другие обязанности помимо эскортирования всяких там магов и чародеев, как, например, отражение атаки вражеской армии. Без всякого контроля пускать их в запретные покои, тем более во второй раз, она тоже не хотела, поэтому ей нужно было позвать кого-то, кому она могла доверять. Лионна вспомнила, как незадолго до осады маг Башни слоновой кости Дабиан учил её искусству телепатического контакта на случай, если ей нужно будет срочно с ним связаться.
Закрыв глаза, Лионна мысленно потянулась к нему, пытаясь нащупать его разум. Первая попытка оказалась неудачной, и она, сосредоточившись сильнее, попробовала позвать его более чётко. Снова ничего. Сосредоточившись в третий раз, она от чрезмерных усилий скрипнула зубами, но мысленного ответа, так и не пришло. Плюнув на эти попытки, ворча под нос «толку от этой вашей магии, только и можете, что башнями в големов кидаться», она подошла к окну и звонко крикнула, перекрывая шум битвы:

-Даби-а-а-ан!

Маг, всё ещё ведущий героические боевые действия на обломке стены, недоумённо огляделся, пытаясь понять, откуда идёт сигнал. Локализовав, наконец, Лионну в одном из окон, он приветливо помахал ей рукой, не переставая при это руководить своим кошачьим воинством.

—Иди сюда! — всё так же громко крикнула Лионна, тем самым не только обращаясь к магу, но и отвлекая на звук своего голоса солдат противника, давая своим воинам лишнее мгновение для атаки. К сожалению, собственные воины отвлекались с таким же успехом, поэтому Лионна воздержалась от дальнейших голосовых команд.

Один из котов отделился от стаи и ловко взобрался по стене, спрыгивая внутрь с подоконника рядом с Лионной. Дабиан прочёл короткое заклинание и в синей вспышке исчез со стены, возникая в тот же миг внутри замка возле Лионны на том месте, где только что стоял кот. Кот, в свою очередь, также переместился в пространстве, занимая то место, где до этого стоял маг. Оглядевшись, кот обнаружил себя на стене проткнутым стрелой. Обиженно прошипев что-то в адрес Дабиана на своём родном языке, он растворился в воздухе, возвращаясь в свой мир.

—Дабиан, ты знаешь что-то о магическом сундуке…

—Ковчеге, — быстро вставил один из магов.

—Ковчеге, — продолжила Лионна, поморщившись — она не любила, когда её перебивали, — который якобы находится в одной из верхних комнат?

Дабиан мгновение подумал, но уверенно ответил:

—Нет, ничего подобного там нет, и быть не должно. Насколько мне известно, — добавил он на всякий случай.

—Эти джентльмены, — Лионна указала на магов, один из которых уже доедал свою булку, — утверждают, что там что-то есть. Пожалуйста, проведи их наверх, и, если этот сундук нам не нужен, отдай его им. Они заслужили сегодня награду за свои старания.

С этими словами Лионна развернулась и зашагала к лестнице.

—А где именно-то он лежит? — крикнул ей вслед слегка с запозданием Дабиан, но она уже свернула за угол и не слышала его.

—Не волнуйся, коллега, мы всё покажем, — с улыбкой подтолкнул его под локоть один из магов в направлении другой лестницы, ведущей наверх.

Они поднялись по узким ступеням на верхний этаж замка, пройдя мимо пары стражей с длинными копьями, охранявших вход. Увидев их те сделали шаг им навстречу, но, узнав Дабиана, расступились, пропуская его и его спутников в тёмный коридор, освещённый лишь редкими факелами на стенах.

Пройдя мимо нескольких массивных деревянных дверей с изящными узорами на них, маги остановились напротив самой большой из них, в центре коридора. Эта дверь была отделана особенно богато, с рисунками, изображавшими пантеон богов и мир людей под ними. Местами на ней были вставки из золота и серебра, а глаза богов, светившиеся неярким огнём как знак их всеведения и всезнания, были драгоценными камнями — огненно-красные рубины Паагрио, небесно-голубая бирюза Сейхэ, тёмно-зелёные изумруды Мафр, синие сапфиры Евы и переливающийся белый жемчуг Эйнхазад. Глаза Грэн Каина, в отличие от остальных, были из чёрного оникса, который, казалось, наоборот, затягивал свет внутрь себя, а не отдавал его.

Дабиан заколебался. Это был личный кабинет барона, и никто, кроме Лионны, не мог туда входить без его персонального разрешения. К его облегчению, магов больше заинтересовала маленькая невзрачная дверь напротив, которая, очевидно, вела в одну из небольших кладовых. Дверь была заперта, но Дабиан несложным заклинанием открыл замок, со скрипом толкая дверь внутрь. Она медленно открылась, и маг жестом предложил своим спутникам войти.

Внутри было ещё темнее, чем в коридоре — в комнате не было своих источников света. Взмахнув рукой и прошептав несколько слов, один из магов создал шар, неярко светившийся оранжевым цветом, и поднял его под потолок. Дабиан смог наконец разглядеть кладовую — она была больше, чем он ожидал, и, по всей видимости, в неё не заглядывали очень и очень давно. Пол и все предметы были покрыты слоем пыли, и при каждом шаге поднимались её небольшие облака. Местами в углах были видны паучьи сети, а в дальнем конце комнаты что-то, как показалось Дабиану, шевельнулось при появлении света и убежало прочь.

Они прошли несколько шагов вглубь и остановились возле внешне непримечательного сундучка, покрытого таким же слоем пыли, как и все остальные предметы.

—Вот то, что нам нужно, — сказал тот же маг, который осветил комнату перед этим.

—Позвольте-ка… — Дабиан проговорил несколько слов заклинания и сильно дунул на сундук.

Его дыхание, усиленное магией, вмиг сдуло всю пыль с него, и он с интересом начал рассматривать рисунки, покрывавшие его крышку.

—Это действительно интересный предмет, — проговорил он. — Я чувствую в нём какую-то неизвестную мне магию, но даже сам сундук весьма и весьма необычен.

Опытный глаз чародея смог выделить в причудливой вязи узоров отдельные руны и символы, которые не так часто можно было встретить в повседневной жизни — по крайней мере, сейчас. Но Дабиан знал, где, а точнее, когда они употреблялись, и начинал догадываться, для чего.

—Это же… если я не ошибаюсь, этот ковчег принадлежит ещё временам императора Баюма или около того, — в восхищении сказал он, — и эти руны были наложены кем-то из сильнейших чародеев тех времён.

—Мы тоже так считаем, — подтвердил другой маг, — и поэтому мы хотели бы получить ковчег себе на изучение, каковое право нам дала леди Лионна. Мы можем его забирать?

—Минутку, минутку, — проговорил Дабиан, не отрывая взгляда от крышки сундука, — это же удивительнейшие заклинания! Они, я так понимаю, сдерживают магию внутри ковчега, а заодно и уменьшают магические эманации от него. Я должен сообщить об этом Лионне, прежде чем я смогу отдать вам его. Это очень ценная находка, господа, да вы и сами это понимаете.

—Мы очень хорошо это понимаем, — ответил маг, — и именно поэтому мы настаиваем на том, чтобы забрать его прямо сейчас.

—Эй, эй, стойте! — воскликнул Дабиан, увидев, что делают два других мага, но было поздно — те, взяв сундук с двух сторон, оба взмахнули магическими свитками, развернув их в воздухе, и вместе с сундуком растворились в синей вспышке.

—Да что с вами такое, чёрт возьми?! — закричал Дабиан на оставшегося мага. — Вы вообще кто такие? Откуда? Уж явно не из Башни слоновой кости! Неужели Гильдия магов Адена?

—О нет, почтенный Дабиан, — спокойно улыбнулся маг, — мы не имеем никакого отношения к каким-либо гильдиям. Боюсь, мы… как бы это сказать помягче… Мы из академии Хардина.

Глаза Дабиана широко раскрылись при этом названии. Как громом поражённый он сделал несколько шагов назад, будто опасаясь, что маг сейчас же атакует его. Но тот спокойно достал свиток, подобный тому, которым воспользовались его сообщники, и вслед за ними исчез в синем сиянии, исходившем от появившейся на полу восьмиконечной звезды. Через несколько мгновений она постепенно погасла, а вместе с ней и оранжевый шар, освещавший комнату. Дабиан остался в полной темноте и полном шоке. Спустя несколько секунд он пришёл в себя и бросился обратно в коридор, даже не потрудившись захлопнуть дверь за собой. Он должен был срочно сообщить Лионне о том, кто были эти маги. Как знать, возможно, среди солдат были и другие, подобные им?

Он пробежал мимо двух стражей, едва не оттолкнув их со своей дороги, и вихрем спустился по лестнице. Охранники крикнули ему вдогонку что-то про его спутников, но он не останавливался. Вторая лестница, коридор, поворот, и вот он уже в тронном зале, где собрались многие из воинов Лионны. Поискав её глазами, он обнаружил её за одной из колонн вместе с верной Луэллин и несколькими советниками. С криком «леди Лионна!» Дабиан пересёк широкий зал, подбегая к ней.

—Ну что там за сундук? Что-нибудь интересное? — спросила Лионна, увидев мага. — Что-то случилось? — забеспокоилась она, увидев, очевидно, выражение на его лице.

—О да, — тяжело дыша, проговорил Дабиан, — эти маги…

Он не успел договорить. Раздался ужасный грохот, весь замок сотрясся от основания до верхушек оставшихся башен, и мало кто смог устоять на ногах. Тронный зал заполнился дымом. Когда он слегка рассеялся, взглядам поднявшихся на ноги Лионны и Дабиана предстала ужасная картина. Одной из створок внутренних ворот просто не было, а вторая треснула и покачивалась на одной петле. Многие солдаты, стоявшие близко к воротам, оказались погребёнными под их обломками и вывалившимися из арки камнями.

Из дыма выбегали маги и лучники осаждающей армии, занимая оборону на своих новых позициях. Защитники замка были слишком шокированы, чтобы что-либо предпринять, и смогли лишь попрятаться кто где мог, ожидая, что будет дальше.

В облаках пыли и дыма появилась новая фигура. Высокий человек, закованный в богато отделанную броню тёмно-красного цвета с золотой головой овна на груди, прошёл через то, что осталось от ворот. Его сопровождала, мягко ступая прямо за ним, огромная тёмная пантера, водившая глазами по сторонам в поисках угрозы для хозяина. Кто-то из лучников Лионны, спрятавшийся за выступом на одном из балконов в тронном зале, резко высунулся и выстрелил во вновь прибывшего. Среагировав на звук спускаемой тетивы, тот поднял щит, и стрела, звякнув, отскочила от него. Одновременно несколько магов и лучников, ворвавшихся через ворота, выпустили целую бурю стрел и заклинаний в стрелявшего, который, пытаясь увидеть, попал ли он, не успел спрятаться обратно. Тело тяжело перевалилось и полетело на пол, рассыпаясь в пепел по пути.

Дабиан начал готовить одно из своих сложных заклинаний, но рука Лионны остановила его.

—Я знаю, что надо делать. Стойте тут и не дёргайтесь, — шепнула она ему и Луэллин, после чего, к ужасу обоих, спокойно вышла из-за колонны на центр зала.

Лучники мгновенно взяли её на прицел, но резко взметнувшаяся вверх рука Сиегарда остановила их.

—Лионна Блекбёрд, — с улыбкой сказал он, — а я уже и не ожидал, что мы сегодня встретимся. Ну что, если ты не против, теперь я могу получить свой замок?

Несмотря на нацеленные на неё стрелы и магические посохи, во множестве высовывавшиеся из-за спины Сиегарда, Лионна смело стояла на виду у всех в центре зала.

—Я ещё раз повторяю своё предложение, — казалось, слегка устало повторил Сиегард. — Если вы сдадите замок без боя, я позволю вам всем уйти с миром, забрать своих раненных и даже кое-что из своих вещей и оружия. Поверьте, далеко не каждый победитель обошёлся бы с вами так любезно. Опусти оружие, Лионна Блекбёрд, и я дам своим войскам команду прекратить бой в тот же миг. Никому не нужно бессмысленное кровопролитие.

Лионна смерила Сиегарда презрительным взглядом:

—Если ты не обратил внимания, благородный сэр Сиегард, у меня в руках нет никакого оружия. Мне нечего опускать.

—Ну отлично, теперь меня ещё выставят убийцей, который убивает безоружных женщин, — пробормотал себе под нос он. — Лионна, ты знакома с понятием метафоры? Ты же понимаешь, что я имею в виду.

—Не понимаю, о чём ты, — демонстративно скрестила руки на груди она.

Не отрывая взгляда от неё, Сиегард обвёл руками балконы, опоясывавшие на высоте нескольких метров тронный зал:

—Все твои оставшиеся лучники — которых, увы, немного — сейчас сидят вот там, наверху, выжидая, когда у них представится шанс подстрелить меня. К счастью для моего несчастного тела, которому было бы не очень приятно оказаться утыканным стрелами, твои воины всё же понимают, что мои ребята тоже не дремлют, и, даже если они успеют сделать выстрел, у них самих шансов укрыться вновь уже не будет.

—Они готовы пойти на смерть ради того, чтобы защитить свой замок! — с вызовом бросила Лионна.

—Похвально, что у тебя такие лояльные подданные. Мои ребята на такое самопожертвование неспособны, — вздохнул Сиегард, — поэтому они расположились чуть получше.

В повисшей тишине по тронному залу разнеслось эхо тихого звона спускаемой тетивы. Лионна опустила глаза — в каменном полу замка, в десятке сантиметров от каждой из её ног, торчало по стреле.

—Это последнее предупреждение, — так же спокойно продолжил Сиегард. — Моё предложение всё ещё в силе — сдавайся, и ни одна живая душа больше не пострадает. Ты же слышишь, даже сейчас, пока мы тут стоим и так мило беседуем, во дворе замка твои люди продолжают умирать.

—Твои тоже!

—Согласен, — Сиегард не терял самообладания. — И ты готова пожертвовать остатками своей армии ради того, чтобы убить несколько моих солдат?

Казалось, Лионна заколебалась. Звуки битвы во дворе нарастали — это значит, что основные силы атакующей армии постепенно зачищали двор от защитников, продвигаясь к более не существующим внутренним воротам замка. Ещё несколько минут — и замок заполонят солдаты Сиегарда. С теми несколькими десятками, что остались, у них не было ни единого шанса. Возможно, и правда стоило прекратить бессмысленное кровопролитие? В конце концов, барон Эстус сам знал, на что шёл, когда оставил в руках её замок. Она не обещала ему уберечь его — она честно обещала лишь постараться. И она своё обещание выполнила сполна.

Нет, подумала Лионна, мы не можем сдаться. Я не могу сдаться. Лионна Блекбёрд никогда не сдастся на чью-то милость. Она скорее согласится пасть в бою здесь и сейчас, чем с позором уходить из замка, оставляя его в руках подлых и коварных захватчиков — а в их подлости и коварстве никто не сомневался.

Звуки боя со двора стали уже настолько громкими, что отвлекли её от раздумий. Вспышки заклинаний всё более ярко отражались внутри тронного зала замка на фоне потемневшего неба, видневшегося в дверном проёме. Сиегард тоже обратил внимание на них, вновь обращаясь к Лионне:

—Решай быстрее, Лионна Блекбёрд…

Он не закончил. Шальной файербол, пущенный во дворе кем-то из магов — мы никогда не узнаем, на чьей он был стороне, — пролетел мимо цели и ударил в и так уже расшатанный сносом ворот свод. Не выдержав, он обрушился, погребая под собой часть солдат Сиегарда и окутывая их густыми клубами пыли. Спустя миг туда устремилась лавина стрел и заклинаний — поняв, что противник оказался в слегка неудобном положении, из которого он не мог бы нанести ответный удар, все те воины, что притаились на балконах наверху и стояли, спрятавшись, за колоннами, принялись вслепую бить в центр этого облака, надеясь нанести как можно больший урон за те секунды, что они получили. Судя по доносившимся оттуда звукам, они его наносили.

Один из тёмных эльфов-магов сориентировался первым, создавая в воздухе небольшой вихрь, который быстро разметал пыль по углам. Сиегард одобрительно кивнул ему и окинул взглядом своих, оценивая обстановку. Двое оказались под завалами, ещё семеро — убиты или ранены защитниками в сложившейся неразберихе. Сиегард жестами показал на балконы, и натренированные маги в течение полуминуты методично поливали их языками пламени и разбивали своими локальными ураганами. Лионны Блекбёрд нигде не было видно — очевидно, она благоразумно предпочла отступить в алтарную комнату. Не было видно рядом и Эрики — впрочем, он ни на секунду не допускал мысли, что она могла погибнуть — с её подготовкой увернуться от падающего свода, а затем выскользнуть из облака пыли ничего не стоило. Она была где-то внутри замка, и это было хорошо.

—Хватит, — негромко сказал Сиегард, и маги мгновенно прекратили жечь свою ману. — Их давно уже там нет. Они наверняка собирают оставшихся защитников в алтарной комнате. К сожалению, как вы понимаете, именно туда и лежит наш путь.

Алтарная комната была вообще самым нелюбимым местом Сиегарда в замках. Они вечно спроектированы так, чтобы давать преимущество защитникам. Вот и здесь, когда перед боем Сиегард с Эрикой изучали планы замка, они не могли не повозмущаться на эту тему. В самом деле, в комнату вело четыре входа — два снизу, по бокам тронного зала, и два через верх с балконов. Верхние проходы были узкими, и даже один грамотный боец мог в них остановить значительную группу атакующих. Кроме того, по верху комнаты тянулся над её центром ещё один небольшой балкончик, откуда защитники могли безнаказанно отстреливать проникших снизу врагов — попасть в них, укрывавшихся за балюстрадой, снизу было весьма и весьма проблематично.

В памяти Сиегарда всплыл замок Аден, где верхние подходы прикрывались ещё и небольшими углублениями над ними, в которых могло поместиться несколько человек. Он хорошо помнил, как группа из трёх магов, заняв там позицию, просто-таки уничтожила несколько десятков тяжело вооружённых солдат, пока те даже не могли сообразить, откуда в них летят заклинания. Конечно, потом их обнаружили, зашли сбоку, поднявшись по лесенке со стороны симметричного прохода с другой стороны…

Так или иначе, штурмовать алтарную комнату нужно было снизу. Оставшиеся в распоряжение Сиегарда двадцать шесть воинов — вход был завален обломками, и подкреплений было ждать неоткуда — разбились на две группы и, стараясь излишне не шуметь, вошли в узкие коридоры.

Там их уже ждали. У Лионны оставалось около четырёх десятков бойцов, и войска Сиегарда могли бы быть задавлены силой — но почему-то атаковала их от силы половина. Завязался ожесточённый бой. В тесном проходе развернуться было особо негде, поэтому лучники, недолго думая, вооружились кинжалами и бросились врукопашную. Маги колдовали вспышки ауры — более слабые, но почти мгновенные заклинания, действующие на близком расстоянии. Эти вспышки делали всё происходящее похожим на какую-то сумасшедшую дискотеку — только вместо музыки был звон оружия, короткие команды командиров, выкрики заклинаний магов и стоны раненых.

Сиегард понял, что Лионна просчиталась. Не только её отряд уступал в численности, но и был ещё и измотан предыдущими схватками — они, сражаясь, отступали с поя боя в сам замок, в то время как бойцы, которых взял с собой на штурм он сам, были свежими и отдохнувшими. Да, его солдаты тоже гибли, но ряды защитников таяли ещё быстрее. Сиегард уже собрался дать команду на прорыв, но она не понадобилась — вторая часть его отряда, уничтожив оборону на втором проходе, ударила в спину остаткам тех, кто ещё оставался в первом. Спустя несколько секунд, всё было кончено. Лучники вновь взялись за луки, готовясь стрелять в любую агрессивную цель, маги восполнили свои запасы маны при помощи зелий, и вслед за Сиегардом они вышли из коридора в комнату.

Алтарная комната, сердце любого замка. На высоком пьедестале в центре возвышается сам алтарь или, как его ещё называют, священный артефакт. Здесь, в замке Гирана, он имеет вид статуи богини Эйнхазад, покровительнице этих земель. В высоко поднятых руках она держит кристалл, переливающийся оттенками зелёного и синего цветов. Говорят, что именно он и является олицетворением тех таинственных сил, которые позволяют тому или иному клану, наложившему на него свою печать, править этим замком. Если присмотреться поближе, то можно увидеть, что кристалл свободно висит в воздухе, слегка вращаясь.

К алтарю вело небольшое возвышение, заканчивавшееся маленькой круглой платформой. Именно там должен стать глава клана, претендующего на замок и, положив руку на пьедестал, прочитать заклинание печати подчинения. Лишь после завершения ритуала замок и вся его сила переходили к новому хозяину.

Сейчас на этом возвышении стояла Лионна Блекбёрд, уверенно скрестив руки на груди и глядя на вновь вошедших. Рядом с ней стоял маг Дабиан и несколько воинов — людей и эльфов — личной защиты. Сиегард резко поднял руку, останавливая своих людей, чтобы те не делали опасных и ненужных действий. Что-то было не так, чувствовал он. Уж слишком уверенно она там стояла, на виду у всех, не предпринимая никаких попыток как-то защититься.

Впрочем, никто и не пытался атаковать. Оглядевшись, Сиегард понял, что все его воины оказались в каком-то странном состоянии — они как будто спали, но при этом ни один не упал, не опирался на стену и даже не выпустил оружия. Присмотревшись, он увидел над их головами маленькие белесые облачка. Магия, понял он, и весьма сильная. Так вот что она задумала.

Из тени за алтарём вышла эльфийский оракул Луэллин — вне всякого сомнения, это она наложила заклинание транса на них.

—Сиегард, — разнёсся по залу усиленный эхом голос Лионны, — теперь моё предложение тебе. Как ты мог обратить внимание, твои солдаты сейчас несколько не готовы к бою. Я даю тебе возможность подобру-поздорову убраться из моего замка и, как любезно ты мне предложил тогда, забрать своих людей с собой.

—А то что? — крикнул он в ответ. — Перережешь им, спящим, горло? Благородный поступок, леди Лионна, очень благородный.

—Ходить с ножом и лишать жизни солдат одного за другим? — рассмеялась она. — Нет, это не моё. Я не стану этим заниматься. Но обрати внимание на балконы над нашими с тобой головами. Ты же заметил, что вам противостояли не все, кто успел отступить в замок? Ты хороший полководец, Сиегард, ты наверняка оценил количество моих бойцов.

—Я был уверен, что остальные дезертировали перед лицом поражения! — бросил он, прекрасно понимая, что это не было пустыми угрозами. Едва заметные движения теней под потолком, которые он увидел только сейчас, свидетельствовали в пользу правдивости последних слов.

Лионна вновь заговорила:

—Я знала, что люди, которых я отправила остановить вас в коридорах, ведущих сюда, скорее всего, погибнут. Они и сами это знали. Но они пошли на это добровольно — ради того, чтобы мы оказались именно в этой ситуации. Когда твои люди начнут просыпаться, Сиегард, мои лучники откроют огонь. У тебя остаётся очень мало времени…

Сиегард не колебался:

—Никогда! — выкрикнул он. — Никогда Сиегард Эйн не поднимет руки и не сдастся на милость победителей. Пусть твои люди стреляют прямо сейчас, если ты готова отдать такой приказ.

—Ты готов вот так своими словами убить тех, кто пошёл за тобой? — удивлённо подняла брови Лионна.

—Я знаю своих людей, — не сводя яростного взгляда с неё, проговорил Сиегард, — и все они до единого предпочтут смерть позору плена. Равно как и я сам! И я предупреждаю тебя, Лионна Блекбёрд. Если сейчас твои люди выстрелят, и если ты по какой-то прихоти решишь оставить меня в живых — а я уверен, для большего унижения ты так и сделаешь, — то знай, что я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы добраться до тебя. И поверь, даже если твои лучники утыкают меня стрелами, словно дикобраза, у меня хватит сил, чтобы добраться до тебя, как бы высоко ты не стояла… и нанести один удар. Больше не потребуется.

—Ну что же, — казалось, Лионна была слегка разочарована, — ты сам всё решил.

Она медленно подняла правую руку в воздух и, помедлив несколько секунд, щёлкнула пальцами. Сиегард был почти уверен, что она отдала своим лучниками именно такой приказ — оставить его в живых для большего позора. Он приготовился выполнить всё то, о чём сказал. Едва сверху упадёт первая стрела — он рванётся вперёд, если эта стрела не поразит его самого.

Но ничего не произошло.

—Огонь! — крикнула Лионна, поднимая голову и пытаясь понять, в чём причина заминки.

Наконец что-то произошло. Сверху упало тело. По лицам присутствующих Сиегард понял, что это совсем не то, чего они ожидали. Скорее всего, оттуда и правда должен был прилететь град стрел. Но вместо него прилетело тело. По расцветке его одежды было несложно узнать в нём одного из лучников барона Эстуса.

Вслед за телом сверху легко спрыгнула Эрика, подмигнув Сиегарду. Тот скорчил комически-страшное лицо, указывая взглядом вбок, где телохранители Лионны уже схватились за мечи. Вместо них она скользнула чуть в другую сторону — в направлении Луэллин, которая, не спуская взгляда с неё, читала своё заклинание — вероятно, такой же транс, в который она погрузила остальных. Увидев стремительно двигающуюся в её направлении Эрику, она поняла, что не успеет его дочитать. Прервавшись, она попыталась скрыться за алтарём, отступая в тень. Туда же прыгнула и Эрика. Во тьме ярко блеснул кинжал, отражая свет факелов.

Воины позади Сиегарда понемногу зашевелились. Заклинание транса проходит само через какое-то время, но если медиум, наложивший его, по какой-то причине теряет ментальную связь с целью… например, в результате своей скоропостижной кончины…

—Сначала я предложил тебе сдаться и сохранить жизнь, — медленно начал Сиегард, размеренно шагая по залу в направлении центра, где возвышался алтарь и где, на небольшой площадке, Лионна неуверенно пыталась скрыться за спинами своих телохранителей. — Затем ты ответила мне тем же. Мы квиты.

Два воина Лионны обнажили клинки, готовясь защищать свою госпожу до конца.

—Было бы нечестно, если бы сейчас я вышел вперёд, — продолжил Сиегард, — поэтому сейчас вновь дать тебе такого шанса я не могу. Ты достойно сражалась, Лионна Блекбёрд, так прими же достойно и свою смерть.

—Нет! — воскликнула она, выхватывая свой короткий, инкрустированный драгоценными камнями кинжал, больше предназначенный для парадной демонстрации, нежели для реального боя.

Она бросилась вперёд, проскочив между двумя своими соратниками, которые устремились за ней.

—И вправду, достойнейшая из смертей, — с улыбкой сказал Сиегард, не двигаясь с места.

Первый из воинов, сопровождавших Лионну, вскрикнул и упал, не добежав даже до конца спуска с платформы перед алтарём — притаившаяся в тени Эрика подкосила его ударом своего даггера в незащищённые ноги. Второй, спустя секунду, оказался погребённым под тушей тёмной пантеры — спутница Сиегарда прыгнула с места, преодолев расстояние в несколько метров одним скачком.

Сама Лионна, неуклюже замахнувшись, попыталась нанести удар Сиегарду в грудь. Он мог бы спокойно его принять — броня бы защитила его — но вместо этого он лёгким движением меча отвёл его далеко в сторону, а щитом, повернувшись, сбил Лионну с ног. Проскользив немного по инерции, она повернулась на бок и, перевернувшись, вскочила, вновь бросаясь на своего врага, ведомая единственной целью — просто отомстить каким бы то ни было образом за себя, свой замок, своих союзников…

Отбросив щит в сторону, Сиегард просто схватил её за руку с кинжалом и заломил её назад так, что оружие со звоном упало на каменные плиты пола. Извернувшись, Лионна пнула его ногой в грудь. Эффект был, как если бы она пнула бетонную стену. Сильно толкнув назад, Сиегард заставил её пятиться, пока она не потеряла равновесия и не упала на спину. Быстрым шагом подойдя к ней, он приставил меч к её горлу:

—Сейчас я должен сказать что-то эпически-драматическое, но, пожалуй, не стану. Практика показывает, что нет смысла давать противнику времени придумать что-то. Прощай, Лионна Блекбёрд.

Но и того времени, что он говорил эти короткие фразы, оказалось слишком много. Дабиан, который стоял позади всех, на которого никто из присутствующих не обращал внимания, стоял там не просто так. Он мысленно читал заклинание — сложнейшее заклинание, несравнимое ни с чем из того, что увидел это замок за последние часы. Оно вошло в историю как Великое Заклинание Призыва, да-да, все три слова с большой буквы, настолько великим оно было. Потолок будто разверзнулся, и оттуда, окружённые синим сиянием, стали падать… кошки.

Те самые кошки, на призыве которых специализировался Дабиан. Но если тогда, на стене, он призывал их стаями, группами, отрядами, если хотите, то сейчас они были все вместе. Едва коснувшись лапами пола, они бросались на ближайшего противника, царапая его когтями, кусаясь, лишая зрения, путаясь в ногах… Воцарился настоящий хаос. Конечно, сила их была исключительно в количестве — сориентировавшись, воины Сиегарда стали класть их пачками, отправляя обратно в тот мир, откуда они, скажем так, высыпались. Но те всё прибывали и прибывали, превращая пол алтарной комнаты в сплошное шерстяное море.

Дабиан пробрался к Лионне и помог ей встать. Чувствуя своего хозяина, коты послушно, хоть и с некоторым колебанием, пропустили их.

—Бежим отсюда, скорее! — крикнул он, перекрикивая шум происходящего. — Это наш шанс выбраться отсюда живыми!

—Бросить всё? — возмутилась Лионна. — Ни за что!

—Заклинание долго не выдержит, у нас нет никаких шансов, — попытался убедить её Дабиан.

Свечение и вправду ослабевало, поток животных, сыпавшихся с потолка, становился всё слабее. Нехотя, Лионна согласилась с ним. Они вместе стали пробираться к потайной двери в дальнем углу комнаты. По пути они наткнулись на двух воинов, которые пытались защитить Лионну в последний момент. Один из них, атакованный пантерой, лежал, недвижимый, с разорванным горлом и развороченной могучими когтями грудью. Второй, которого «подрезала» Эрика, был ещё жив — та не сочла нужным его добивать. Он был слегка контужен в результате прямого попадания в голову особо жирной кошки из призванных Дабианом. Они помогли ему подняться, и, прихрамывая, он поплёлся вслед за ними.

Если кто-то и видел, как они пробирались к двери, то поделать с этим ничего не мог. Верные магическому императиву, коты и кошки, чьи формы приняли таинственные демоны из миров Подземья, до конца защищали своего призывателя, мешая кому бы то ни было добраться до него и его сопровождающих.

Когда Сиегард и его воины добили остатки призванной кошачьей армии, они были уже далеко от потерянного замка. Битва за Гиран окончилась.

[size="3"][b]Эпилог[/b][/size]

Сидя на троне замка Гирана, Сиегард смотрел, как в завале, образовавшемся на месте внутренних ворот, появился проход. Одним из первых в него, негромко ругаясь, протиснулся Грэхем. Сиегард поднялся, приветствуя посланника своего нанимателя. Вместе они прошли в алтарную комнату и поднялись на площадку перед священным артефактом.

—Отличная работа, сэр Сиегард, — похвалил Грэхем. — Я немедленно сообщу лорду о том, что его замок готов, так сказать.

Сиегард, сняв латную перчатку, задумчиво провёл рукой по постаменту, затем взглянул снизу вверх на статую богини с кристаллом наверху.

—Стоит ли его беспокоить? — негромко спросил он, казалось, ни к кому не обращаясь.

—Что… что вы имеете в виду? — опешил Грэхем.

—Это действительно была отличная работа, — продолжил Сиегард, — и это отличный замок, если подумать.

—Нет-нет-нет, — забормотал посланец лорда, — вы не можете… У нас был договор, в конце концов!

Сиегард печально улыбнулся:

—Ничего личного, Грэхем. Хотя вы мне никогда не нравились.

Он резко выхватил меч из ножен и колющим ударом пронзил Грэхема насквозь. С негромким хрипом тот осел, переваливаясь через невысокие перила на пол алтарной комнаты. Вновь положив руку на алтарь, Сиегард стал читать заклинание печати.

Когда всё было кончено, он вновь вернулся в тронный зал и сел на трон. Из раздумий его вывел камергер замка, подошедший сбоку. Сиегард взглянул на него, вопросительно подняв брови. Тот лишь улыбнулся и почтительно поклонился. Замок признал нового хозяина.


На верхнем этаже замка Эрика заканчивала обход комнат. Она изучала кабинеты, перебирала предметы в сундуках, осматривала шкафы, будто в поисках чего-то. Дойдя до последней комнаты, она увидела, наконец, то, что искала — сундук со знакомым вензелем на крышке. Опустившись перед ним на колени, она осторожно его открыла.

Внутри было пусто. В сердцах Эрика пнула сундук и сделала несколько кругов по комнате. Затем она открыла окно и легко перемахнула через подоконник. Ловко спускаясь вниз по стене, она на миг задержалась у одного из окон, глядя на начинающееся празднество — Сиегард и его воины готовились отметить заслуженную победу. Секунду поколебавшись, она продолжила свой спуск. Спрыгнув на землю, она зашагала к воротам замка, но резко передумав, развернулась в другую сторону. Обойдя замок с другой стороны, она нашла то, что ожидала — ещё один потайной выход, через который можно было только выйти наружу, но не проникнуть обратно в замок. Меньше часа назад этим путём спаслись Лионна, Дабиан и раненый солдат.

Эрике не было до них никакого дела. Того, ради чего она сюда пришла, не было на месте, и задерживаться больше не было никакого смысла. Даже ради Сиегарда, с сожалением подумала она.

Разбежавшись и одним прыжком перемахнув через заполненный водой ров, Эрика Кен Вебер растворилась в ночи.
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[quote name='pop555' timestamp='1308294537' post='24391']
да ето ты прав осилит не каждый) точней некто не осилит=) ету дурасу читать=)
[/quote]

Я же прочел. И не говори за всех...
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[quote name='pop555' timestamp='1308304163' post='24396']
макс зачем ты ето все писал?? хочеш получить награду от буча?=)
[/quote]

Что за бред? Я в самом начале сказал что автор не я, я просто скопипастил. А награда...это так...захотел закинул..награда тут не при чем
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[quote name='pop555' timestamp='1308304163' post='24396']
макс зачем ты ето все писал?? хочеш получить награду от буча?=)
[/quote]
много народу играет в игру, интересно ж как все возникло
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

[quote name='pop555' timestamp='1308312494' post='24414']
ну кароч макс ты не боись, будут у тебя ищо награды.=)
[/quote]

Во 1х, я не гонюсь за наградой. Во 2х, хоть тут и флудилка твой пост абсолютно не в тему. И в 3х, награды у меня будет, я не сомневаюсь :D
Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Присоединяйтесь к обсуждению

Вы можете написать сейчас и зарегистрироваться позже. Если у вас есть аккаунт, авторизуйтесь, чтобы опубликовать от имени своего аккаунта.

Гость
Ответить в этой теме...

×   Вставлено с форматированием.   Вставить как обычный текст

  Разрешено использовать не более 75 эмодзи.

×   Ваша ссылка была автоматически встроена.   Отображать как обычную ссылку

×   Ваш предыдущий контент был восстановлен.   Очистить редактор

×   Вы не можете вставлять изображения напрямую. Загружайте или вставляйте изображения по ссылке.



×
×
  • Создать...